– Можешь со мной кое-куда съездить? – спросила я. – И баллов одолжить?

Овия уже накинула на плечи халат, скрыв свою причудливую ночнушку. Я до сих пор не понимала, за какие баллы Овия находит такие вещи. Скорее всего, конечно, все это подарки ее ухажеров, и оставалось только надеяться, что им-то она про камни не рассказывает. Стоит ли делиться такими вещами с тем, кто сегодня рядом, а завтра гуляет с другой?

– И съездить, и занять? Подруга, что за дела вдруг такие с утра пораньше? Я только встала, я не соображаю. Мне нужен кофе. Хочешь со мной?

Овия сладко потянулась. Я вдохнула поглубже. Объяснять что-то Овии мне хотелось все меньше и меньше.

Мы сошлись с ней три года назад, и тогда мне показалось, что лучшего выбора подруги быть не может. В средней школе с дружбой у меня не складывалось. Обо мне шептались, посмеиваясь над моей «балльной манией», которая даже отличникам казалась чрезмерной. Как я ни старалась себя пересилить, улыбалась я одноклассникам фальшиво и отталкивала их только сильнее. В конце концов я решила, что убиваться ради социального одобрения, даже в балльном эквиваленте, – дело неблагодарное, и сосредоточилась на других, более выгодных способах подзаработать.

А потом, после перевода в старшую школу, я оказалась в новом классе и там-то с Овией и познакомилась. Она ни разу не посмеялась над моими баллами и даже наоборот: она записывалась в каждую группу внеклассной активности, в которую записывалась я, – спектакли, музыкальный кружок, дополнительная литература. Она охотно садилась со мной рядом что в школьной столовой, что в классах. Она легко смеялась со мной, хотя забавной я себя никогда не считала. Я уже тогда замечала ее любовь к ярким деталькам, но увлекаться «странными штучками» – всеми этими банками с камнями-уродцами и травами – она еще тогда не начала. За дружбу давали баллы, а еще Овия одобряла и принимала меня.

Правда, все это работало ровно до тех пор, пока на горизонте Овии не появлялся интересный парень. Тогда я теряла ее – быстро, но, к счастью, ненадолго. Все ее истории заканчивались болезненно, и там уже я одобряла и принимала Овию, чтобы она, утерев слезы и шмыгнув носом, говорила мне, что я «самая лучшая подруга во всем Ционе».

В целом схема выходила неплохая. Так или иначе, Овия возвращалась ко мне, а я с каждым новым баллом за наше общение чувствовала себя все лучше.

– Ты все же познакомилась с тем офицером? – спросила я.

Судя по тому, какой невыспавшейся выглядела Овия в пять часов дня в субботу, ночь она провела не у себя.

– А как же! – Глаза у Овии загорелись. – Спрашиваешь! И сегодня мы с ним тоже встречаемся. Ну-ка отойди. Мне нужно сбегать умыться, а потом пойдем пить кофе. Все тебе расскажу.

– Овия… Мне, честно говоря, некогда пить кофе.

И неинтересно слушать про очередного мужчину, который очень скоро разобьет Овии сердце.

– У меня комм не работает, и мне позарез нужно его починить, – объяснила я. – Сама понимаешь, без браслета никуда.

– А как ты тогда собралась ехать в мастерскую?

– Поэтому я и прошу тебя съездить со мной. Чтобы ты использовала свой.

– Тесса, но эта чертова мастерская на другом конце Циона. Мы туда полтора часа с пересадками будем ехать. Нет уж, извини, подруга, не сегодня. Мне еще нужно накраситься, причесаться и платье забрать – мне одна знакомая за десятку баллов шьет. А в семь уже кино.

Я сжала зубы.

– Кино.

Мне даже не захотелось поправить Овию с этой ее «чертовой» мастерской. Дверь в коридор была приоткрыта, и ее легко могли услышать, но мне сейчас было все равно.

– Ну кино, Тесса! С Ганном! Он меня пригласил. Сначала кино, потом мороженое, потом к нему.

Ну ясное дело, Ганн. Овия сейчас далеко. Сейчас в ее мире ничего, кроме того парня, нет. Мороженое… Офицер, вероятно, считает Овию совсем еще девчонкой.

– Понятно, – буркнула я. – Ладно. Тогда я пойду.

– Уже? И даже кофе не выпьем? – заныла Овия.

– Нет, спасибо. И жарковато вообще-то для кофе.

– Ну так со льдом. Там на углу дают. И не очень дорого. По двадцать баллов за шарик. Ну?

– У меня комм не работает, помнишь?

– Ах да, точно… Ну иди тогда, конечно…

Овия потянулась ко мне, чтобы обнять на прощание, и я невольно поморщилась: ее волосы насквозь пропахли табаком.

– Это твой Ганн, что ли, курит?

– Ага. Ну и я тоже с ним немножко. За компанию. Иначе нельзя, Тесса.

– Надеюсь, он тебя за табак платить не заставляет?

Табак выращивали в гидропонных теплицах в очень ограниченном количестве, а с учетом его вреда для здоровья стоил он каких-то сумасшедших баллов, особенно для женщин.

– Нет-нет, что ты. Он щедрый. И очень заботливый. И вообще… – Овия мечтательно прикрыла глаза. – Ну почему ты так быстро убегаешь? Посидели бы, поболтали…

– Нет, Овия, не могу. Мне пора.

По прохладной лестнице я спустилась, все так же зажав туфли в руке. В вестибюле я столкнулась с пожилой дамой – лицо у нее было худое и сморщенное, как пересушенная изюмина, – и под ее негодующим взглядом я натянула туфли тут же, прыгая на одной ноге. Какой непорядок – ходить босиком!

Я кивнула даме на выходе:

– Хорошего дня.

Про себя я от души пожелала ей обратного, и от этой мысли внутри странно защекотало. Как же хорошо…

Скажи я, что думаю, вслух, меня бы могли и оштрафовать. Но всего на пару баллов, не сравнить с моим сегодняшним рекордом. Неужели я не заработала бы эти жалкие два балла потом? За то удовольствие, которое я испытала бы, заставив эту старуху засунуть эти ее осуждающие взгляды куда подальше…

Я тряхнула головой. Где один балл штрафа, там и другой. Штрафы недопустимы. Волновали ли штрафы Овию? Да, она накидывала на плечи серый халат, чтобы пробежаться до ванной, и в школу одевалась в стандартные оттенки серого. Но под платьем носила камешек на цепочке. Овия умела жить как хочется. Жить ради себя, а не каких-то там баллов.

Под ребро словно впилось что-то острое. «Каких-то там?..» Да что со мной такое? Опять я думаю терминал знает что… С каких это пор беспорядочная жизнь Овии вызывает во мне зависть? Разве мне хочется заваливать свою комнату ритуальными принадлежностями, за которые меня могут в любой момент поставить под надзор, или спать с парнями, которые ни во что меня не ставят?

Я фыркнула и быстро сбежала по ступенькам на улицу.

РИИНА ЖИЛА СОВСЕМ не так, как Овия. На открытых полках, на комоде, даже на прикроватной тумбочке – ни пылинки, ни предмета. Все спрятано или расставлено по местам в идеальном порядке. Постель укрыта темно-серым покрывалом, и на нем ни морщинки, только топорщатся в изголовье две подушки – а там и под одеяло заглядывать нечего, они тоже серые, это ясно. На стенах ни вырезки, ни плаката, ни фотографии, потому что кнопки и липкая лента, конечно, портят штукатурку. Комнату Риины можно было бы экспонировать под табличкой: «Образцовое жилище примерного гражданина Циона». Только сейчас я понимала, что от прямых углов и стерильности веяло чем-то тревожным, а совершенство жилища Риины рассыпалось, как рассыпается на нити ветхая ткань.

– Ты как? – только и спросила меня Риина, открыв дверь.

Она была аккуратно причесана, одета в темную юбку с серой, хорошо выглаженной блузкой. Казалось, Риина вышла из шкафа, где до этого момента бережно хранилась, как пластиковая кукла.

Смотрела она на меня без улыбки – хотя когда вообще она улыбалась? – но в ее голосе не звучало ни упрека, ни раздражения.

– Риина…

Я помялась. Не стоило приходить к Риине. Только не после того, что я ей наговорила. А она – мне. Но помощи мне ждать было больше не от кого.

– Я пойму, если ты больше не хочешь меня видеть, – выдавила я. – Мы с тобой расстались на не самой мирной ноте…

Риина повела плечом, аккуратно пряча руки в карманах юбки: