Я прошлась языком по головке, всё так же лаская члена рукой, потом медленно ввела его в рот на всю длину, утыкаясь носом в тёмную дорожку жёстких волос.

Шумный выдох Борзова будоражил кровь, и я жадно захватила его член в горячий влажный мягкий рот. Он зашипел вместо стона сжимая челюсти и опустив покрытые до удивления и несоответствия его состоянию истомой глаза и со сладостным упоением наблюдал, как я жадно беру его. Почти задыхаясь до самого горла и при этом не беря слишком быстрого темпа. Как только член Борзова упёрся в горло, он хрипло выдохнул.

Борзов налюбовавшись, собирал мои волосы руками и сжимая их пальцами, натягивая до ощутимой боли, сам начал задавать желанный темп. На это я довольно впилась ногтями в его бёдра, расслабляя губы чтобы ослабить трение.

Я задыхалась, когда он погружался слишком глубоко, тормозила его впиваясь ногтями в бедро и он следил за этим, чувствуя меня, не думая только о своём удовольствии. Сквозь грубые толчки в рот у меня вырывались стоны до Жениного хриплого, когда он, остановился кончая в последнем глубоком точке.

Не успела толком губы облизнуть, как Женя притянул меня к себе и поцеловал, кусая опухшие губы.

— Борзова, ты же не за этим приходила? — Борзов, прищурившись довольно, посмотрел на меня.

— Ах да, вот, — не без труда достала из тугого кармана джинсовой юбки положительный тест на беременность.

Реакцию Жени невозможно было предугадать, я ожидала чего угодно, только не вставших слёз в его синих таких любимых глазах.

Евгений 

Заслужить доверие Полины было непросто, но я справился. И теперь, когда всё между нами было идеально смог расслабиться. Любоваться спящей женой и периодически задыхаться от счастливого осознания, что мой ребёнок сейчас сидит в правильном животе, а не по ошибке.

— Хватит на меня пялиться, — ворчливо потребовала Полина.

Для меня это было неожиданностью. Лицо её было спокойным, умиротворённым, что ли.

Чёрт!

Да я был уверен, что она крепко спала. Старался ограждать её от этой своей одержимости ею. Давать больше свободы, оставив себе сон Полины. Напялиться вдоволь на сей раз не получилось.

— И давно ты не спишь? — спросил её, пытаясь прижать к себе, но встретил дикое сопротивление.

— Ой...— Полина, охнув, вскочила с кровати и унеслась в ванную.

Громко хлопнула дверью и закрылась на щеколду. По донёсшимся характерным звукам стало понятно, что это токсикоз.

С Камиллой такого не было и это мгновенно вызвало тревогу.

— Расслабился блядь! — треснул себе в лоб с мыслью о том, что сам себе всё сглазил.

Спустя десять минут Полина выползла из ванны. Рухнула на пороге спальни в мои руки белая как мел.

— Совсем плохо? Может, скорую? — начал нести херню от волнения и переживаний за любимую и наше будущее дитя.

— Положи меня в постельку и водички мне холодной-прехолодной, — попросила Полина, трагическим голосом умирающего.

Ей было так плохо, до слёз из-под ресниц.

Выполнил все её просьбы, уложил в кровать, сгонял за стаканом воды, хотя льда в стакане было больше, чем воды. Оно и к лучшему. Угодил. Она не стала даже пить. Сразу выцарапала дрожащими пальцами кусок льда и со смаком затолкала в рот.

Пока Полина с хрустом грызла лёд я набирал скорую. Параллельно с другого телефона отписывался своему секретарю, чтобы всё отменяла на сегодня. Понял, что даже на телефоне быть не смогу.

Спустя десять минут Полину осматривал лучший врач перинатального центра Михаил Викторович. Он же занимался Анной во время родов и был в небольшом ступоре узнав, что пациентка на сей раз носит другое имя, хотя внешне не изменилась. Правда, ступором всё и закончилось.

Не зря такие бабки зашибал усатый.

— Давление низковатое, а узи вы ещё не делали?

— Нам назначили на десятое, а что может быть что-то не так? — спросила Полина, украдкой поглядывая на меня.

Уже наша общая тревога с приездом врача ни хрена не уменьшалась.

Только нарастала, угрожая паникой.

— При таком маленьком сроке токсикоз редкость. Я бы проверил всё ли в порядке по узи, ещё кровь нужно сдать. Давайте проедем в наш центр. В этом деле, главное — всё вовремя предусмотреть. Я смотрю и ХГЧ у вас высоковато, — заявил Михаил Викторович со скепсисом, потерев свои седые усы.

— Это о чём-то говорит?

— Пока не могу конкретного сказать. В сроках непонятки. Акушерский срок ниже эмбрионального выходит. Может, что-то напутали. Сделаем узи и там определимся на что ориентироваться. Одевайтесь А... Полиночка, ждём вас в машине.

— Не ждите, мы сами доедем, — отрезал я, внутри была война.

Почему у Аньки всё было более-менее нормально, а у Полины такое?! За что ей?!

— А пробки? Впрочем, пристроитесь за нашей машиной скорой и проедите с комфортом, — не принимая возражений, Михаил Викторович прибрал свой чемоданчик и удалился.

Полина к этому моменту вовсю размазывала слёзы по щекам. Сразу стало не до споров с врачом, вынужден был согласиться. От моей злости всё равно бы ничего не решилось.

— Малышка, ты чего? Всё будет хорошо, просто всё проверим и вернёмся домой. Здоровые и счастливые, — старался нежно говорить, успокоить Полину, хотя сам мечтал отколошматить грушу.

Что за несправедливость?!

— Да, так и будет, — шептала Полина.

Походило на самоубеждение.

Двадцать минут в машине хвостом за скорой старались отвлечься, и тема была насущная. Полина со стаканом льда выдавала невероятные идеи для празднования Нового года. От поездки к оленям в логово Деда Мороза, до организованной слежки за ним же.

— Камилла не сможет тихо наблюдать за бородатым, ей обязательно захочется подёргать его за бороду, — усмехнулся я.

— Это да, я про такое даже не подумала. Ещё Кусака же! Хотя его можно закрыть где-нибудь, но Камилла же без него не пойдёт на дело.

— Та ещё бандитская парочка по воровству печенья и конфет, — заметил я, хотя эти печенья и конфеты появились в доме вместе с беременностью Полины.

Она их разбрасывала всюду, где была, а дочь со своей собакой, как два пылесоса это всё собирали в себя. Ругаться я на забывчивость Полины не мог и даже сейчас ей не напомнил, что это с её подачи в нашем доме организованная преступность процветает.

— Приехали, — встревожилась Полина, когда скорая остановилась, высаживая Михаила Викторовича.

Не торопился выходить из машины. Привлёк к себе свою малышку, трясущуюся от нервов с этим нелепым стаканом льда.

— Спокойно да, без паники, чтобы не случилось, я рядом, и мы со всем справимся, — проговорил словно заклинание.

От поцелуя Поля увернулась с горечью, положив мне голову на плечо.

— Тошнит, — хныкнула она, как маленькая.

Мне хотелось сквозь землю провалиться оттого, что я ничего не могу сделать с этим. Не могу забрать её тошноту себе, чтобы она хорошо себя чувствовала. Только крепко обнять. Всё что я мог сделать сейчас.

— Идём скорей, узи, анализы, всё выясним. Может, врач нам назначит что-то. Витамины там, укольчики от токсикоза, — говоря, я отстегнул свой ремень безопасности и Полины.

— Какие укольчики ещё?! Я не хочу уколов! Я боюсь! — Полина посмотрела на меня так, словно я ей вот прямо сейчас десяток уколов всандалить готов.

— Боишься уколов? А кровь как сдавала?

Не верил своим ушам. Думал, она ничего не боится. Кровь же сдавала и из вены даже.

— Кровь сдавать не боюсь, а с уколами не сложилось, — Поля не хотела продолжать этот разговор и фыркнув вышла из машины.

Михаил Викторович без лишней бумажной волокиты сразу проводил нас в кабинет ультразвука. Только принарядиться мне пришлось.

— Любовь Максимовна, нам бы сроки уточнить, ну и сердечко заодно послушать, — он поставил задачу специалисту по узи и мы устроились на указанных нам местах, в тревожном ожидании.

Я ждал десятого числа, хотел посмотреть на нашего с Полиной ребёнка, хотя по опыту знал, что срок маленький был бы и мы мало что там увидели бы. Сейчас ещё меньше, но всё равно ощущение чуда не покидало, хотя и события такие не радужные.