– А не врёшь? – подозрительно посмотрел на меня он.

––

По окончании матча дядя Петя сорвал голос, радуясь успехам Харламова и Ко, и выдул в одно горло всю бутылку – я проводил его до двери его квартиры, а то бы сам он не дошёл. Сдал с рук на руки Васе Дубину… надо ж, пропустил я этот момент, что он живёт в одном подъезде со мной…

Утро туманное

Проснулся в шесть, как и обычно… полежал немного на своём диване и поразмышлял о делах своих скорбных. Нет, тактически всё ясно, что предпринимать – сейчас вот идти на стадион на разминку, потом в школу проводить занятия и сочинять постановку по поводу нашей победы в Канаде. А вот со стратегией у тебя беда, дружок…

Согласен, ответило моё второе полушарие, отвечающее за обработку поступающей информации и выработку оптимальных решений, если брать картину в целом, то совершенно непонятно, какие у тебя долгосрочные цели, а не вот-то уроки и классные часы… кстати завтра у тебя предстоит он самый, классный час в десятом-В, подготовился?

Об этом я подумаю завтра, заторможено ответил я этому полушарию, а пока давай тактикой займёмся. Окей, обрадовалось другое полушарие, а я уж думало, про меня забыли совсем. Что будешь делать с дубиной Дубиным? – спросило оно меня.

Профилактическую работу проводить, ответил я, да и хватит меня грузить – в классах грузят, в учительской грузят, соседи тоже вон не отстают, теперь и вы взялись? Всё, иду на стадион.

А вот вы наверно будете смеяться, но вчерашнему моему призыву присоединяться к моим тренировкам последовало аж трое – Ваня Красногоров, это понятно, почему, а ещё две девочки, отличница Аня Сойкина из 8-го класса и (трам-та-дам) Алла Лосева в спортивном костюме в обтяжечку.

– Мы пришли, – сказала за всех Алла, – вы же всех приглашали.

– Очень хорошо, – только и придумал я, что им ответить, – давайте сразу и приступим.

Технологию тренировок я в своё время почерпнул в одной группе Вконтактике, она универсальная, для всех возрастов и видов спорта годится, вот и сейчас тоже…

– Встали в ряд… отлично, ноги на ширине плеч. Руки в стороны… вверх… вперёд… назад… плавные махи, как я показываю.

Ну и показал, как это делают в ушу… потом размяли ноги… потом поясницу и плечевой пояс. Далее пошли приседания и прыжки. Полчаса очень быстро пролетели. Выпуклости и впадины Аллы отвлекали меня, конечно, от руководства тренировкой, но пришлось взять себя в руки.

– А когда мы к чему-нибудь более существенному перейдём? – спросил Ванечка.

– Через неделю примерно, если не отвалитесь по дороге, – ответил я. – А пока подготовительную работу будем проводить. На сегодня всё, через сорок минут уроки начинаются.

И мы разбежались по своим домам. А через полчаса я уже сидел в кабинете директора и выслушивал её рекомендации по проведению мероприятия.

– Проводить всё это мы будем в спортзале, больше негде. После шестого урока, длительность полчаса… ну или сколько у вас там получится. Освобождаю вас и Софью Ивановну от последнего шестого урока – подготовите всё, как следует.

– Нам бы ещё учительницу рисования, – попросил я, – плакаты какие-никакие сделать бы, а художественные способности только у неё имеются.

– Хорошо, Ираиду Львовну тоже подключаем. А сейчас идите, звонок вот-вот прозвенит.

Первый урок у меня был в восьмом, там где Ванечка и Дубин, взял журнал с учебником геометрии и поплёлся на свою Голгофу.

– Как наши вчера ихних! – встретил меня восторженный голос с задних рядов.

– Все смотрели? – спросил я у класса.

– Ага, да, а как же, – загомонили ребята на все голоса.

– Тогда по окончании уроков можете проследовать в спортивный зал, там будет акция по этому поводу.

– Чего будет? – настороженно спросил Красногоров.

– Ну акция, – пошевелил пальцами я, – не та, которая на бирже торгуется, а такая форма современного искусства. Торжественная линейка по поводу победы советского хоккея.

– Понятно, – так же на разные голоса раздалось отовсюду, а чёткую мысль сформулировала только отличница Анечка:

– Антон Палыч, так это только один матч прошёл, а всего-то их восемь будет… так что про окончательную победу говорить рано.

– Верно, – заметил я, – но первая выигранная битва даёт хороший задел всем военным действиям. Так что надо радоваться тому, что есть, и не забивать голову дальнейшим. А сейчас давайте уже займёмся геометрией.

И тут Дубин привёл в действие свой зловредный план – у стула, на который я собрался сесть, оказалась то ли подломана, то ли подпилена одна ножка. Красногоров мне вообще-то про другое говорил, наверно Вася поменял методику на ходу. Упасть я не упал, потому что координация у меня неплохая и при этом я ещё уцепился за крышку учительского стола, но и сесть мне не удалось, стул свалился на левый бок, а я остался в полуприседе. Ученики рассмеялись, но сдержанно и далеко не все.

– Ну и кто это сделал? – спросил я, не рассчитывая на честный ответ, но Дубин меня удивил – встал и ответил:

– Ну я.

– Это ты молодец, что признался, за это хвалю. Раз уж начал, продолжай – зачем ты ножку у стула отломал?

– Не отломал, а надломил, – угрюмо поправил меня Вася.

– Это меняет дело, – саркастически заметил я, – и зачем ты её надломил?

– Чтобы вы на пол упали, – достаточно логично продолжил он.

– А если б я и точно упал и при этом что-нибудь себе сломал, тогда что?

– Об этом я не подумал.

– А ты подумай, – безнадёжно махнул рукой я, – родителей твоих я вызывать не буду, всё равно рядом живём, но видеть я тебя больше не хочу. Сегодня, по крайней мере – свободен.

Дубин молча забрал свой портфель и вышел из класса.

– А мы продолжим про векторы, – объявил я остальным.

Торжественная линейка с сюрпризом

За время, которое нам высвободила директорша, мы с Софочкой успели сочинить ещё три куплета частушек, где в частности рифмовались Маховлич и торговля. И вдобавок с помощью учительницы рисования изготовили плакат с ударной надписью «Советские хоккеисты лучшие!» и рисуночком абстрактного нападающего с буквами СССР на фуфайке.

– По-моему этого вполне достаточно, – оценил я крепёж плаката к двум шведским стенкам. – Но сначала пусть директор скажет пару слов от себя – идея-то её, так что отсиживаться в сторонке неправильно будет.

– Поддерживаю, – синхронно кивнули головами Софья и Ираида, которая в пику своему дурацкому имени имела вполне даже привлекательный вид.

Тут прозвенел звонок, и я поспешил в кабинет директора донести до неё, что все приготовления сделаны и можно собирать народ.

– Речь, говоришь, сказать? – задумалась она. – Это можно, только ты бы мне хотя бы тезисы набросал, а то тема для меня новая, боюсь сбиться.

– И учеников надо бы аккуратно перехватить по дороге, а то разбегутся все, – добавил я.

– Верно… я иду перенаправлять народ в спортзал, а ты пиши тезисы… трёх-четыррёх достаточно будет.

Сложилось всё вполне удачно, всех ребят и девчат, конечно, загнать в зал не удалось, но около половины собрались и построились. Директриса торжественно объявила цель собрания, а потом зачитала, сверяясь с бумажкой, мои тезисы. А далее на передний план выступили мы с Софьей и на два голоса и на известный народный мотив исполнили свои куплеты. Ученики откровенно ржали, а в конце дружно поаплодировали.

– Может, кто-то хочет ещё что-нибудь добавить? – неожиданно спросила директриса вместо того, чтобы закруглить собрание.

– Я хочу, – немедленно поднял руку Вася Дубин.

Оксана Алексеевна поморщилась, видимо у неё тоже были какие-то свои разборки с ним, но махнула рукой.

– Выходи к микрофону, – разрешила она, – и выкладывай всё, что там у тебя накопилось.

И он вышел и вполне профессионально пощёлкал пальцами по микрофону. Но сказать ничего не успел, потому что в коридоре, примыкающем к спортзалу раздались вдруг невнятные крики, а потом в дверь громко закричали «Пожар!» и «Горим!». И дымком оттуда пахнуло, из коридора.