— А что он будет делать теперь, когда нет ни Мика, ни Брука?

— Без Брука не может быть онкозима. Придется закрыть клинику в Сент-Джасте и жить на то, что у него есть.

— А какова наша роль? — спросил Линли. — Отдадим его полиции? Позвоним его начальству? Воспользуемся случаем и разрушим его жизнь?

Сент-Джеймс внимательно посмотрел на друга. Широкие плечи, редеющие волосы, твердая линия губ.

— Жуть какая-то, правда, Томми? Ирония судьбы. Наконец-то ты можешь исполнить свое самое заветное желание. Но ведь ты этого больше не хочешь, насколько я понимаю.

— Ты предоставляешь мне решать?

— Мы накрепко соединили Мика и Брука. У нас есть доказательства его визитов в «Айлингтон», визита Питера и Джастина в Галл-коттедж, подтверждение того, что Джастин не был в «Якоре и розе», что он употреблял кокаин. Может быть, полиции будет достаточно, что Мик снабжал его наркотиками, но у них что-то разладилось и Джастин убил Мика? И Сашу тоже. Ну да. Остальное — на твоей совести. Ты же полицейский.

— Даже если не вся правда выйдет наружу? Даже если Родерик останется на свободе?

— Я не судья. В конце концов, Тренэр-роу пытался помогать людям. То, что они платили ему, отвратительно, но так или иначе он пытался делать что-то доброе.

Остальную часть пути друзья прошли в молчании. Едва они оказались на подъездной аллее, как на первом этаже зажегся свет, словно в доме ждали гостей. Внизу, в деревне, тоже засветились окна; сквозь толщу дождя они казались мерцающими нимбами.

Дора открыла дверь. Она, видно, готовила ужин, потому что на ней был красный фартук с пятнами муки на груди и на боках. Мука была и на синем тюрбане, и даже на бровях.

— Доктор в кабинете, — сказала она. — Входите же. Мало удовольствия стоять под дождем. — Она повела Линли и Сент-Джеймса в кабинет, постучала в дверь и, дождавшись ответа, открыла ее. — Я принесу чай для господ, — сказала она, кивнула и исчезла.

Доктор Тренэр-роу встал из-за стола, за которым протирал очки, и надел их.

— Ничего не случилось? — спросил он Линли.

— Питер в моем лондонском доме.

— Слава богу. А как твоя мать?

— Кажется, она будет рада видеть вас сегодня.

Тренэр-роу мигнул. Он не знал, как ему реагировать на замечание Линли.

— Вы оба промокли.

Он подошел к камину и разжег огонь, пользуясь старым способом, то есть подложил под угли свечку.

Сент-Джеймс ждал, когда заговорит Линли, и думал о том, не лучше ли этим двоим выяснять отношения наедине. Хотя он и уступил Линли право принять окончательное решение, у него не было сомнений в том, каким оно окажется, хотя ему было ясно и то, что его другу нелегко будет закрыть глаза на незаконную торговлю лекарствами, какими бы благородными мотивами ни руководствовался доктор Тренэр-роу. Пожалуй, следовало оставить Линли с доктором, но у Сент-Джеймса был собственный интерес в этом деле, и он приготовился наблюдать, слушать и молчать.

Зашипел разгоревшийся уголь. Доктор Тренэр-роу вернулся на свое место за письменным столом. Сент-Джеймс и Линли уселись в кресла, стоявшие перед ним. Шум дождя за окнами напоминал шорох волн.

Вернулась Дора, она принесла поднос с чашками и чайниками и поставила его со словами: «Не забудьте принять лекарство», — и ушла.

Мужчины остались одни — с огнем, чаем и дождем.

— Родерик, нам известно об онкозиме, — сказал Линли, — и о клинике в Сент-Джасте. И об объявлении в газете, которое привлекало к вам клиентов. О Мике, и о Джастине, и о том, как распределялись роли. Мик отбирал наиболее платежеспособных пациентов, а Джастин поставлял вам лекарство из Лондона.

Тренэр-роу откинулся назад:

— Томми, это официальный визит?

— Нет.

— Тогда…

— Вы встречались с Бруком до субботнего вечера в Ховенстоу?

— Я только говорил с ним по телефону. Но он приехал сюда в пятницу вечером.

— Когда?

— Когда я вернулся из Галл-коттедж, он был тут.

— Зачем?

— Это очевидно. Он хотел поговорить о Мике.

— И вы не выдали его полиции?

Тренэр-роу нахмурился:

— Нет.

— Но вам было известно, что он убил Мика. Он сказал, зачем сделал это?

Тренэр-роу переводил взгляд с Линли на Сент-Джеймса и опять на Линли. Он облизывал губы и крепко держал чашку, изучая ее содержимое.

— Мик хотел поднять цены. Я был против. Видимо, Джастин тоже. Они поспорили. Джастин вышел из себя.

— Когда вы присоединились к нам в коттедже, вы уже знали, что Джастин Брук убил Мика?

— Я еще не видел Брука. И понятия не имел, кто это сделал.

— Что вы подумали о состоянии комнаты и о пропавших деньгах?

— Ничего не подумал, пока не увидел Брука. Он искал то, что могло навести на его след.

— А деньги?

— Не знаю. Наверно, он взял их. Но он не признался.

— А в убийстве?

— Да. В убийстве признался.

— Зачем ему понадобилась кастрация?

— Чтобы направить полицейских по ложному следу.

— А кокаин? Вы знали, что он наркоман?

— Нет.

— А о том, что Мик промышляет кокаином на стороне?

— Боже мой, нет.

Сент-Джеймс прислушивался к этому обмену репликами, испытывая определенный дискомфорт. Что-то такое крутилось у него в голове, не давая покоя, что-то такое, что было перед глазами и как будто просило обратить на себя внимание.

Линли и Тренэр-роу продолжали разговаривать, почти шепотом, как бы обмениваясь информацией, уточняя детали, определяя свою будущую позицию. И тут послышался легкий шумок на запястье Тренэр-роу. Он нажал крошечную кнопку на часах.

— Пора принять лекарство, — сказал он. — У меня повышенное давление.

Тренэр-роу вынул из кармана пиджака плоскую серебряную коробочку и открыл ее, явив глазам посетителей аккуратные ряды белых таблеток.

— Дора не простит мне, если придет однажды утром и найдет меня мертвым.

Он положил таблетку на язык и запил ее чаем.

Сент-Джеймс наблюдал за ним, вжавшись в кресло, пока не сложилась вся картинка-загадка. Как это было сделано, кто сделал и, главное, зачем. У первых сейчас ремиссия, сказала леди Хелен, а другие умерли.

Доктор Тренэр-роу поставил чашку на блюдце. И тут Сент-Джеймс мысленно выругал себя. Он проклинал себя за все, что просмотрел, пропустил, счел неважным, так как это, видите ли, не укладывалось в удобную схему. Еще раз он проклял себя за то, что его дело — наука, а не допрос и следствие. Он проклял себя за то, что его в первую очередь интересуют вещи и то, что они могут сказать о преступлении. Если бы его в первую очередь интересовали люди, он бы давно все понял.

Уголком глаза Линли отметил, что Сент-Джеймс подался вперед и стукнул рукой по столу Тренэр-роу, положив конец мирной беседе Линли и хозяина дома.

— Деньги, — сказал он.

— Прошу прощения?

— Томми, кто сказал тебе о деньгах?

Линли попытался понять, к чему клонит Сент-Джеймс.

— О каких деньгах?

— Нэнси сказала нам, что Мик раскладывает деньги по конвертам. Она сказала о том, что в тот вечер в гостиной были деньги. Мы обсуждали это позже, уже ночью, после того, как она побывала в охотничьем доме. Кто еще говорил тебе о деньгах? Кто еще знал?

— Дебора и Хелен. Они были с нами. Еще Джон Пенеллин.

— Ты говорил матери?

— Нет, конечно. Зачем?

— Тогда каким образом доктор Тренэр-роу узнал о деньгах?

Линли сразу понял, что за этим кроется. Он увидел ответ на изменившемся лице Тренэр-роу и не сумел сохранить профессиональную бесстрастность.

— Боже мой, — только и прошептал Линли.

Тренэр-роу молчал. Линли хотел сказать «нет» и не мог, понимая, что недавняя договоренность с другом уже не имеет значения. Самое ужасное желание последних пятнадцати лет, похоже, начинало сбываться. Тем не менее он спросил, хотя уже знал ответ:

— Сент-Джеймс, ты о чем?

— Доктор Тренэр-роу убил Мика Кэмбри. Правда, он не хотел этого. Они поспорили. Он ударил его. Мик упал. Началось кровотечение. Смерть наступила через несколько минут.