Задрал платье и стянул его через голову, потом бельё, и всё летело в разные стороны. А следом Борзов навалился вжимаясь в меня так, что дыхание перекрыл. Ощущение его твёрдого желания порождало в моей голове хаотичные вопросы, но они не находили ответов, потому что озвучить их я не могла.

Губы обжигало, кожа под пальцами Борзова тоже горела, я изнывала от щекотки внизу живота. Я совершенно, абсолютно точно хотела Женю во всех смыслах этого слова.

— Секунду...

Борзов быстро поднялся, оставив меня обнажённой лежать на диване, мгновенно избавился от одежды под моим затуманенным взглядом.

— Борзов, как же ты сдержался в аквапарке? — спросила с недоумением.

Сейчас Женя хотел меня не меньше, до неконтролируемой трясучки, до беглого взгляда по обнажённому телу, чтобы успеть посмотреть на всё. Он мотнул головой, не ответив вернулся ко мне, подтягивая за бёдра к себе, то и дело касаясь внутренней стороны бедра твёрдым членом. Прошёлся ладонями по телу, зажимая соски между пальцев, заставляя выгибаться ему навстречу. Затем по шее, чуть сдавив под пальцами сосуды и вены.

— Только не говори, что у тебя нет... — снова Борзов не дал договорить, навалился на меня, впиваясь в рот, целуя медленно со вкусом.

Дав мне понять, что мой вопрос абсолютно не имеет смысла, я уже ему не могу отказать. Не хочу отказывать...

— Эй, любимая, — почти позвал, — Доверься мне, — шепнул он в губы, с хриплым стоном проникая в меня резко, до самого возможного воруя тем самым возможность дышать и соображать над словами.

Он неистово вбивался в меня, рыча возле уха словно дикий зверь. Грубо, жёстко, брал то, что давно жаждал получить. А я отдавала всю себя, царапая его крепкую спину, кусая плечо и с трудом сдерживая стоны удовольствия.

Такое со мной было впервые. Чтобы каждая клеточка моего тела откликалась волной приятных ощущений к самым элементарным мужским прикосновениям. Серия сводящих с ума толчков прервалась так неожиданно, что я охнула, с тревогой и опаской глянув вокруг. Не сразу сообразила, что Женя лишь взял паузу не в силах сдерживаться. Освободил и едва смотрел на моё тело, чтобы не кончить так скоро. Это льстило, а ещё чертовски заводило добавляя огня.

— Сядь, — толкнула его в каменную грудь, снова отбила руку, позабыв какой он твёрдый.

Хренов качок!

— Нет! Нет! Нет... Полин... бля... я... — теперь я не дала Борзову договорить, подавила сопротивление страстным поцелуем, нагло оседлав его так, чтобы он снова оказался во мне.

Оба замерли губами к губам, пережидая один острый момент на двоих. Нужно было совсем немного, но были так возбуждены, эта пауза здорово щекотала и без того напряжённые до предела нервы.

Женя впился пальцами в бёдра так, словно мог чувствовать мою боль и оттянуть свой финал на секунды, а речь шла именно о них. Я не действовала, ждала его ответа и он вскоре дёрнул меня на себя. Оба разогнались до предела навстречу друг другу, отчего каждый толчок разносил по телу сладостные импульсы.

— Вместе да? Я почти...

Со стоном сорвалась с моих губ фраза не свойственная мне, но как казалось, такая важная для Жени.

Он без слов только с тем же звериным рыком обхватил меня руками за талию и насаживать на себя до нашего общего оргазма. Ток удовольствия пробежал по моему телу с последним толчком Борзова во мне, я задрожала прижимаясь к нему. Он тоже кончил и причём в меня, но я не могла соображать сейчас.

И именно сейчас, в момент моего полного не осознания произошедшего, а не позже или раньше Женя посмотрел на меня так пронзительно и произнёс всего несколько слов, перевернувших абсолютно всё;

— Это непросто трах, я люблю тебя, — признался так искренне, с таким выражением лица, словно не в любви, а в страшной болезни.

— А я, я не знаю Борзов, — промямлила, глупо прикрывая грудь руками и это несмотря на то, что ещё сидела на его члене.

Впервые растерялась до невозможности. Перед страхом что Женя от меня сейчас начнёт чего-то требовать. Того, чего я ему дать не смогу, я сама не могла ответить себе на этот вопрос. Смогу ли что-то ему дать кроме крышесносного секса.

— Эй, там на Титанике, не надо паники, — жутко фальшивя пропел Борзов, пытаясь меня привести в чувства, хотя сам выглядел не менее растерянным.

— Есть хочу, — заявила я, пытаясь встать, Женя не пустил.

— Сначала в душ, мне одного раза мало, — нагло заявил он, и поднявшись вместе со мной, понёс в ванную словно добычу.

Там под тёплыми струями воды он взял меня ещё раз, не требуя никаких ответов и чего-то ещё. Рьяно и уверенно доказывая, что отпустит его нескоро.

Полина 

После случившегося я не могла, не успевала опомниться. Изменения в наших с Женей отношениях набирали обороты без перерывов. После душа мы переместились на кухню, Женя взялся готовить сам. Я, даже если бы захотела не смогла стоять у плиты, ноги потеряли связь со мной.

Мужик у плиты, ещё и по пояс голый, это особый сорт возбудителя. Я без стыда и совести пялилась на спину, руки и задницу Борзова, и представляла нас на кухонном столе. Так, словно не я пять минут назад умоляла его меня отпустить, потому что уже сил не оставалось.

— Поцелуй, — потребовал Женя спустя десять минут, ставя передо мной тарелку с идеальным омлетом.

— Ты не говорил, что за еду надо платит, — усмехнулась я, подтягивая к себе аппетитное блюдо.

— Совесть имей! Ты первая женщина, для которой я готовил, — заявил он, самостоятельно целуя меня.

Ничего не оставалось, как ответить.

Хотя не без удовольствия.

Мы ели с одной тарелки и пили с одной кружки, так пожелал Борзов, сидевший максимально близко ко мне. Думаю, если бы я дала ему полную свободу, он меня усадил бы к себе на колени. Так хотел быть рядом, постоянно касаться. И по его ошеломлённым взглядам было ясно, ему до сих пор не верится в то, что я его, рядом и никуда не исчезну вот-вот.

Побыть вот так наедине и всё обдумать, просто поговорить спокойно времени не было. Проснулась Камилла. Требовала своего щенка, и Женя пошёл к себе за Кусакой, к моему счастью, не требуя сиюминутного переезда к нему.

Было так непривычно проводить время вместе на одной волне без соперничества. Как настоящая семья. Валяться в обнимку на диване в пижамах перед бубнящим телеком и наблюдать за игрой Камиллы и Кусаки. Они были так похожи, два заводных моторчика, улыбались сами и заставляли улыбаться нас.

Даже минус щенка сразу превратился в жирный плюс. Каждый туалетный промах Кусаки и я гоняла Борзова за тряпкой, что доставлял мне невероятное удовольствие.

В один прекрасный момент меня так развезло от этого уюта, что я просто вырубилась. Сквозь сон слышала смех и реплики из мультика. Даже паук Шнюк просочился в мой сон, и как это часто бывает, разбудила меня тишина.

Телевизор был отключён, лая щенка было неслышно, Камиллы в доме тоже не было. По времени спать ей было ещё рано, да мы даже ещё не поужинали.

Было тяжело подняться с мягкого дивана, но я сделала над собой усилие и вышла во двор. Визг Камиллы был слышен из-за забора. Женя забрал её к себе, и они гуляли во дворе. Немного понаблюдав за ними, я вернулась в дом без всяких глупых тревог и ушла на кухню готовить ужин.

Началась совсем другая жизнь, которой я так рьяно сопротивлялась, а ведь она не так уж и плоха.

Быть Борзовой даже весело.

В первую ночь после нашего, так сказать, воссоединения, Женя провёл у нас в доме. И следующую и потом ещё неделю, он не давил на меня ни разу за всё это время. Технично подвёл к тому, что я первая предложила перестать заниматься ерундой и съехаться. Тем более Лиля по-прежнему дулась на меня, а её отсутствие в моём доме не способствовало нашему примирению.

Первое что я сделала, когда вернулась в Женин дом, это нашла Лилю на кухне. Времени прошло достаточно, чтобы она перестала дуться, а я теперь с уверенностью готова была признать свою неправоту.