— Аверин, к Людмиле Константиновне.

Удивленно вздернув темные брови, Алексей хмыкнул и пошел следом за женщиной, окинув взглядом притихший коллектив. Начинать понедельник с похода к декану на ковер – плохая примета. Но для чего его вызывали, пока не понимал, поэтому совершенно спокойно, с улыбкой на губах, вошел в приемную деканата, а потом и в кабинет Денисовой. Сухая и тонкая как жердь, с гордо выпрямленной спиной, она сидела в своем кресле, как на троне. На строгом лице не дрогнул и мускул, когда она вместо приветствия царственно указала на кресло напротив стола, и только когда мужчина присел, заговорила:

— Как известно, понедельник – день не из легких. Еще более неприятно начинать неделю с плохих новостей. Ваши рекомендации при приеме на работу были выше всяких похвал, но честно признаться, впечатление серьезного человека вы не производили. Я не сужу о книге по обложке, только в этот раз ее содержимое оказалось на поверхности. Много раз до меня доходили слухи о вашем, скажем так, неформальном поведении, но я была уверена, что со временем вы сумеете адаптироваться. И мне показалось, это наконец произошло. Но то, что я узнала сейчас, неприемлемо во всех отношениях. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Не совсем, – ответил честно Алексей, хмуро взирая на декана. Говорила она тихо, без грамма эмоций, словно читала текст по бумажке, но от этого по спине парня бегали мурашки.

— При приеме на работу вы подписали договор и ознакомились с уставом университета, в котором четко прописаны все возможные контакты с коллегами и студентами, – на последнем слове Денисова сделала акцент, и Алексей внутренне похолодел. – И если вступать в близкие отношения с людьми из преподавательского состава не возбраняется, чем вы и пользовались, насколько мне известно, то со студентами запрещено.

Алексей почувствовал легкое головокружение и резкую нехватку кислорода. Воротничок рубашки показался удавкой, который невольно захотелось оттянуть, но вместо этого мужчина крепко сцепил руки в замок и отвел взгляд от начальницы. Дальше она могла ничего не говорить, и без того было понятно, чего ожидать.

— Еще и со студентами-первокурсниками, – впервые за весь диалог в голосе Людмилы Константиновны прорезалось возмущение. – Они же совсем дети! Подобного поведения в нашем коллективе я допустить не могу, поэтому вариантов вам не предоставляю. К сожалению, менять преподавательский состав среди года я не имею права. Но ваше расписание до конца учебного года будет откорректировано. Все документы уже у секретаря, я жду от вас заявление «по собственному желанию». Надеюсь, мы расстанемся без скандала.

Что можно сделать в подобной ситуации? Оправдываться и просить пересмотреть решение? Обещать, что бросит Ксюшу и больше к студенткам не подойдет и на пушечный выстрел? Возможно, именно этого ждала Денисова от инфантильного, по ее мнению, парня. Но Аверин молча переваривал информацию, продолжая смотреть в окно. Он вдруг понял, что работа для него отошла на второй план, а потерять отношения с Ксенией намного страшнее. Работу он теперь найдет, а вот похожую девушку – вряд ли.

— Конечно, – наконец отозвался Алексей и поднялся из кресла. – Заявление каким числом писать?

На лице женщины отразилось изумление, которое она не смогла скрыть за маской отчужденности. Обычно люди, подобные Аверину, думают лишь о своем благе и первыми бегут как крысы с тонущего корабля. Возможно, для этого человека еще не все потеряно.

— Тридцатым июня.

— Понятно. Всего доброго, – кивнул Аверин и вышел в приемную.

Там его уже ждала секретарь декана с бланком заявления и обновленным расписанием. Вышколенная женщина была в курсе происходящего на кафедре, но не подавала вида, что ей любопытно узнать более пикантные подробности. А вот Алексей думал лишь о том, откуда выросли ноги и как давно добежали до деканата. Похоже, новости просочились и на кафедру английского языка: именно поэтому на него так смотрели коллеги. Но самое интересное, где они с Ксюшей могли проколоться? О них никто не знал, кроме самых близких. Диме подкладывать такую свинью не имело смысла, как и Витюше, а мстительная Образцова знать о них просто не могла. По логике вещей, ветер дул с другой стороны, и первым делом Алексей написал Ксюше, как только покинул родной деканат: «Привет. Встретимся сегодня после пар?» «Конечно, – незамедлительно прилетел ответ. – Как обычно?»

Сидеть в машине у мужчины желания не было. Лучше прогуляться в парке, о чем он и написал девушке. Заглянув в измененное расписание, Аверин хмыкнул. В нем ничего не поменялось, кроме одной группы, что совершенно логично: теперь он не имеет права оценивать знания Самойловой. Что он испытывает по поводу разоблачения, Алексей понять еще не мог. На данный момент его чувства недостаточно сформировались и превалирующую роль играла растерянность. У него в запасе имелись три месяца на поиски новой работы, но в этом состояла основная загвоздка: что делать? Возвращаться в Москву или оставаться здесь, что не особо хотелось? Нужно было все обсудить с Ксюшей.

Взволнованная Самойлова неслась на свидание к любимому на всех парах, вдохновлённая весенней погодой и внеплановой встречей. День начался изумительно – с ласковых сообщений, чашки горячего зеленого чая и отличного настроения, которое поддерживала и подруга Юля. Тест по русскому языку ей дался легко, да и реферат по истории Ксюша сдала в числе первых, только однокурсницы на нее странно поглядывали, словно она новенькая на потоке. Но это не показалось странным. Возможно, им показался непривычным ее цветущий вид. В парке еще было не так много народа, как летом, все же дул северный ветер, проникая под пальто, и трепал волосы на манер государственного флага на флагштоке. Ксюша не любила такую погоду: потом долго приходилось распутывать длинную шевелюру. Но идти на встречу с Авериным с косой совершенно не хотелось. Она увидела высокую фигуру мужчины сразу, как только оказалась на широкой аллее парка. Он задумчиво смотрел себе под ноги, нахмурив темные брови. Воротник пальто был поднят, руки, как обычно, в карманах, каштановые волосы трепал вольный ветер. Прохожие девушки с улыбками поглядывали на равнодушного красавца, о чем-то задумавшегося в этот момент. Подойдя к нему с тыльной стороны, Ксюша дернула мужчину за локоть и отскочила в другую сторону, чтобы Аверин ее не увидел. Но тот сразу понял, кто скрывается за его спиной, и ловко поймал ее, обхватив за талию. Улыбаясь, он прижал Ксюшу к своей груди и попытался поцеловать, только девушка испуганно округлила глаза и принялась его отталкивать:

— Ты что! Увидят же!

— Пусть видят. Теперь все равно, – продолжал улыбаться мужчина, не выпуская из объятий Ксюшу.

— Как это? – попыталась взглянуть Алексею в лицо девушка. – Почему?

На этот раз Аверин отстранился сам и, вздохнув, отпустил девушку. Его лицо снова стало серьезным, а брови сошлись на переносице. Взяв Ксюшу под локоть, он повел ее вглубь парка по влажным темным дорожкам мимо высоких фонарей, обнаженных клумб и деревьев.

— Кое-что произошло сегодня, – начал Алексей, искоса взглянув на спутницу. – Поэтому я сразу хотел бы задать тебе вопрос: ты никому о нас не рассказывала?

Странный холодок пробежался в груди Самойловой, затем превратился в ледяную глыбу и ухнул куда-то вниз. При этом снаружи девушку окатило жаром, что моментально отразилось на порозовевших щеках. Зрачки глаз забегали, губы попытались изобразить улыбку. Рассказав своей секрет соседке и тем самым облегчив душу, Ксюша не чувствовала ни капли тревоги. Наоборот, домой стало проще возвращаться, как и убегать на свидание к преподавателю. И тем не менее, информация об их отношениях оставалась секретом, поэтому подобный вопрос вызвал чувство сродни панике и моментально захотелось оправдаться. Но девушка поборола в себе это желание и попыталась спокойно произнести:

— Юле.

Резко затормозив и удивленно посмотрев на возлюбленную, словно не ожидая подобного ответа, Аверин несколько секунд переваривал услышанное, а потом усмехнулся: