- Ты меня то что не слышишь? Мы с тобой то не предохраняемся два года то. И я не разу то не забеременела, - в голосе моей жены появляются нотки истерики.

Неожиданно Неждана машет рукой и смахивает со стола свою чашку и тарелку. Посуда летит на кафельный пол и разбивается в дрызг.

- Стоять! - кричу тихо. - Нежа, стой на месте и не двигайся.

Иду за щёткой и совком. Поднимаю "нежданчика" с пола и сажаю на стол.

- Если у тебя, зайчик мой, есть потребность бить посуду, то я куплю тебе одноразовую пластиковую или бумажную, которую ты можешь рвать в клочки, - произношу примирительно, собирая стекла и сметая все в совок.

- Тебе то, Олежа, что посуды то жалко, да?

- Нет, милая, мне тебя жалко. Ты могла серьёзно пораниться, - принеся пылесос, обнимаю строптивицу свою, снова как бы невзначай касаясь её груди.

Нежа интуитивно отодвигается от меня и закрывает свою грудь, складывая сверху руки.

- Олег, нам надо то обследование пройти. Ну, вдруг у нас то проблемы со здоровьем. Понимаешь? - шепчет моя жена, вытирая слезы.

- Ты думаешь, что проблемы могут быть у меня, да, Нежа? - уточняю, поднимая её зареванное лицо на себя.

- Не знаю. Может я сама то бесплодная. Господи, Олег, а если я на самом то деле пустая, - начинает рыдать "нежданчик". - Боже мой то, что же с этим делать то?

Пока жена моя рыдает, ухожу в спальню. Вернувшись обратно, обнимаю свою дуреху, вытираю её слезы и целую в макушку.

- Неж, иди сходи в туалет.

- Зачем, Олеж? Не смешная то шутка: иди пописай, чтобы плакать то меньше.

- Нет, не для этого. Возьми, милая, тест на беременность и иди писать на него.

- Какой тест то? Не говори чепухи то, Олежа. У меня критические дни то недавно были.

- Неж, ну почему ты такая поперечная, а? Иди и делай, как муж тебе сказал, - шепчу на ушко милахе своей и снимаю её со стола.

Неждана, смотря на меня с удивлением, все же идет в ванную комнату.

- Дверь не закрывай, - говорю, садясь на пол рядом с ванной.

Время тянется ужасно медленно. Вдруг раздается Нежкин рёв.

- Неж, скажи словами, что случилось? - спрашиваю, стараясь говорить как можно спокойнее и нежнее. - Можно я зайду?

Не получив ответа, захожу в ванную. Жена моя, сидя на полу и держа в руках тест, рыдает, как белуга.

Забираю из её рук "волшебную палочку". Вижу плюс и срок шесть недель. Радостно выдыхаю.

- Ну, вот, ревушка моя, у нас на одну головную боль меньше. Нам теперь не надо таскаться по врачам, потому что бесплодия у нас явно нет.

- Олежа, ну как такое то могло случиться то, - ревет жена моя. - Как ты понял, что я беременна?

- Неж, ты уже неделю то пылишь, то летаешь на метле, - шепчу ей, целуя. - И к груди своей прикоснуться не даёшь, а ведь на самом деле любишь, когда я девочек твоих целую и ласкаю.

- Да, вот я - дурында то. Почему ни на что не обратила то внимание. Да потому что не тошнило то меня совсем, и месячные то были. Может это ложная то беременность, а? А если то ложная, а?

- Ну, все рыбка моя, не плачь и не истери, - глажу свое сокровище по спине. - Давай трусики тебе поправлю. Иди к папочке на ручки, ревушка - моя сладкая! Не заметила, потому что занята была серьёзным делом - архитектурное бюро свое открывала. Не тошнит, потому что у твоего организма может особенность такая. Ну или у нас самый клёвый малыш, который не хочет маму свою беспокоить.

Сажусь на диван вместе с Нежей, которую разрывают противоречивые чувства и эмоции.

- Ой, да, я же только бюро открыла, а теперь вот беременная. Олежа, как же мой бизнес, - на жену мою накатывает новый приступ слез.

- Все вопросы решаемы, милая. Найдём управляющего толкового, а ты будешь до родов работать в офисе. Процессы и проекты контролировать, - произношу мягко, целуя пальчики своего зайчика.

- Ну, как в офисе? У меня же встречи с клиентами. Точно, в понедельник рано утром встреча, а машина моя на твоей парковке. Надо её забрать. Съездим, да? - хлюпая носом, произносит Нежа.

- Точно, машина твоя. Ты, Нежуль, не будешь больше ездить за рулем, - отвечаю, набирая на телефоне номер своего водителя. - Иван, доброе утро, извини, что в выходной беспокою. Нужно найти хорошего не молодого водителя для Нежданы. Нет, на постоянной основе. Зарплата достойная. График обговорим. Остальное потом.

Дождавшись окончания разговора, Неждана смотрит на меня закусив губу. Я тоже на неё смотрю, жду.

- Муж мой, а почему это я не могу то теперь сама то ездить за рулем, а? Беременность - это не болезнь то, - традиционно схватив ментальную сковородку, произносит Неждана.

- Да, любимая, беременность - не болезнь. Но ты не будешь ездить за рулем. Не будешь, потому я так сказал. Состояние твоей нервной системы на фоне гормональной перестройки слишком нестабильное. Не хочу в своей жизни очередных граблей. Нежа, ты носишь нашего ребёнка. Теперь ты сама себе не принадлежишь. Я несу ответственность за тебя и нашего малыша. Ваша безопасность - это зона моей ответственности. Будешь перечить, отвезу тебя в деревню и оставлю там до родов. Поняла меня, мамочка?! Все, Неждана, вот на этом месте твои "нехочухи и хочухи" закончились. Ротик свой закрывай, зайчишка - моя, и делай то, что муж твой тебе говорит…

Моя акварельная картина. Я в мареве счастья летнего полдня.

Все вокруг меня искрится и переливается счастьем: солнечный свет, жар марева, звуки, цвета, тени.

Счастливый мир вокруг меня наполнен какофоние звуков: пение, постукивание, стрекотание, жужжание, движение, шорохи, шебуршание, хруст, колыхание.

Потоки воздуха, обволакивающие меня, дышат запахами.

Мой беременный нос различает массу оттенков от терпко-горького полынного до нежного-тонкого василькового.

Сейчас в моей индивидуальной модальности восприятия задействованы не пять основных способов, а значительно больше.

Я не только вижу, слышу, чувствую, нюхаю и даже пробую этот мир на вкус. Нет, я ощущаю счастье мира каждым атомом своего организма, трансформируя его в свое личное представление, в свою личную модель моего безбрежно-безграничного счастья.

И я пишу это свое личное счастье. Пишу его с летним жарким полднем, с маревом поднимающимся от земли, с васильковым полем, где сижу я - абсолютно счастливая, потому что любимая и любящая.

Себя в своём счастье я рисую со спины в белом платье и огромной белой шляпе, сидящей за этюдником на моем любимом васильковом поле. Впереди меня бегает и резвится моё счастье - мои дети - пятилетняя Вера, трёхлетняя Надежда и полуторагодовалый Николай. Внутри меня бултыхается и толкается моя пятимесячная Любовь.

Смотрю на картину своего счастья, написанную собой, и вспоминаю себя семь лет назад, когда я, бросив и свою стажировку, и свой проект, сломя голову понеслась спасать свое счастье.

Боясь от собственной неугомонности и импульсивности, порвать тонкие внутренние связи и рассыпаться на пазлы противоречий, я нуждалась в духовно-моральной подпитке. Её мне мог дать только родительский дом - место моей силы.

Мой неожиданный приезд и моя фраза "выхожу замуж" странным образом отразились на моих родных. Все сделали вид, что ничего не произошло.

Ни родители, ни братья, ни их жены не стали меня расспрашивать, поучать, советовать, приводить примеры и аргументы.

Месяц, проведённый мной в семье, родные говорили о чем угодно, кроме как о моем приезде и моем замужестве.

В один из вечеров, проходя мимо родительской спальни, я услышала разговор отца с мамкой.

- Дана, я запрещаю тебе то забивать нашей дочери голову то чушью всякой и сбивать ее то с пути, - раздражённо говорит батька.

- Пауль, ничего то плохого я Нежке и не собиралась то сказать. Ничего нет предосудительного то в материнском совете, что нужно жить то не только чувствами, но и разумом то. И кстати, Филипп то этот нормальный парень. Выйдя за него то замуж, у Нежки началась бы другая то жизнь. Она бы стала то парижанкой.