Почти все уже были у мясников. И занимались следующим этапом.

Повар Тревиля же счел само собой разумеющимся взять несколько тушек для ужина в момент, когда грузчики перекидывали товар.

После чего отправился на кухню и смог выдохнуть уже только тогда, когда ужин закончился.

Ведь раз их гость не высказал ничего плохого, касаемо того, как он приготовил это деликатесное мясо, значит, все вышло удачно. Ведь этот приезжий купец явно пробовал различные способы приготовления собственного товара.

Да и начальник, вроде, остался доволен.

Сам повар, конечно, не видел, с каким аппетитом ел господин Тревиль, но раз после ужина к нему не зашёл, все прошло хорошо.

Артур же как и планировал, после того, как закончил сделку с Джоном, отправился в свой кабинет за уже подготовленными бумагами на продажу мяса трактирам.

А оттуда к уже готовым телегам с частью нормального мяса, чтобы совершить как можно больше сделок за этот вечер и, если потребуется, ночь. Ведь трактиры как раз работают, в основном, вечером и ночью.

Лишь уже садясь в карету, он услышал первый вздох своей дочурки из окна второго этажа и, довольно ухмыльнувшись, дал команду ехать.

Эта ночь прошла для него весьма утомительно, хоть и плодотворно.

Почти вся приготовленная часть была успешно распродана.

Но на это ушла почти вся ночь. Ведь уже весь город знал, что Тревиль не заключает сделки на голодный желудок. Оттого все трактирщики даже не заводили деловой разговор, пока купец не попробует их фирменное блюдо.

Кто-то умудрялся даже успеть приготовить новое блюдо уже из этого "деликатесного" мяса.

Под утро Артур уже жалел об этом своём принципе.

Вернувшись к своему дому уже на рассвете, он отдал распоряжение отвезти то, что осталось, к своим мясникам.

Пройдя в дом, он, едва не валясь с ног, доплелся до своего кабинета и убрал все мешочки с монетами в сейф.

Все так же с большим трудом он добрался до своей кровати, по пути велев не трогать его до самого вечера, так как раньше, чем после заката солнца, он не хочет просыпаться.

Несколько слуг знали, что здоровье начальника было уже давно довольно слабым, и он спал с каждым разом все дольше и дольше, чтобы не показывать никому, насколько он ослаб за последние годы. Даже своей дочери. Потому просьба для них была вполне привычной. И никто не осмелился его ослушаться.

Артур, не раздеваясь, завалился в кровать, забывая задернуть балдахин от насекомых и полностью будучи уверенным в том, что проспит не меньше, чем до заката, закрыл глаза, засыпая почти мгновенно.

И больше не проснулся.

Срать захочешь, штаны снимешь.

/Народная мудрость

Солнце еще не взошло, когда Джон добрался до лагеря за городом.

Уже на подходе он услышал смех, что заставило его брови подпрыгнуть двойным прыжком. За весь путь, который он преодолел со своими кучерами, он ни разу не слышал их смех.

Рефлексы на все непривычное заставили его вытащить свои клинки.

Убийство кучеров было в его инструкциях, но сам убийца не планировал делать это прямо у города.

Какая-никакая, но у него была честь. Честь исполнять данное им слово.

Потому он вначале хотел выполнить своё обещание и заплатить им столько, сколько обещал, а потом, когда они отъедут достаточно далеко, перерезать их глотки, чтобы вернуть деньги и не оставить какие-либо следы.

Перейдя на почти беззвучный шаг, Джон стал подкрадываться ближе.

Спустя несколько минут, будучи за деревом, на которое облокотился один из кучеров, убийца, готовый выполнить один из последних пунктов инструкции, прислушался к разговору.

И этот разговор ему не понравился.

В первую очередь, из-за того, что уже весьма пьяные кучера почти полностью разболтали все, о чём знали какому-то незнакомцу, сидевшему с ними у костра.

С одной стороны, уговора молчать обо всем не было.

С другой же, рисковать было нельзя.

Лишь одно настораживало профессионала своего дела.

Он ничего не знал о незнакомце. А значит, просто так убивать его нельзя.

Мысли в голове пронеслись с бешеной скоростью и, наконец, сложились в приемлемый план.

Джон все так же бесшумно обошёл полянку с тем деревом, возле которого сидел незнакомец.

Разговор про мясо и бардов не прекращался, а значит, навыки убийцы сработали как надо.

Так же бесшумно босс болтунов вышел из-за дерева, выпуская два метательных клинка в сторону обоих кучеров.

Один клинок попал первому кучеру прямо в сердце, второй попал в мышцу ноги второму.

Тот взревел, но довольно быстро от боли отключился.

К горлу незнакомца был приставлен нож.

— Кто ты такой? — почти шепотом и очень медленно произнес Джон.

— Путник. Просто путник, который хочет сбежать из этого города, — стараясь держать себя в руках, отозвался Бил.

— На многое ты готов ради того, чтобы сбежать не в могилу? — стараясь как можно яснее намекать, проверяя незнакомца, спросил убийца, чуть сильнее надавив на горло путника.

— Думаю, я еще и сам не знаю, — честно ответил бывший стражник.

— Хорошо. У тебя есть минута добить второго кучера. Не справишься — и в этом лагере станет на два трупа больше вместо одного, — договорив, "мясник из далека" отпустил незнакомца и скрылся в тени, через пару секунд забравшись на ветку дерева возле лагеря.

Внутри бывшего блюстителя закона происходил не шуточный бой между инстинктом самосохранения и принципами, что привила ему служба.

Оглянувшись, он попытался найти субъекта, поставившего ему ультиматум, но тот будто растворился.

Стараясь набраться решимости, Бил подполз к кучеру с раной в ноге.

Кровь аккуратно, словно из святого источника, струилась по его ноге и лилась на землю. Брат по костру по-прежнему был в отключке.

Аккуратно достав клинок из ноги, без недели путник еще раз оглянулся, словно ища поддержки или оправдания своим действиям, но так и не находил их.

— У тебя осталось 20 секунд, — раздался тот самый леденящий голос откуда-то сверху, затем раздался свист, который оборвался ударом клинка в дерево возле головы Била, — следующий полетит в тебя.

Времени на решение моральных и духовных вопросов уже не было.

Один тяжелый — как морально, так и физически — взмах кисти, и клинок, проникая между ребер в сердце второго кучера, сделал из бывшего стражника убийцу.

Новоиспеченный убийца хотел было оглянуться, чтобы увидеть своего учителя, но алкоголь в крови и стресс решили иначе, отправляя его спать.

Лишь на следующий день на него обрушится, словно скала на муравья, вся моральная сторона совершенного поступка. И бедный муравей побежит из родных краев как можно дальше. Сменит привычные леса и поля на холодные горы. Вступит в самую обычную общину собирателей трав.

Но сейчас тушка стражника еще не чувствовала себя маленьким насекомым, а просто спала самым крепким сном.

Джон же, наблюдая всю эту картину, был крайне доволен. Решив, что даже если этот незнакомец и был в ладах с законом, после сделанного вряд ли решится доложить об услышанном стражникам.

Потому спокойно забрав свою вторую сумку с еще одним дорожным пайком, отправился как можно дальше от этого города.

И от тех последствий, которые он создал.

Эта был последний пункт его инструкций.

Исчезнуть.

Сколько раз со шлюхами не спи, все равно не хватит без любви.

/Противник квартала красных простыней

Норман проснулся в весьма дурном настроении.

У него болела голова, а рука затекла, будто на ней всю ночь сидел слон.

Открыв глаза и взглянув в сторону руки, заметил, это все же был не слон.

А всего-навсего голова Лолы.