По назначению Я техник-механик отныне. Готов сообщить это всем: Озёрам, лесам, долине, Автобусу и шоссе. Конечно же, понимаю: Работы невпроворот И в нашем поволжском крае, Где поредел народ. Но еду по направленью Туда, где песок на зубах, Где трудностей столпотворенье, Монтажных работ размах. Войны не залечены раны… Но, видно, иначе нельзя. Обычай у нас, Иванов, – Сначала помочь друзьям. Прощание Уезжаю с невнятной болью… Прикипевший к деревне душой, Посмотреть на родное раздолье Поутру на прощанье пришёл. Скоро я с Бухарой смуглолицей Встречусь, жаждою дел обуян. Мне теперь предстоит отличиться Там, где нужен механик Иван. Встала рожь предо мною густая, Солнце плещет фонтаном в лицо, В вышине жавороночья стая Песни петь обучает птенцов. Эти песни о зреющем жите. Не иду, а взлетаю легко. Удивительно хочется жить мне, И учиться летать высоко. 1956 «Туча грусти надо мной нависла…» Туча грусти надо мной нависла. Ты ушла… Но вслед не побегу. Правда, фотографии и письма Я на память всё же сберегу. Ты другому протянула руку. Он, наверное, меня умней… Значит, надо побороть разлуку. Ну, а мести говорю: «Не смей!» 1956 Алик-сварщик В цехе есть поопытней и старше, И мастеровитей, да не те. Я-то знаю: только Алик-сварщик Шов положит и на высоте. Он себе не набивает цену. «Если надо, сделаю…» – сказал. Молодому море по колена, И открыты трудностям глаза. Лезет вверх, цепляется за скобы. Вот и стяжки повреждённый стык! Снизу смотришь – страшно до озноба, – Он спокоен, и «готов как штык». Шов кладёт без канители долгой. Сам глядится цепким и тугим. Кажутся искрящейся метёлкой Вспышки электрической дуги. 1958 «Твоя красота не из броских…» Твоя красота не из броских. Прическа – укладка из кос. Брезентовый фартук в извёстке, И ладишь работу всерьёз. Косынка на плечи сползает, «Играет» в руке мастерок… Мгновенье – и чувство терзает, Не встал бы другой поперёк. От встречи прошла лишь минута, Но, словно кольнула игла. Так хочется мне почему-то, Чтоб взглядом меня обожгла. 1958 Хлеб-соль
Пилотку лихо сдвинул на затылок. Поправил за спиною вещмешок Вокруг хлеба, родных дорог развилок, Оврага старый не заживший шов. Пытаюсь разобраться в птичьем гаме, Мелодию мурлычу на ходу, Вдали кусты с зелёными рогами Бегут с горы на водопой к пруду. Взахлёб любуюсь полевым раздольем, Где в каждом колосе и труд, и пот… Меня земля встречает хлебом-солью. «Скорее к маме!» – дом родной зовёт. Породнённый Я ехал из Гиждувана, Из жарких, бухарских мест, Для встречи с родным, долгожданным Селом, где река и лес. Начальствовал я на совесть, – Три года не малый срок, – О технике беспокоясь, И ладил с людьми, как мог. Там дыни божественно вкусны, Арбузы, инжир и кишмиш… В разлуке бывало и грустно, Но с девушкой… не пошалишь. От чувства, что скоро я дома, Легко и светло на душе. Проходит вагонная дрёма, Чему-то смеюсь до ушей. Кричу перелескам частым, Широким полям и цветам: – Сторонка родная, здравствуй! И вслух добавляю: «Салам!» 1959 Субботник Небо бархатом туч полощется. Ветер лица свежит, веселя. Наш автобус бежит за рощицу, Где засеяны свёклой поля. А над нею сорняк топорщится – Это он нашей битвы объект. Нам, помощникам к помощницам, Очень нравится дружный набег. 1959 «Шли мы улицей степенно…» Шли мы улицей степенно И стояли у двора. Про солому да про сено Толковали до утра. Но с тех пор она не очень Жаждет встретиться со мной… Шутит как бы между прочим, Что я слишком деловой. |
