— Завтра, чтоб первой на работу вышла, не то мне за тебя в тюрьму идти, ведь Краснобород шутить не станет! Сама виновата, сама и выкручивайся!

Утром пришла Златовласка во дворец, а садовник над ней насмехается: за руку ухватил, разглядывает:

— Ну, — говорит, — покажи-ка свои пальчики, так ли они на работу горазды, как на воровство?

Поглядел на её пальчики и кричит:

— Гляньте, гляньте! И эта белоручка за чёрную работу берётся! Ей не работать, а только танцы танцевать!

Шла мимо служанка — стал садовник её просить, чтоб забрала белоручку в комнаты, перины пухом набивать, а ему чтоб таких работниц больше не присылали.

Взяли Златовласку в замок, велели в покоях прибирать. Смотрит Златовласка — даже дома у них такого богатства не было.

А тут её кликнули: иди, мол, сюда, здесь станут выбирать, кто из вас самая пригожая, да самая тоненькая, на ту принцессины платья мерить будут. На ней и остановились. Все платья на неё примерили, тут же новое скроили, золотом вышили — и всё торопятся, торопятся, ведь завтра невеста короля должна в новом платье первый танец танцевать! Поздно вечером отпустили Златовласку домой. Дома ей муж выговаривает:

— Где так долго была? Что там делала? Что мне принесла?

— Потому долго, что не отпускали! Ничего не принесла, потому что не дали! — расплакалась Златовласка.

— Ну и дела! — ворчит муж, — ну и добытчицу я в жёны взял! Как нам дальше жить, коли ты второй день ничего домой не приносишь!

Но увидал, что она от горя сама не своя. Стал он её задабривать.

— Ладно, не печалься! Хорошо ещё, что мне милостыню подают! Я сегодня в замке был, там на кухне свадебные пироги пекли. И мне кой-чего дали. Нам на ужин хватит.

И достаёт из сумы полную миску пирогов. Даже Златовласке по вкусу пришлись — не хуже, чем у них дома. И спалось ей в ту ночь хорошо, потому что муж стал добрее.

Да только утром нищий опять за своё:

— Ступай в замок. Я тебя на кухню определил, сказал, что ты у меня на такую работу ловкая, потому и пирогов дали побольше, ведь тебе они понравились! Там к свадьбе угощенье готовят, вечером сам Краснобород с молодой женой приедут. Только гляди, коли что дадут — сама не ешь! Возьми вот этот горшочек, а чтоб никто его не заметил, привяжи под передником. Да смотри, без тёплой похлёбки домой не являйся, я давно уже горячего не ел!

С этими словами выпроводил он её из дому, а сам отправился вроде бы побираться.

Златовласке понравилось на кухне. И она там понравилась, потому что лучше всех знала, как и что стряпать и как к столу подавать. Оглянуться не успела, а день прошёл. Под фартуком, в горшочке она уже держала для мужа немного похлёбки. Стала домой собираться — а её не пускают. Как можно уйти и не поглядеть на первый танец? Не отпустили Златовласку, втолкнули в покои, пусть хоть у дверей постоит да на гостей поглядит.

А в покоях уже полно господ, первый танец начинается. Все господа своих дам подхватили и парочками выстроились, у каждого дама рядышком стоит, только у жениха почему-то дамы нету и нигде не видать подходящей. Но тут жених приметил возле дверей Златовласку, подхватил её и давай крутить-вертеть! Похлебка у нее под фартуком расплескалась и облила ей все платье! Сконфузилась Златовласка, а вокруг крик поднялся:

— Ох, ах, дама нашего короля всё платье залила!

Танцы прекратились, вокруг кутерьма да галдеж! Златовласка и не заметила, как её со всех сторон обступили служанки и отвели в боковую комнату, а там сняли с неё простое платье и надели то самое, золотое, что вчера мерили да шили. Она отказывается, но служанки не слушают, одевают, наряжают — и толкуют, что она такая красивая, словно звёздочка ясная!

Вдруг двери распахнулись и вошёл сам Краснобород, рассмеялся и сказал:

— Ну, моя милая, узнаёшь своего мужа из бедной избушки? Я-то тебя и в простом и в королевском платье узнаю!

Поняла тут Златовласка, что к чему! Только погрозила ему пальчиком, улыбнулась и схватила его за руку.

Краснобород представил всем гостям свою дорогую жёнушку и стали они гулять-веселиться и веселились до самого белого утра.

А потом ещё лучше пошло. Приехал в гости к Златовласке отец, а ей теперь её краснобородый муж милее всех на свете! Говорят, что нынче Златовласка опасается одного — как бы его красная борода седеть не начала.

У одного мельника детишек было, что дыр в решете. Пока одному ломоть сует, другой проголодаться успевает, а третий уже канючит:

— Дай, отец, хлебушка! Хоть горелого!

«Лучше сквозь землю провалиться, чем в такой бедности жить», — думает мельник. Не успел подумать, а он уже перед адскими воротами стоит. Стал он в те ворота топором бухать, аж все вокруг гудит.

— Ты чего шумишь? — накинулся на него черт.

— Собираюсь у вас церковь построить!

— Не надо, не строй, я тебе лучше мешок денег дам!

Отвалил ему черт полнехонький мешок золота, а мельник опять в ворота бухает. Выскакивает другой черт:

— Чего тебе надо?

— Хочу церковь строить!

— Не строй, я тебе лучше мешок денег дам!

У мельника уже два мешка золота, но он опять стучится, доски выламывает. Выбегает третий черт:

— Тебе чего?

— Собираюсь церковь строить!

— Не строй, я тебе мешок денег дам.

— Когда дашь, тогда и уйду!

Взвалил все три мешка на плечи и пошел. Идет и догоняет возчика с пустыми возами. Мешки на воз закинул, сам уселся и давай деньги считать.

Тут-то и началось!

Черти опомнились, за ушами почесывают: надо же такую прорву денег мельнику отдать! Кинулся первый черт вслед за мельником. Догоняет и кричит:

— Стой, мельник, это еще не твои деньги.

— А чьи же?

— Кто быстрее бегает — того и деньги!

— Как так?

— Говорю тебе: кто скорее добежит до той горы, тому все мешки достанутся.

— Стар я взапуски бегать, — отвечает ему мельник, — вон там под кустом мой младший брат спит, с ним и гоняйся!

А под кустом-то заяц спал.

— Вставай, братец, побежим наперегонки! — кричит черт.

Вскочил заяц, и пока черт глаза протирал, его уже и след простыл.

— Этого и самому черту не догнать! — плачется черт, вернувшись назад в пекло.

Отправился вслед за мельником другой черт.

— Стой, мельник, брось деньги считать, они еще не твои.

— А чьи же?

— Поглядим, кто кого на лопатки положит.

— Я — человек хворый, оголодавший, куда мне с тобой тягаться. Глянь-ка, там мой старый батька ходит, он сытый-кормленый, с ним и схватись!

А там медведь бродил, шерсть на загривке дыбом, грозным рыком рычит.

— Вставайте, дедушка, поборемся, — говорит ему черт.

Медведь как хватит черта лапищей да как оземь шмякнет, тот едва на ноги поднялся. Возвратился черт в пекло едва живой.

— Ну что, поборол? — спрашивают его чертяки.

— Как же, — стонет тот, — сами ступайте, может, что и сможете!

Догоняет мельника третий черт:

— Стой, мельник, это еще не твои деньги!

— А чьи же?

— А того, кто выиграет!

— Во что?

— Да кто громче свистнет!

Свистнул черт, мельник едва на ногах устоял. Даже пот прошиб, не знает, как быть, за что браться! Стал он обод с колеса сбивать, чтоб без дела не сидеть, а черт и спрашивает:

— На что тебе обод?

— Нужен, братец!

— За каким лихом?

— Хочу его тебе на башку надеть, чтобы на части не разлетелась, когда я свистну.

Не стал черт дожидаться, удрал!