— Я сдаюсь! — не выдержав своего поражения, даже обиделась на Рому, который сочувственно покачал головой, поджав губы.

— Мы вчера костюмчик первый нашему сыну купили? — задал он наводящий вопрос.

— Ну да. Купили и что? Это покупка комода? Я же говорила про комод.

— А я тебе уже сказал, что это не то. — тяжко вдохнул и шумно выдохнул, — Кира, как мы назовём нашего первенца? — спокойно так спросил, словно не мучил меня только что своей издевательской угадайкой.

— Мы будем выбирать имя? — перебралась к Роме на колени, такое действительно важное мероприятие, что не хотелось быть в этот момент дальше от него больше чем на миллиметр.

Прижал меня к себе, от него пахло шоколадом и почему-то блинчиками, коих на кухне точно не наблюдалось.

— Конечно, а то непорядок. Одёжка уже есть, а имени ещё нет. — прошептал, ведя носом линию по щеке за ухо, чтоб зарыться лицом в моих волосах.

— Варианты? — спросила Рому, потому что у меня с вариантами был полный швах.

Их попросту не было вовсе.

— Как тебе Дюжников Иван Романович? — шепнул на ухо так эротично, похотливого Кролика повело вообще не в ту степь.

— Ванечка… — попробовала это имя на вкус.

— Иван. — гордо, в противовес мне.

— Мне нравится. — согласилась не особо-то и раздумывая, так как и мысли мои уже всё лежали в другой плоскости.

Хотя имя мне понравилось, да и зная Романа, вариант у него один-единственный, и он сейчас лишь делает вид, что спрашивает меня. Но я готова была предоставить это право выбора ему.

— Тогда на повестке дня осталось побалдеть и посмотреть пару фильмов. Как насчёт романтической комедии в довесок к пирожному? — счастливо спросил Рома, глядя мне в глаза.

В этот момент отчётливо поняла это словосочетание «светиться от счастья».

— А меня интересует вот что. Что входит в это загадочное слово побалдеть? — промурлыкала Роме в губы, дразня его кончиком языка.

— В это слово входит всё, что мы любим… — и вместо оглашения списка, поднялся вместе со мной, подхватив на рукаи, и понёс добычу в спальню.

Балдеть…

Месяц спустя

Я сидела на диванчике в примерочной своего ателье, и почти не подавала вида, глядя на Соню, а точнее, на её платье. Оно было ужасным. Соня и так женщина малосимпатичная. Грубоватые черты лица и неидеальная фигура, хотя намечающийся животик её совсем не портил, только красил. А тут ещё на неё натянули платье, в котором она была похожа на гусеницу.

— Ну вот, как вам Кира Всеволодовна? — спросила одна из моих работниц, подающая надежды, но ещё ученица, Танечка Васнецова.

Доверить ей шить свадебное платье было стратегической ошибкой.

Поднялась с диванчика тяжело вдохнув сразу по двум причинам. Первая — мне действительно было тяжело физически, потому что за последний месяц живот вырос резко и был огромным, хотя рожать нам только через три месяца и меня это немного пугало. Вторая — как я уже сказала, платье было ужасно скроено и сидело на Соне отвратительно.

Но вот прямо об это сказать я никак не могла. Сказать как есть — обидеть и Соню, и Таню, а последней это и вовсе, как по рукам надавать. Поэтому подошла медленно, с фальшивой улыбкой, и девочки тоже мне так заулыбались, особенно Соня. Ей-то и этот белый свадебный носок кажется красивым. Вот что значит, занялась переездом и получением водительских прав, пустила на самотёк работу, доверила Сонечку в чужие руки, когда надо было самой. Ткань вообще выбирала Соня, наверняка привет из детства, навеянный блестящими, малоприятными на ощупь платьями кукол Барби. Хотелось плакать. Но я сдержалась стоически, уговорив себя поплакать потом над тортиком, дома на кухне, пока муж будет мять мне уставшие ножки.

— Очень красиво. Но! Но, Танечка, вот тут уже тяж, — указала на шов, тянущий сбоку, — А животик он имеет свойство расти, чтоб ты знала, это тебе так на будущее. Растёт-то он не по дням, а по часам. А свадьба у нас когда? — мило улыбаясь, спросила у Танечки, та довольная как слон, тоже улыбается и не ведает, что сотворила своими руками кошмар.

— Через неделю. — отвечает, как на экзамене.

— Вот, а через неделю мы платье оденем на Соню, и оно лопнет. — вздохнула с сожалением, хотя, если б это платье лопнуло, я была бы счастлива.

— Что же делать Кира Всеволодовна? Такой ткани в запасе больше нет, и эта ткань в остатках оставалась, а вы же сами сказали исполнить любой каприз. Вот. — Таня указала на каприз, больше напоминающий ужастик.

Конечно, такой ткани в запасе нет, этот дешёвый атлас, вообще, для подзоров на столы закупали, ещё во время открытия ателье. Кто только показал эту ткань Соне? Хотела посмотреть этому человеку в глаза, но об этом я тоже умолчала.

— Шифоном вот сюда сделаешь вставку клином, сверху всё задекорируешь органзой. Как, я тебе вечером скину варианты. Снимай мерки пока, я пойду водички попью. — раздала указания для Тани так, чтоб Соня не видела, и после уже обратилась к ней, — Милая, тебе принести попить? — Соня кивнула, довольная и тоже как слон, хотя Танюша немного скисла.

Надоело ей этим платьем заниматься, хочет уже разнообразия. Но, пусть учится на своих ошибках, клиент, конечно, всегда прав, но и совет мастера никто не отменял.

После завершения всех мерок, я забрала Соню и повезла её в свадебный салон. Снова хотелось плакать, потому что мы не справились. И неважно, что я не принимала участия в кройке и шитье этого платья, сегодня я его вообще увидела впервые. Но неудачу своей сотрудницы воспринимала как личную. Это же моё ателье, моя портниха и платье ужасное тоже моё! Хорошо, что не для меня, и Соню я от этого ужаса собиралась спасти.

— Сейчас мы купим тебе шикарное платье. — предупредила Соню, когда привезла её в тот же салон, где с Ритой покупала своё платье.

Соня тут же написала мне на телефоне;

Почему?

— Ткани нужной нет, не успеем платье подогнать. Но ты не огорчайся, мы выберем самое лучшее. — приободрила её немного, она, кивнув, вышла из машины.

Часы бесконечных примерок. Перерыв на ужин в ближайшем ресторане. Скорее закрытие салона, к моему ужасу, а обещанного платья нет. Одна из консультантов Мария, добродушно осталась даже после конца рабочего дня. Первым приехал Пряников, его в салон не пустили, нельзя видеть невесту до свадьбы, зато Роман прорвался, хотел меня забрать. Требовал оставить в покое измученную Соню и поискать платье завтра, но я не сдавалась. Да и Соня не выглядела измученной. Скорей напоминала маленькую девочку, дорвавшуюся до красивых платьев, которые ей никто никогда не покупал. И опять я чуть не расплакалась.

— Вот это последнее. Если оно не подойдёт… — произнесла Мария чуть ли не плача, но недоговорила и поволокла платье, скрытое чехлом в примерочную.

— Кира, ты Кролик садист. — с усмешкой шепнул мне на ушко муж, наглаживая наш живот.

Да-да. Наш. Как-то смела неосторожность сказать, что он мой. Даже помню, как это было, я сказала, что мой живот чешется. Хотела, чтоб муж его почесал, но получила от Романа вселенскую обиду, а заодно поняла, что мужчина и в тридцать восемь будет обидчивым как мальчик в пять лет.

— Пинается! — указала где, и Рома тут же приложил туда ладонь.

Как только он впервые почувствовал сам толчки нашего сына, тогда и началась эта игра. Не всегда Роме доставался повторный пинок, но в этот раз повезло. Ещё одним довольным как слон стало больше.

Когда Соня показалась нам в последнем платье, я всё-таки не сдержалась и расплакалась.

— Ого… — Рома даже отвлёкся от ловли пиночков, — Ну это надо брать. — профессионально заявил Рома.

Соня сияла от радости, но она так сияла на каждое платье, которое на неё одевали, совершенно не видя минусов, но это платье село идеально. Ниспадающие лямки, корсетный лиф, украшенный жемчужинами, и плотная матовая юбка от груди. Идеальный вариант, даже с поправкой на растущий животик и вес в целом. Ещё красивую причёску, макияж и Соня будет даже красоткой.