– То есть, попав сюда, я наконец обрела свою миссию?

– Можно и так сказать.

– И сейчас я уже направляюсь на первое задание?

– Лори, миссия – это не пунктир точек на карте, это путеводная звезда. И если ты следуешь за ней, энергия помогает тебе.

– И почему же я тогда не ощущаю вдохновение и любовь, переполняющие мою оболочку? – улыбнулась я. Русалке не нравился этот разговор. Она не одобряла высмеивание столь значимых для нее понятий и одной вспышкой глаз приказала мне замолчать. Я в растерянности обратилась взором к нашей цели.

Красный бриллиант был совсем близко. В переливающихся стенах стали просматриваться книжные шкафы цвета слоновой кости, хрустальные столики и песчаные диваны, напоминающие кресло в доме Эстер. Удивительно, насколько различались две стороны скалы. Скромный и уютный домик целительницы никак не вписывался в роскошь, блеск и величие кремовых стен города.

Мы по очереди проплыли в одно из многочисленных узких отверстий в блестящей стене и оказались на верхнем этаже здания, если его можно так назвать. Вода внутри казалась ощутимо теплее, несмотря на то, что вокруг никого не было.

– Это лучшее время, – шепнула русалка, – ночью здесь никого нет. В это время мы обычно создаем наше «варта». – Я улыбнулась, и Мерлея холодно добавила: – Ты знаешь, о чем я!

– Вы творите?

– Именно. Это помогает восстановить энергию после долгого дня. Мы придумываем новые образы для своих желаний и планов, облекаем их в новые формы и выявляем неожиданные параллели. Это позволяет не задерживаться на одном способе достижения цели.

– То есть вы не рисуете? И не вышиваете?

– Почему же. Мы можем работать с любым материалом, который излучает энергию, другие же лишь проходят сквозь наши руки. Однако, думаю, человеку трудно будет в полной мере оценить эти шедевры.

– А когда же вы спите?

– Отдыхает тело, а душа перезаряжается, – она многозначительно улыбнулась.

– То есть сны – это творения нашей души?

– И они неотъемлемо связаны с ее переживаниями и мечтами. Прислушиваться к ним очень полезно. Это один из способов наладить контакт со своим внутренним миром.

Мы по спирали спускались в нижние залы библиотеки. Стеллажи становились все длиннее, а книги на них массивнее и старше. Пол уходил вниз так незаметно, что я сбилась со счета. Не может быть, чтобы столько кругов просторных коридоров с высокими потолками уместилось в этом рубине! Мы плыли уже довольно долго и все время держались внешней границы. Я попыталась вспомнить, как выглядит библиотека снаружи. Грани стен как зеркала отражали свет, и от этого все внутри двоилось и расплывалось, но тогда я не придала этому значения. Мерлея уверенно двигалась вперед, и я не решалась задать очередной, в перспективе глупый, вопрос. Я попыталась прочесть названия книг, но безуспешно. Буквы языка этих Хранителей Океана даже близко не походили ни на один алфавит земных языков. Казалось, что знаки тоже обладали энергией, они лениво перегоняли еле уловимые импульсы из одного конца строки в другой. Бесконечное количество книг. Гладкие серые, шершавые лиловые, рифленые красные, бархатные зеленые – все они эффектно выделялись на фоне кремовых поверхностей стеллажей. На столиках, застывших перевернутыми хрустальными каплями вдоль стен и круглых проемов, которые служили и дверьми, и окнами, стояли маленькие вьющиеся ракушки, наполненные темной густой жидкостью. Рядом лежали необычайно тонкие и острые коралловые палочки. Мне было трудно поверить своим глазам. Нет, я не могла сама придумать все эти детали!

– Куда мы направляемся? – я наконец решилась на вопрос.

– Учись терпению, помнишь? – вздохнула Мерлея. – Ты сама знаешь ответ.

Я стала вспоминать, что говорила Эстер. Свитки, что-то про свитки… Боюсь…

– Боюсь, они в старой части! – неожиданно громко вскрикнула я, и эхо разнесло эту радостную весть во все стороны коридора. Мерлея удовлетворенно улыбнулась, и я вновь уловила в ее глазах те самые искорки любопытства к моей персоне.

– Твоя мама… Я сказала, что она правда очень не хотела оставлять тебя. Это благодаря кристаллу. – Я с удивлением посмотрела на густо-фиолетовый аметист в изящной оправе серебряных листьев. – Хранители невероятно сильные… душой. Нас сложно разжалобить, запутать, сбить с пути, а тем более довести до слез. Чем старше душа, тем она крепче. Но бывают редчайшие исключения, когда нам приходится плакать. В наших слезах концентрируется столько энергии, что она обращается в кристаллы. Изумрудные говорят о счастье, а фиолетовые – о глубоком горе. Мне очень жаль.

Меня вдруг обожгла надежда.

– Думаешь, я могу ее встретить здесь? – Мерлея задумалась. Кажется, она была очень удивлена моим внезапным желанием. Конечно, хранителю вряд ли знакома тоска по родным.

– Это не невозможно, но вероятность ее встретить, даже намеренно отправившись на поиски, очень мала. Все, что нам известно: она имела возможность контакта с человеком и жила недалеко от твоего дома восемнадцать лет назад. Это ничего. Хотя, за контакт можно ухватиться. – Она остановилась у одного из стеллажей и пальцами пробежалась по нижней полке. Потом выше, выше, еще выше, перешла на соседний стеллаж… Я опять осмотрелась. Мы плавали вокруг уже больше десяти минут. По моим подсчетам, этот ярус должен находиться под землей, но рубин библиотеки сужался в конус, а коридор оставался таким же просторным и, на удивление, абсолютно одинаковым. Окна кончились, но в стенах кристалла все еще виднелся океан. И они мне еще будут внушать, что это не магия…

Внезапный хлопок. Мерлея положила большую плетеную водорослями книгу на хрустальный стол. По сравнению с массивным томом стол выглядел необычайно хрупким. Казалось, по нему вот-вот разбегутся трещинки. Русалка окинула взглядом оглавление и в секунду перелистнула тяжелые серебристые страницы.

С разворота на меня смотрели глаза прекрасной девушки. В ее радужке, вокруг Марианских впадин зрачков, мирно покоились очертания нашей Земли. В жизни я не видела ничего подобного! Песчаные континенты, зеленые острова, голубые моря и синие океаны. Казалось, все это чуть колышется и блестит, как будто «живет» на страницах книги в самом прямом смысле этого слова.

– Терра. Она единственная обладает возможностью обретать телесную оболочку. Но это происходит редко. – Она пробежала по непонятным мне завитушкам, крючочкам, спиралям, напоминающим ракушки, и продолжила: – Да! Лишь когда повелит светило, обратится душа ее в узника кровавой луны, – прочитала она.

– У вас книги по истории загадками написаны?

– Для тебя это загадка, а для меня здесь все очевидно. Кровавая Луна – всего лишь символ, обозначающий лунное затмение. Любая книга – это чье-то Варта, «дитя». Душа не может создать недостойное ее творение. Любой том – одна из целей пребывания на нашем уровне какой-то души, обретшей свою миссию в этих стенах. – Ей явно не нравились все мои попытки намекнуть, что меня просто чудом занесло в какую-то книжку, забытую маленькой девочкой на песчаном берегу. Возможно, во время пикника или вечернего купания… Только песен не хватает, честное слово! Откуда эти мысли? Сама не понимаю. Вроде бы что мне еще нужно? Просто наслаждалась бы приключением, будь оно во сне или наяву, но я никак не могла избавиться от чувства, что играю какую-то роль.

Мерлея прочитала еще несколько строк, захлопнула книгу и с двойной скоростью направилась дальше по коридору.

– У нас очень мало времени. Точнее, его вообще нет. Чем быстрее мы поймем, что тебе нужно сделать, тем лучше.

– Но что насчет мамы?

– Есть лишь два варианта. И оба для тебя неутешительные. Если она Терра, то могла зачать тебя лишь во время лунного затмения. Это легко проверить. Но я знаю, что новая Терра пришла к нам лишь несколько лет назад. Значит, твоя мать уже не здесь. Второй – лишь падшие хранители могут выходить на берег. Душа их на Земле не имеет власти над телом. Их проклятие – быть частью мира, но лишь разрушать его, быть пленником своих инстинктов и желаний. Многие вновь возвращаются в океан, но их согласие с душой потеряно, и им нужно учиться слышать себя. Это долгий путь, трудный путь.