Элитная деревня, где жили афганы и цыгане, вплотную прилегала к городу. После недавно пережитых событий Лариса боялась туда возвращаться, но желание снова принять дозу побороло страх, да и деньги заканчивались. Больше всего ей не хотелось встретить собак, которых цыгане разводили для охраны. Хотя животных держали за высокими заборами, они поднимали оглушительный шум каждый раз, когда чуяли приближение чужака на улице. Афганы вели крупный подпольный бизнес. Жители ближайших округов все понимали, но никто не мог ничего сделать. Люди сами страдали от наркомании, и все равно терпели неприятных соседей. Лишь раз один мужчина пошел в эту деревню со старым охотничьим ружьем – после того, как его шестнадцатилетний сын умер от передозировки. Афганцы быстро сориентировались и скрутили его. Оружие отобрали, но мужика отпустили. Никто не пострадал. Лариса подошла к широкой металлической калитке и три раза громко постучала. Ей открыл невысокий молодой человек с короткой стрижкой и сонными глазами.

– Привет, Генрих. Мне как обычно.

Он кивнул ей и повел за собой в пристройку трехэтажного кирпичного дома.

– Ты быстро все продала, – он положил на стол небольшой мешок с белым порошком, – тут полкило.

Рыжая раскрыла пакет, зачерпнула краешком мизинца малюсенькую дозу порошка и вдохнула его. Тепло охватило ее. Оно разливалось из центра во все направления. Мозг взбудоражено гудел от радости, а серый и унылый день стал красочным и ярким. Дофаминовый прилив поглотил Ларису. Она расстегнула куртку и вытащила из внутреннего кармана перевязанную стопку наличных. Из-под рубашки выбился золотой крестик.

– Тут все, как договорились.

Генрих пересчитал деньги.

– Ты принимаешь? – спросил он.

– Да ты чего, – возмутилась Лариса, – я только качество проверяю, дегустирую немного, не хочется же клиента подводить.

Генрих ей не поверил, а она сделала вид, будто обиделась.

– Товар сама расфасуешь, – он еще раз взглянул на Рыжую. На ее шее висел крест. – Ты ходишь в церковь?

– Да. Каждую неделю. А что?

– Как-то не вяжется с тем, чем ты занимаешься.

– Все не без греха, – отмахнулась Лариса, – а я свои регулярно отмаливаю.

– Смотри не подсядь, от этой дряни потом не отделаешься.

– Я же говорила, – Лариса закатила глаза, – я только нюхаю чуть-чуть. Исключительно для контроля качества. Я же не наркоманка.

– Не доверяешь мне?

– Конечно доверяю, доверяй, но проверяй, как говорится.

– Ну да, ну да, – кивал Генрих. Он понимал, что практически все наркоманы начинают и заканчивают одинаково. Он надеялся, что Рыжая избежит этой печальной участи, но, видимо, у всех дилеров свой срок годности.

Лариса засунула пакет под куртку и вышла. Она больше не боялась собак. Весь мир для нее окрасился в радужный цвет. То ли она догадалась, что ее никто ни в чем не подозревает, то ли геро хорошо работал, но Рыжая по-хозяйски шла мимо домов общины, она не думала ни о цыганах, ни о Генрихе, ни о том, что слышала за забором в тот вечер. Прилив энергии, бодрости и сил подхватил ее и уносил все дальше от реальности.

Лунный свет пробивался через толстые стекла окон Любянской церкви. Ян стоял в алтарном зале перед огромным крестом с фигурой распятого KOTO-бога – черного мужчины с головой кота, – который считался божеством. Он вел людей к просветлению и принял страдания за весь человеческий вид. Ему поклонялись предки, и со временем он стал главным символом К’исизма, древнейшей из религий. Ян опустил голову вниз и увидел отражение KOTO-бога на зеркально-мраморном полу. Широкие глаза кота светились. В одном из них была белая вселенная, во втором – черная. Две половины мироздания, уравновешивающие друг друга. Ян смотрел на него. Сзади пробежала черная кошка. Глаза KOTO-бога расширились, и незримая сила подхватила Яна. Она втягивала его внутрь черной вселенной. Ян уперся ногами в пол, пытался сопротивляться притяжению, но это было бессмысленно. Сила втянула его прямиком в огромный черный глаз KOTO-бога. Ян пролетал мимо галактик. Его скорость постоянно возрастала до тех пор, пока белая пелена не залила собой все пространство вокруг. В тот же миг он очутился на каменной глыбе, лежащей в поле, со всех сторон окруженном лесом. Перед ним пробежала белая кошка. Сзади стоял черный мужчина с головой кота.

– Кто вы? – спросил Ян.

– Я есть то, что вы называете богом, – ответил мужчина, – идейное воплощение несуществующей в природе сверхсилы, которую придумала ваша человеческая шиза.

– Это неправда. Это всего лишь моя галлюцинация, – прошептал Ян, – думаю, вы ненастоящий.

– Мене все равно, о чем ты думаешь.

Ян исступленно смотрел на него, не ожидая такой грубости.

– Как же с вами сложно, – сказал он.

– Никто не обещал, что будет легко.

– Как я здесь оказался? – спросил Ян.

– Какая разница, – ответил Koto-бог, – разве это сейчас важно? Ты оказался перед тем, кого считаешь богом, и все, что тебя интересует, – это то, как это произошло?

– На самом деле у меня только один вопрос, но мне стыдно спрашивать.

– Говори.

– Я хочу, чтобы мама излечилась от рака. Вы мне поможете?

– Нет, ты сам способен ей помочь.

– Я знаю, что могу, – мешкал Ян, – но, допустим, если я поступлю мерзко по отношению к другим людям ради спасения дорогого мне человека, могу ли я считаться священником? Мне придется делать то, чего я никогда бы не сделал. Стану ли я тогда неким подобием зла?

– Нет никакого понятия добра и зла. То, что тебе кажется вселенским злом, для другого как фантик на тротуар бросить. Но тебя больше волнует совесть, а не поступки.

– Я думаю тех, кому могу навредить. Меня поставили в такое положение и выбор не велик. Я не хочу им вредить и буду за них молиться. Будет ли спасена моя душа?

– Сам с собой договориться не можешь? – спросил мужчина.

– Как же с вами сложно, – повторился Ян.

– Никто не говорил, что будет легко, – будто промурчал мужчина, – ты еще не сделал выбор, а уже ищешь себе оправдания? А если бы ты точно знал, что никакой души у тебя нет, что не существует добра и зла? И что бы ты ни делал при жизни, конец будет один для всех, без исключений?

– Это несправедливо. Я думаю, что должны быть какие-то принципы, я в них верю.

– Лучше подумай о себе.

Облака неестественно быстро летели по небу. Ян замолчал. Он не хотел обдумывать слова мужчины.

– Нам пора попрощаться, – сказал мужчина.

– Подождите, но я еще не решил…

Ян взглянул на него. Он держал в руках окровавленное тело белой кошки и пережевывал его голову, хрустя черепушкой. Ян вздрогнул и упал на землю, невидимая сила потащила его обратно, через звездные системы и галактики, он летел спиной вперед, скорость нарастала, а котоподобный доедал тушку.

Ян открыл глаза. Утро не задалось. Он опрокинул чайник и обжегся кипятком. Ян не мог понять, был ли это действительно Всевышний или он только что побывал в непонятно откуда взявшемся бэд-трипе.

Геро долгое время остается самым ходовым товаром. «Счастливые» люди потребляют примерно шестьдесят тонн порошка в год, а в чистом виде, получается, где-то порядка сорока тонн. Марк долго объяснял Яну, как построена структура их собственного производства. Сейчас геро постепенно теряет популярность, его смещает с рынка новый дизайнерский наркотик – мефедрон, дающий гораздо больше кайфа за меньшие деньги.

– Нет, тут мы ничего не производим, – пояснял Марк, – а только распаковываем, проверяем качество, смешиваем и фасуем.

Ян помогал ему тащить мешок к смесительной машине. Они высыпали героин в миксер, затем добавили субстраты, использовали сухой дилтиазем, который служил не только для экономии основного вещества, но и поддерживания сердечный ритм употребившего, чтобы тот не откинулся от случайного передоза. «Бизнес заботится о постоянных клиентах», – говорил Марк. Использовался именно сухой порошок, который поставляла их фармацевтическая компания. Иногда использовали декстрозу, она способствовала лучшему усвоению вещества и снижала себестоимость. После того как смесь стала однородной, ее отправили на упаковочную линию, где фасовали в мешки по пять килограммов и ставили печать. Товар был готов к отправке.