Роман вернулся домой поздно вечером, всё это время я просидела в его комнате, пытаясь читать книгу. Позвал меня на ужин в столовую, где естественно я встретилась с Соней. Под пристальным Роминым наблюдением, делала вид, что меня она не волнует. Даже улыбку выдавила, когда та поставила предо мной блюдо с едой. На удивление, мясо и овощи были уложены как в ресторане. Красиво, но это едва ли плюс в Сонину копилку. Негатив от её присутствия в доме перевешивал.

— Ты должна уволиться. — внезапно, строго отрезал Роман.

— Чем я буду заниматься? Готовить и следить за домом? — я бросила взгляд на Соню так, чтоб Роман оценил его правильно.

Он оценил, понял, что я имела в виду этим взглядом, отпустил Соню из столовой, на что я вздохнула с облегчением.

— Мне не нужна жена кухарка. — серьёзно заявил Роман, хмурясь и явно будучи чем-то недовольным, продолжил, сделав глубокий вдох. — Чем бы ты хотела заниматься Кира? Подумай, я решу этот вопрос в ближайшее время. — от него веяло холодом, прям глыба льда.

Вместе с тем, как пропал тот, затягивающий Роман, которого я успела узнать максимально вчера, и появился отталкивающий лёд в его словах, взгляде, требовании уволиться, я начала выстраивать невидимый барьер. Защиту, мнимую кончно, но позволяющую не впадать в отчаяние от мыслей, что я не в состоянии противостоять этому мужчине.

— А чем ты занимаешься? — спросила его невозмутимо.

Это молчаливое противостояние прям стояло в воздухе чем-то плотным. Резать можно было и по тарелкам раскладывать. Я не понимала с чего вдруг. Но и сдаваться не собиралась.

— Нефть. И ещё кое-что по мелочи. Но это тебе не подходит. — лениво усмехнувшись, ответил Роман, его взгляд внезапно потеплел, а он предложил свой вариант. — Может быть, ателье? Твоё образование позволяет тебе этим заняться.

— Может быть. — ответила так же холодно, на что Роман лишь посмеялся.

— У тебя есть время подумать. — Рома отсалютовал мне бокалом с водой, тепло улыбаясь.

Было ощущение какого-то издевательства. Нет-нет да проскальзывала в Роме резкая смена поведения. Применение кнута и пряника. Причём пряник применялся охотно, а вот кнут осторожно, призрачный кнут. Чтоб тупого Кролика не спугнуть, пока он окончательно к умному Удаву не забрался в логово.

— Десять минут? — спросила Рому, не одарив его улыбкой в ответ.

— В среду напишешь по собственному. А пока ешь. Нам с тобой, сегодня нужно ещё решить вопрос с комнатой. Я думаю, тебе подойдёт та, в которой ты ночевала впервые. Но если у тебя с ней плохие ассоциации, есть ещё пять комнат, можешь выбрать любую. — Рома принялся кромсать мясо, рассуждая о том, что я должна, а меня это не особо устраивало.

— А тебе нужно бросить курить. — заявила ему в ультимативной форме, и так же как и он, принялась за сочный стейк.

— Хм. Однако. — Рома, не отрывая удивлённого взгляда от тарелки, едва улыбнулся, и я посмела думать, что его забавляет моё соперничество с ним.

На моё обиженное мне всё равно, Рома поселил меня в той комнате, где я ночевала впервые. Правда, спала я всё равно у него, он избавился именно от моих вещей. А я его вроде бы не раздражала, он сам буксировал меня в свою спальню два дня подряд хотя непросто чтоб спать, но и после секса не выгонял, прижимал крепко к себе. В среду Рома сам отвёз меня на работу, я написала заявление на увольнение, глупо было бы сопротивляться. Тем более в отделе кадров меня уже ждали, только зашла в кабинет, с заявлением, мне тут же выдали мою трудовую. Я уже была уволена по собственному, хотя моё заявление было ещё не завизировано.

И я просто слиняла, ушла через склад мимо моих девчонок. Рома меня ждал и времени на разговоры, а уж тем более желания на объяснения у меня совершенно не было. Роман подвёз меня обратно к дому, высадил коротко поцеловав в висок, а сам тут же уехал, ему всю дорогу кто-то звонил, он сбрасывал и торопился.

Соня, дверь не открыла, но её в принципе никогда не закрывали, тут не придраться.

— Привет, красавчик. — постучала красивыми ноготками по толстому стеклу проходя мимо террариума, а удаву, как всегда, всё равно, крысу залопал и переваривает бедняжку.

Я зашла в спальню с одной только мыслью, поскорей свалиться на кровать и полежать — поспать часик другой, в последнее время я вовсе не высыпалась, ночи были очень коротки, а тут такое.

Соня, копалась в моей шкатулке с медведями, именно в ней я хранила украшения. Ничего особенного просто бижутерия. Из драгоценного, дорого, мамины серёжки с рубинами, но я подарила Юле.

Это был мой шанс!

Избавиться от этого фильма ужасов в форме домработницы. Она даже не поняла, что я вернулась. Услышать этого, она, конечно, не могла, но я отлично отражалась в зеркале моего туалетного столика. Соня была слишком увлечена примеркой колечек, которые с трудом налезали лишь до середины, на её толстые пальцы напоминающие обрубленные сосиски. Меня она увидела, когда с кольцами было покончено, в ход пошли серёжки. Дырок в мочках её ушей под них не было, Соня просто приложила серёжку к уху и улыбнулась. По-детски. Наивно. А потом сразу испуг. Увидела меня в зеркале.

И мне стало не по себе. Так, словно я сейчас обидела ребёнка, хотя на вид Соня была значительно старше.

Она виновато скинула всё обратно, стала руками крутить пояс формы там, где должна была быть талия, но её у Сони не было в принципе. Да и голова её вжалась в плечи настолько, что шею стало вовсе не разглядеть. Соня явно не ждала от меня ничего хорошего. А я, мечтавшая до этого момента от неё избавиться, вдруг ощутила острую неприязнь к самой себе, за это. За то, что не видела в Соне очевидного, за то, как она боится меня. Я убила в ней единственную улыбку, которую увидела впервые за эти дни проживания в доме.

— Она ведь не только глухонемая да? — спросила Рому, разминая ему плечи, когда он вечером после ужина присел в гостиной со стаканом, кажется, рома.

— А ты о чём? — переспросил он, оказывается, и у него бывают моменты, когда он расслаблен и не контролирует всё вокруг.

— Я о Соне. Ей лет сорок да? Она как ребёнок совсем. — поделилась своим впечатлением, которое сложилось у меня после более близкого общения с Соней.

— Нашла очередной повод для её увольнения? Она не справилась со своей работой? — устало, но насторожённо спросил Рома.

— Нет. Я не хочу её увольнять. Просто она такая, как ребёнок в общем. У неё что-то с умственным развитием не то?

— Я думал она тебе не нравится. С чего вдруг такой интерес? — Ромина излюбленная манера, на вопрос отвечать вопросом, не давая ответа на вопрос сразу.

— Да, она мне не нравилась. Она меня пугала, а сегодня мы вроде как подружились. Я подарила ей бусы и серёжки, клипсы.

— Клипсы? — Рома откинул голову назад и посмотрел на меня, перехватил мою руку и в секунду я оказалась у него на коленях, он улыбался, радовался и глаза у него сияли.

Он смотрел на меня с восторгом, что ли.

— У неё не проколоты уши, но ей нравятся серьги… — неуверенно ответила Роме, будучи в смятении от его реакции.

— Кира-а-а… — он протяжно прошептал моё имя, медленно ведя большим пальцем по линии подбородка и касаясь кончиками пальцев до моей шеи, и взгляд из-под ресниц на губы.

Я растворилась моментально в происходящем, потеряв на эти секунды суть беседы.

— Это очень важно для тебя? — хоть что-то выцепить хотела из этого разговора.

— Даже представить себе не можешь, как. — убил этим просто, ему важно, а я только сейчас об этом узнаю и то не до конца.

— Почему ты сразу так и не сказал? — странный был вопрос с моей стороны.

Почему? Потому что это же наш таинственный Ромашка, как сказала бы Рита.

— Искал варианты. — он потянулся за стаканом с тёмным алкоголем и прилично отпил из него.

— Ты бы её уволил? — я пыталась поймать его взгляд, но он смотрел в одну точку на угол ковра, и когда я уже бросила эту затею он перевёл его на меня.

— Нет. Я не могу её уволить Кира. — жёстко сказал.