И сейчас, в глубине души, она ждала, что её слова вновь подвергнут сомнению. Девушка была приятно удивлена уже тем, что ей просто поверили. Без расспросов, без скептических взглядов и настороженных жестов.

– Знаешь, что, – сказал дядя Миша после нескольких минут безмолвных раздумий. – Мы поможем тебе найти друзей. Прочешем лес как следует. Если они ещё здесь, то никуда от нас не денутся.

– С…спасибо, – промолвила она. – А вы уверены, что мы их найдём? А вдруг они уже слишком далеко, и…

– Найдём, – заверил Матвей. – Отец охотится здесь уже лет тридцать. Он знает этот лес даже лучше, чем местные звери. Если мы обнаружим следы, то точно выйдем на них.

***

Одежда Катерины была аккуратно сложена на старом стуле. От неё пахло землёй и, кажется, болотной тиной. Катя проводила пальцами по сухой ткани, постепенно пробуждая воспоминания о страшной ночи. Она бежала, словно сумасшедшая. Ноги сами несли её вперёд. В неё словно вселился неведомый дух. Она цеплялась за ветки, спотыкалась о булыжники и массивные корни дубов, погрязала в болоте, обжигала ноги и руки о крапиву. Она неслась сквозь лес подобно призраку, но преследователь не отставал от неё. Чего же он от неё хотел? Почему не убил сразу, на месте? Он мог выстрелить в любой момент и наверняка задел бы… Да, а ведь он пытался! Она помнила шум пальбы, видела пролетающие мимо неё пули, разрывающие воздух… Что ему стоило просто пристрелить её сразу? Или – хотя бы – выстрелить в ногу, чтобы заставить остановиться? Раз он хотел убить её или, по крайней мере, остановить – зачем тянул?

Катя дождалась, когда жильцы выйдут, схватила одежду и спряталась за ширму. Вряд ли ею здесь пользовались: вид у ширмы был такой, словно её только что достали из пыльного чердака. Отец и сын жили здесь одни? Она не видела здесь женщин, и они ни о ком больше не упоминали. Но откуда же они взяли женскую сорочку? Может быть, она осталась от жены Михаила или… матери?

Мысли о друзьях терзали её, и она хотела отвлечься от своих страхов. Девушка вышла на крыльцо и заметила Матвея: он сидел на пеньке, читая книгу «Данко». В его тени устроилась маленькая белая козочка. Катя боялась приблизиться – ей довелось видеть коз и других парнокопытных только в зоопарке – и застыла на расстоянии десяти шагов.

Парень сразу почувствовал её присутствие и оторвался от книги.

– У тебя боязнь коз? – поинтересовался он.

– Нет, – покраснела она. – То есть, не только коз. Я всех животных боюсь.

Матвей выглядел несказанно удивлённым.

– Почему это?

– Не знаю. Наверное, потому, что каждый раз, когда я приближаюсь к ним, меня кусают. Так всегда было. Когда мне было лет пять, меня отвезли в деревню к бабушке. Там на меня напал бешеный гусь и…

От его громкого смеха она покраснела ещё больше. Он смеялся так, словно в жизни не слышал ничего более уморительного.

– «Бешеный гусь», ну надо же, – иронично сказал он и погладил козу по белесой головке. – Слышала, Маша? Придётся нам запирать гусей на ночь.

– Он и правда был бешеный, – воинственно гнула своё Катерина. Что за грубый тип! – Он нападал на всех, кто проходил мимо, а мне чуть палец не оттяпал!

Матвей снисходительно хмыкнул и захлопнул книгу.

– А дальше что? Ну, кто был следующим нападающим после коварного гуся?

– Петух.

– Логично. А ему ты чем не угодила? Сделала из его жёнушки суп?

Катя возмущённо уставилась на него. Надо же, какой нахал! Может, он и не рос в городе и не учился в обычной школе, но язык у него острее, чем у любого старшеклассника! Странно, но ей в голову тут же пришла мысль об Антоне.

– Ничего я ему не сделала, – угрюмо ответила она. – Он пытался украсть моё печенье, а я его прогнала. Вот он и разозлился.

– Понятно. Нападение из мести, – хмыкнул тот. – От представителей птичьего мира тебе лучше держаться подальше. Наш Петя – тоже любитель клеваться. Когда мне было десять, он едва не оторвал мне палец. Ну, я сам был виноват – играл в футбол и перепугал его куриц.

Катя настороженно оглянулась на важно вышагивающего петуха. Вид у него был грозный: он словно так и ждал, как бы впиться клювом в чей-нибудь палец.

– Да, к нему лучше не приближаться, – решила она.

– К курицам и цыплятам – тоже. А вот Машу можешь не бояться, – он снова погладил козу, пока та лениво жевала одуванчик, – она у нас как ручная. Подойди. Не бойся.

– Она не откусит мне палец?

– У меня есть нитки и игла. Если что – пришью.

Она смущённо улыбнулась и осторожно приблизилась к мирно дремлющей козе. Та без интереса взглянула на неё и издала протяжное «Ме-е-е-е-е». Катя бегло коснулась жёсткой белой шёрстки на боку и тут же отдёрнулась. Матвей, кажется, остался доволен.

– Из какого города вы приехали? – поинтересовался он.

Его взгляд, прямой и откровенный, совершенно смутил её. У Кати не было большого опыта общения с парнями, и в их присутствии она зачастую чувствовала себя неловко. В присутствии Матвея ей было совсем не по себе, хотя объективных причин бояться его не находилось. Стоило узнать о нём и его отце побольше. Лёля на её месте, наверное, проявила бы напористость и включила всё своё врождённое обаяние. Катерина улыбнулась, подумав, что такого красавца подруга бы точно не обошла вниманием.

– Из Ярославля. Адрес указан в моём паспорте.

– Я не проверял твой паспорт. Значит, столица Золотого кольца, – кивнул он и задумался. – Город основан в 1010 году Ярославом Мудрым. Население – около семисот тысяч человек. Площадь города – 205 квадратных километров.

Перечисление точных энциклопедических фактов привело её в ступор.

– Ты когда-нибудь был там?

– Нет, конечно. Я читал о нём в книге.

Белкина поняла: более подходящего момента для того, чтобы утолить любопытство, ей может и не представиться.

– А вы давно здесь живёте? – спросила она, глядя на его лицо украдкой. – Ты сказал, что твой отец охотится в этом лесу тридцать лет, так?

Парень едва заметно нахмурился. Его губы поджались. Кате показалось, что он напоминает ей кого-то знакомого: но кого – она не знала.

– Я вырос в этом лесу. Это единственный дом, который у меня есть. Мои родители жили здесь задолго до того, как я родился. Отца привезли сюда в десятилетнем возрасте.

– Зачем? – удивилась она. Ей всегда казалось, что люди стремятся из заброшенных деревень и необитаемых местностей поближе к цивилизации, а не наоборот. Её собственные родители в своё время уехали из малообитаемого сибирского городка в центральный регион России в надежде на перспективное будущее.

– Так вышло, – невозмутимо ответил Матвей, не глядя на неё. Он, казалось, был поглощён собственными мыслями. – Дед работал на крупном предприятии – судостроительном заводе. В стране наступил экономический кризис, людям перестали платить зарплаты. Отец рассказывал, что они неделями питались картофелем на завтрак, обед и ужин. Дедушке предложили место лесничего с регулярной оплатой, и он не смог отказаться. Они с бабушкой всегда мечтали купить домик в деревне и выбраться из города. Их мечта исполнилась.

Катя оглянулась. Ей не верилось, что кто-то может обменять обычную жизнь в городе на отшельническую жизнь в глуши. Она не могла бы представить себя в таком положении. Как и подавляющее большинство, девушка слишком привыкла к городской суете и тесным социальным коммуникациям. Неужели можно так просто взять и отказаться от спокойной размеренной жизни ради мечты об уединении?

– Когда твой отец вырос, он не хотел уехать отсюда?

– Хотел. Но не уехал.

– Почему?

Ответом ей стал мрачный и вполне красноречивый взгляд. Стало ясно, что говорить об этом Матвей не станет. У неё промелькнула догадка: может, это связано с его матерью? Спрашивать о матери ей казалось совершенно бестактным. Может быть, она уехала и бросила… а, может, умерла. В любом случае, на эту тему было наложено табу.

– А ты когда-нибудь покидал это место?

– Конечно. Я что, похож на Маугли? – хмыкнул он. – В детстве я учился в обычной городской школе. Правда, потом бросил. Сейчас мы с отцом раз в месяц выбираемся в город. За продуктами, одеждой и всякой хозяйственной чепухой.