Двухэтажное здание Дома культуры таращилось на белый свет огромными мутноватыми окнами, где криво отражалась площадь с памятниками – Ленину и Александру Невскому. Я распахнул тяжелую дверь и шагнул в просторное холодное фойе. Поднялся по лестнице и оказался в кабинете директрисы, где должен был поставить антивирус и пару программ на компьютер, но когда из-за стены послышалась музыка, отправился в зал, где репетировала моя красавица со своими ученицами, которые были лишь на пару-тройку лет моложе её. Ох, Лена – по праздникам она будоражила наш степной посёлок восточной экзотикой. Сейчас кресла зрительного зала пустовали, а на широкой сцене кружились, взмахивая обнаженными руками, узваровские старшеклассницы. Наряды они шили рискованные, полупрозрачные. Зачастую Лена играла главную роль, оставляя в тени своих подопечных. И сегодня она в алой, летящей, просвечивающей одежде казалась центром радужного хоровода, солнцем маленькой галактики. Я словно грезил, заворожённый плавными змеиными движениями под чувственную стонущую музыку. Когда номер окончился, ослепительная дева не спустилась, а скорее, снизошла со сцены ко мне, и спросила с гордой улыбкой, уверенная в своём обаянии, понравился ли танец.

– Это потрясающе, слов нет, – сказал я, конечно, имея в виду её лично.

– Приходи на концерт, Игорёк. – Пригласила она, как наверняка приглашала всех своих знакомых. Но у меня сердце на миг остановилось.

– Обязательно! Может быть, посидим в кафе?

– О нет, не сегодня. – Тронутые розовым блеском губы изогнулись в гордой усмешке. – Мне нужно в РОНО, приглашают работать инспектором.

Стало лестно, что Лена посчитала нужным сообщить мне эту важную новость – всё, связанное с ней, казалось мне важным. В центре мира оказалась руководительница кружка. Я шёл домой в приподнятом настроении.

Издалека заметил, что дед Михи всё так же сидит напротив кучи песка и смотрит на неё, но не тупо, а сосредоточенно, сдвинув лохматые брови, впившись взглядом в холмик, который стал на две трети ниже.

– Дед, это из тебя песок высыпался? – Ухмыльнулся я.

Он вздрогнул и глянул, словно не узнавая – так смотрят люди, выходя из кинотеатра, где за три часа успели погрузиться в виртуальный мир. Потом склонил голову набок и произнёс:

– Ничего у тебя с ней не выйдет.

– С кем?

– Сам знаешь. – И снова сосредоточился на куче песка.

Я ощутил озноб, вспомнив улыбающееся, с чертовщинкой в глазах, лицо Леночки, шёпотом пробормотал:

– Да пошёл ты…

Вбежал на порог и открыл замок. Дома поужинал и решил выйти в сад за яблоками. Взял пластмассовую чашку. Под деревьями стоял янтарный полумрак от солнца, клонившегося к закату. На плотной чёрной земле, усыпанной листьями, алело и желтело многоцветье крупных плодов. Сады – мой и соседский – не разделяла изгородь. Миха сидел за трухлявым столом на пеньке и пил пиво из большой деревянной кружки. Его длинное лицо, как всегда, казалось грустным. Я сказал:

– Здорово, сосед. – И стал трясти яблоню, потому что плоды на ветке казались аппетитней, чем падалица.

Миха кивнул и глухо произнёс:

– Пива хочешь?

– У меня дома бутылка. – Я пошёл и принёс литровую, прихватив вяленую рыбу.

Миха обычно был неразговорчив, но тут его потянуло на общение.

– Дед твой чудной какой-то. – Заметил я.

– Он не дед мне.

– А кто?

– Может, прадед…

– Ничего себе! – Вырвалось у меня. – Тебе-то, наверное, за сорок, а ему сколько тогда?

– Чёрт знает. Жена пробовала документы найти, да так и не нашла. Заново всё делали.

– Жена? – С тех пор, как переехал, женщин не видел здесь.

– Ушла она. Боится.

– Кого?

– Деда.

– Чего его боятся? – Пожал плечами я. – Он еле ходит. Приставал что ли?

– Не в этом дело. – Вздохнул Миха. – Да и зачем тебе голову ломать? Достаточно, что он мою жизнь гробит. И не сдохнет ведь никак. Несколько раз ложился, и мы думали: ну всё, кранты. Ан нет, снова встаёт и здоровёхонек. Не может помереть.

– Я бы радовался, ведь если предок-долгожитель – значит, и ты долго проживёшь. Гены.

– Так? Глядя на песок?

– А что насчёт песка? Зачем вам столько? Вроде, ничего не строите.

– Не нам. Ему. – Миха махнул рукой. – Знаешь, пойду я. А ты допивай.

Сосед встал и быстро ушёл. Я остался в недоумении.

Концерт в честь Дня района заканчивался. Я поспешил к выходу, остановился под навесом на широком пороге ДК и стал ждать Лену, обдумывая комплименты её выступлению и внешности. Девчонки любят красивые слова. Но Леночка вынырнула из дверей не одна. Семенила на высоченных каблуках, держа под руку плотного парня в кожаном пиджаке, прижимая к груди букет белых роз. Она рассеянно кивнула мне и повернулась к спутнику. Оживленно о чем-то говорила, с нежностью глядя в его невыразительное, да просто тупое, красноватое лицо. Такие типы возглавляют охранные фирмы или наоборот – выбивают чужие двери. Парочка уселась в серебристую иномарку…

Я не помнил, как оказался уже далеко от ДК. Брёл по обочине, а холод пронизывал до костей. Мигали фонари вдоль домов, где за ярко освещенными окнами прятался чужой уют. «Вот так и вешаются» – подумал я. Дурь пишут в книгах, что если любишь женщину, то будешь желать ей счастья даже с другим. Я был в бешенстве. Хотелось убить обоих. Пытался не думать о ней, но возвращался к одной и той же картине – Елена Прекрасная уходит с другим. Ей нужны деньги, а не красивые слова, это и есть объективная реальность. С умом распорядилась своей… И я мысленно срывал с неё прозрачный эстрадный костюм. Она красовалась на сцене, показывая товар потенциальным покупателям… Нет, я не прав! Вижу в обычной девчонке вселенскую блудницу. Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Почему бы просто не забыть её? Тревожиться стоит только из-за того, что наносит материальный ущерб, а я страдаю из-за иллюзии. Только ли иллюзии? Это ведь не фантом, не призрак, а живое существо, которое я мог бы схватить в объятия. Но меня опередили…

Вот и мой пустой дом с тёмными окнами. Поднимаясь на крыльцо, ощутил у себя в ботинках пыль. Как она набилась? Они же не дырявые. Сбросил обувь, оттуда высыпался белый речной песок. Тьфу! Да ведь у двора, как всегда вечером, и песчинки не было. Недаром поутру Миха привозит новую порцию старику-маньяку. Бред какой-то.

Нет, нужно что-то менять, иначе так и состарюсь в этом волчьем углу, сходя с ума от скуки.

За окном раздался странный гулкий вскрик. Я посмотрел сквозь мутное стекло. Напротив, на крыше дровяного сарая темным столбиком застыла небольшая птица. Видимо, ночная. Я включил компьютер, вошёл в сеть, нашёл аккаунт Лены в «Одноклассника». Её аватар был украшен короной – чьим-то виртуальным подарком, сменившим мой – мерцающее сердечко. Полночи я шарил по социальным сетям, искал её профили, пытаясь больше узнать о парне, с которым уехала моя восточная принцесса. Впрочем, теперь я называл её и дрянью, и сучкой…

Чтобы уснуть, выпил водки, встал поздно, мрачный, с опухшей физиономией поплёлся на улицу – на свежий воздух. Тусклый осенний день не вызывал оптимизма. Создавалось впечатление, что повторяется предыдущий. По улице брели те же люди, на разбитом асфальте подскакивали те же машины, облезлый козёл на измочаленной верёвке ходил по кругу напротив моего дома.

Михин старик уже сидел на лавке и смотрел на песок. Я приблизился и сказал:

– Здравствуйте.

Он, не глядя на меня, кивнул. Сейчас в его руках была клюка, которой рассеянно водил по влажной земле.

– Меня Игорем зовут.

– А меня Дижо. – Произнёс старик протяжно, словно не переставал думать о чём-то важном.

– Странное у вас имя – не русское. – Заметил я.

– И у тебя не русское. – Парировал он.

– Зачем вам столько песка?

– Работу чертям задаю. – Ответил Дижо невозмутимо.

– Как? – Мне показалось, что ослышался.

– Если работу не задам, плохо бывает.

Я сел рядом на скамейку. Похоже, у старика ехала крыша. Но мне было так тошно, что решил развлечься беседой.