— Если хочешь знать, Кира, я была против. Но мне девять лет, я ребёнок, какой с меня спрос? — лукаво спросила Ксюша.

— Ешь давай, ребёнок. А то маме скажу, что ты ничего не съела. — Рома, по-братски и детски, угрожая сестре, словно между ними год разница, а не три десятка лет, сунул ей кусок варёного мяса и хлеб.

Я же балдела от этой парочки, представляя, какой из Ромы будет прекрасный отец, настоящий друг.

Пробыли мы на берегу реки до самого заката, я даже прогулялась по воде, закатав бриджи выше колена. Вода как назло была очень тёплая, а дно реки песчаным и на удивление чистым, я бы с удовольствием искупалась. А каким был закат! Мм! Рома не обманул. Лучи закатывающегося солнца рассыпались веером по округе, падали на заброшенные дома, делая их золотыми. Даже налетевшие оводы не испортили прекрасного впечатления от нашего по-настоящему семейного пикника.

— Остались бы ночевать, куда на ночь глядя поедите? — возмутился Ромин папа, когда попив чай, Рома засобирался в дорогу, вопреки моим ожиданиям.

Ехать долго, я думала мы останемся с ночёвкой, а так к часу ночи только в город вернёмся.

— Понедельник завтра. — заметил Рома, спуская с рук повисшую на нём Ксюшу.

Она скисла и явно была не рада тому, что мы уезжаем.

— Надо было вчера приезжать, даже в баню не сходили. — возмутилась Марина Николаевна.

— Мам, да мы приедем ещё миллион раз. Всё давайте. — Рома обнял маму, потом отца и добавил; — Над Ксюхой родительствуйте. — со смехом это сказал, и потянул меня за руку к машине так, словно мы опаздываем.

— До свидания! — только и успела крикнуть Роминым родителям, и помахала рукой.

Мы сели в машину, Рома сразу же отъехал не включив музыки, но остановился на выезде, закурил блаженно прикрыв глаза. Втягивал сигаретный дым так, как вдыхаешь разряженный озоном воздух после дождя с грозой.

— Так, мы так спешно удирали, потому что ты курить хотел? — с недоверием спросила, припоминая, что он не курил при родителях, и при сестре.

— И это тоже. — кивнув, признался Рома, выдыхая дым тонкой струёй через окно к небу. — В армии закурил. Двадцать лет курю, а родителям, признаться не могу, и бросить не могу, хотя смысла, не вижу. Вредно, вкус дрянь, денег стоит, зависимость, а отказаться не могу. — Рома усмехнулся сам себе.

Мы простояли так десять минут, пока Рома не выкурил две сигареты подряд.

— Не Арбенина! — громко, с улыбкой объявил Рома, закуривая третью, и включая сразу же, нужную ему музыку.

Тишины, тишины хочу

Тишины, в молчании сколотом.

Лёгким ветром вольно пролечу

Над крестами, покрытыми золотом

Тишины хочу, чтобы допьяна

Тишины, и не жаль память стёртую.

Чтобы осень листьями жёлтыми

Мне накрыла душу распростёртую. *

— Ты куда? — спросила Рому, когда он спустя минут десять пути по трассе, съехал на грунтовую дорогу, уходящую в лес.

— Сказал же, и это тоже. Покурить хотелось, но тебя хочу больше. — Рома остановил машину прямо на дороге, даже не съезжая на край, просто как ехал, так и встал, резко ударив по тормозам.

Провёл какие-то нехитрые манипуляции с рулём и своим сидением, так, что места стало значительно больше, и требовательно перетянул меня к себе.

— Ром. Я грязная… — слабо попыталась сопротивляться, в душ попасть я хотела с тех пор, как проснулась.

— Чушь! — рыкнул он, тут же целуя меня.

Страстно, требовательно. То что было в машине потом, и рядом не стояло с тем, что было на втором этаже. Грубо говоря, мы поменялись с Ромой местами. Это уже не я остервенело кидалась на него как ненормальная, а он обрушился на меня со всей уже неконтролируемой страстью. Медленно и долго приходя в себя, спустя где-то час, когда мы наконец-то тронулись, вернувшись на трассу, до меня дошло, как он на самом деле сдерживался всё это время.

— Кира-а-а… Ты только не спи. Сейчас домой приедем, я тебя искупаю. Грязнуля. — снова прикуривая, довольно улыбаясь, предупредил меня, а я как в омуте, утонула в нём окончательно.

*Тишины хочу — Антиреспект.

Вернулись домой к Роме довольно быстро, потому что он гнал. И там, где можно было, и там, где было нельзя, я разомлела, но не спала. Всю дорогу смотрела в окно, казалось, начну засыпать, и Рома опять что-то придумает, что-то скажет, лишь бы я не заснула.

Стоило только подъехать к дому, как ворота сами открылись. Это было очень любопытно. Они же не могут сами открываться, кто-то их должен был открыть. Рома никаких кнопок не нажимал, а в доме, кроме Сони, я никого не видела.

— Как это работает? — спросила Рому, впервые заговорив, за всё время, что мы ехали, после того как вернулись с грунтовой секс-дорожки на трассу.

— Что именно? — Рома, удивлённо глянул на меня, а я не поверила ему, что он не понял вопроса.

— Ворота. Кто их открывает и закрывает? — спросила, а после уже подумала, ну какая на хрен разница?

— А. Охранник. — невозмутимо ответил Рома, заезжая в свой громадный гараж.

— А где он? Я, кроме Сони, в твоём доме людей не видела. — сдался мне этот охранник?

Да! Сдался! Хочу всё знать, как и что тут устроено. Раз уж Рома сказал, что это наш с ним дом, значит, я должна быть в курсе всех нюансов.

— Потому что его нет в нашем доме. — вот, опять это нашем, на котором Рома сделал акцент, — У охраны своё помещение за домом. Не люблю лишних людей на своей территории. Раздражает так же, как эти баночки, скляночки и висюльки в салоне авто. — Рома, договорив, вышел из машины и обойдя её, открыл дверь мне.

Взял меня за руку и повёл в дальний угол гаража.

— Покажу тебе Ксюхин прецедент. — со смехом сказал Рома, тут же закуривая, пока ехали он скурил больше пачки, я поймала себя на том, что нервничаю из-за этого.

Вредно же. Интересно, если я попрошу его, он бросит? Надо попробовать.

Рома подвёл к машине, накрытой брезентом, скинул его, демонстрируя пострадавшее авто. Передняя часть буквально всмятку.

— Вы не пострадали? — спросила скривившегося Рому, машину ему явно было жалко.

— Ксюха нет, а я пострадал. Правда, только морально, но всё же. Ладно, пошли купаться и спать. — он затушил сигарету прямо о смятое крыло авто, чем удивил немало.

Обнял меня позади, прижимая спиной к своей груди, и потолкал в сторону своей спальни, а там, сразу в ванную комнату.

— Ты, вообще, как хочешь? Тут со мной обосноваться, или отдельную комнату? — включая воду в душе, спросил Рома.

Я думала моё мнение, вообще, не учитывается, всё так, как хочет Рома, преподнося это как данность.

— Отдельную… Это, как-то неправильно. — особо не думая ответила, и тут же спросила его; — А ты как хочешь? — может, он спрашивает, чтоб подвести меня к нужному ему варианту.

— Мне всё равно. Но если ты останешься со мной в этой спальне, нужно будет кое-что переделать. Ремонт. — нахмурившись, ответил Рома.

А тот Роман, которого я успела узнать, наверняка ремонт воспримет как маленькое бедствие, а может быть и немаленькое. А ещё, ремонт — это же лишние люди в доме…

— Я же могу подумать? Время есть? Или я должна прямо сейчас принять решение? — засыпала Рому вопросами, это я от нервов.

Всё так быстро, хотя зная Рому, вполне ожидаемо.

— Подумай. Минут десять, так уж и быть, подожду, пока твою шкурку буду отмывать. Грязнуля Кира-а-а. — улыбнулся коварно мне в зеркале, это у него похоже в крови.

Рома плавно повернулся от душевой кабины ко мне и тут же притянул к себе, схватив за пояс бридж, чтоб через минуту, раздев, затолкать под прохладные струи воды. Вопреки моему ожиданию, Рома просто меня намылил и хорошенько, бесцеремонно крутя, задирая руки и ноги, отшоркал мочалкой.