Литмир - Электронная Библиотека

Лорелин Фэй

Варта. Мир, сокрытый в тиши лазурита

Предисловие

История, которую я расскажу, – моя история. И она до сих пор волнует каждую клеточку моего сердца.

Вам случалось когда-нибудь открывать что-то новое? Подключаться к неосязаемому пространству и ловить слово за словом… нет, не так… балансировать под напором бурного потока мыслей и открытий, до этого вам неизвестных?

Новые ли это образы или вы уже долго неосознанно наблюдали за ними? Не знаю. Но вспомните, какое ощущение восторга и собственной значимости переполняет вас в этот момент!

А теперь представьте, что вам открылся целый новый мир. Сказочный, очаровывающий и величественный. Он впустил вас в свою историю, свои легенды, принял в свои могущественные объятия, и теперь его прошлое – ваше прошлое…

Судьба преподнесла мне подарок, о котором я не могла и просить. Она переплела мою жизнь с жизнью магических существ, до этого не известных никому.

Но давайте обо всем по порядку…

Глава 1. Аномальная находка

Начать стоит с того, что я – необычная девушка, возможно, даже уникальная. По крайней мере, ни разу за девятнадцать лет своей жизни я не слышала о другом человеке, способном дышать под водой.

Мои родители нашли меня на диком пляже недалеко от нашего дома. Я мирно спала на камне, укутанная в подобие пледа, сплетенного из липких морских водорослей. В ногах у меня лежал маленький мешочек, закрывающийся на витую ракушку. Все эти чудеса очень удивили мою будущую семью, но на этом сюрпризы только начинались. В мешочке была крупная горсть фиолетовых кристаллов, напоминающих аметисты, и письмо, пропитанное морской водой. Мой отец до сих пор гадает, как бумага совсем не размякла, а чернила не расплылись. Это письмо я прилагаю к своему рассказу. От хрупкой страницы сейчас остались одни крошки. Без влаги она быстро сморщилась и потрескалась. Удивительно, как будто ей не было предназначено служить людям.

Моя мама предусмотрительно переписала содержимое на обычную бумагу, зная, что однажды я захочу его прочесть.

Прошу Вас не оставлять мое дитя. Молю Нептуна о доброте Вашей и понимании. Уберегите дочку от штормов и бурь. Сокровищ здесь хватит, чтобы воспитать ее и отпустить искать свое течение. Прошу, храните ее тайну, как оберегали бы спокойствие собственного чада. Да поможет Бог вам и моей девочке Лорелин.

И это все. Несложно предположить, что строки принадлежат моей маме. В них читается ее доброе сердце и ее отчаяние. Удивительно, но маленькой записки всегда было достаточно, чтобы я чувствовала себя любимой ею. Я знаю и верю, что только ужасное стечение обстоятельств могло лишить меня ее тепла и нежности. Как часто ночью я лежала с закрытыми глазами, укутавшись одеялом так, что ноги целиком торчали наружу. Было немного зябко, но я представляла, что она, мой безымянный ангел-хранитель, обнимает меня и шепчет на ухо, что все будет хорошо. Засыпая, я слышала ее голос, колыбельную или сказку, как будто часть ее души всегда была со мной.

Мои приемные родители – самые лучшие родители, о каких только может желать ребенок в моем положении. Они никогда меня не любили, как свою дочь, но любили, как племянницу или дальнюю родственницу. Я никогда не купалась в ласке и поцелуях, как мои сводные братья и сестры (их было четверо), но и никогда не чувствовала себя лишней или нежеланной. Родители не скрывали от меня моего происхождения. Да это было и невозможно. Во-первых, вся моя семья могла гордиться своими золотистыми локонами, а мои волосы были настолько черными, что в солнечных лучах отливали синевой. Глаза у моих сестер были светлыми, серо-голубыми, а мои так переливались всеми оттенками бирюзового, что сияли в темноте. Но ни это, ни даже то, что моя кожа при свете луны светилась перламутром, не было моим главным отличием.

В тот день 19 лет назад, когда отец бережно принес чужое чадо домой и начал разворачивать мокрую ткань, ему открылась еще одна тайна. Строки в письме обрели новый смысл. Он повернул меня на живот, чтобы отлепить остатки водорослей и омыть мое разъеденное морской водой тело, и пришел в ужас. Прямо на ребрах по бокам виднелись шесть горизонтальных шрамов – по три с каждой стороны. Сейчас они практически незаметны, если вытянуть руки вдоль тела. Будучи в уже потерявшем счет поколении тесно связанным с морем, отец сразу распознал в этих порезах не что иное, как жабры!

Я не знаю, что произошло в тот день и сколько родители решали, не представляю ли я угрозы для их семьи – такие подробности от меня наверняка умалчивают (за что я вполне благодарна), – но, так или иначе, я осталась у них. Нептун услышал молитвы моей мамы и передал меня в руки честной семьи. Этим людям хватило сострадания, чтобы не отдать меня ученым и не показывать за деньги изумленной толпе. И вообще, когда я оглядываюсь на эту историю, понимаю, что только ангельские силы сохранили меня и подарили мне такую прекрасную жизнь.

Да, в отношении я часто чувствовала разницу между мной и сестрами или братом. Но эта разница никогда не переходила границ. Я всегда была сыта, одета и выполняла ровно ту долю домашних обязанностей, что и остальные. Хотя, признаюсь, часто порывалась взяться за что-нибудь еще, так как горела желанием отплатить этим людям за их доброту. Я вместе со всеми ездила в большой город смотреть кино, получала свою порцию мороженого и сладкой кукурузы, слушала сказки и колыбельные перед сном. Одним словом (точнее, не одним, а целыми восемью), я была ценной и незаменимой частью уютных семейных традиций.

Когда я была совсем маленькой, то делила комнату с самой старшей из нас, Энн. Она невероятно милая и умная, и мы с ней и сейчас дружим, но тогда наше сожительство продлилось всего несколько недель. Мне было не больше полугода, а ей четыре. Любопытная Энн единственная, помимо родителей, знала о моей особенности. Тогда, маленькая и несмышленая, она решила проверить мою тайну в действии. Пока родители готовили обед, а они почти всегда делали это вместе, она пробралась в ванную, набрала теплую воду почти до краев, вытащила меня из кроватки в нашей комнате и нежно опустила на самое дно купели. Потом вернулась в комнату за маленькими ажурными часами, которые дедушка подарил нашей маме на день рождения. Они были необычными. Каждый час в них играла прелестная мелодия. И вот сестра вернулась ко мне и стала сосредоточенно отсчитывать каждую секунду. Энн тогда умела считать только до двадцати, поэтому она разгибала пальцы руки каждые двадцать счетов. Достаточно изобретательно для ребенка ее возраста. И вот когда пальцы на второй руке уже подходили к концу, часы пробили три, и радостно задребезжали от музыки. Мизинец Энн, одиноко и храбро содрогавшийся под весом механизма, разжался от неожиданности. Часы под музыкальное сопровождение полетели на плитку. Девочка вскрикнула от испуга и сожаления. Мари, так зовут мою приемную мать, вбежала в ванную и закричала еще громче, но уже от ужаса. Она вынула меня из воды и начала ощупывать мое маленькое тело. Но, к ее удивлению, я была абсолютно спокойна и даже довольна происходящим. Когда мама узнала от Энн, сколько раз та успела сосчитать до двадцати, она не поверила своим ушам. Так моя семья узнала, что мои жабры исправно выполняют свою функцию. Однако меня все же решили вернуть в родительскую спальню, а позднее отселили на чердак, дабы избежать подобных экспериментов.

Вы не подумайте, это был самый прелестный чердак, который только можно желать! Особенно уютным он был в дождливые вечера, когда капли отчаянно, но безуспешно пытались забраться внутрь. Тогда я зажигала свечи, заваривала самое сладкое какао, которое только можно представить, ставила любимые пластинки и рисовала или читала, укутавшись в большой плед, который таскала с родительской кровати. Он, конечно, был очень колючим, но это меня никогда не останавливало. А на мой одиннадцатый день рождения Энн связала мне мягкий плед с бесчисленным множеством разноцветных заплаток, рисунков и надписей. Это и теперь самая милая вещь на моем чердаке.

1
{"b":"822272","o":1}