Мы так и не стали настоящими друзьями.

Это нормально. Все дело в моей невидимости.

– Я еду на собеседование, – говорит мама. – А тебе надо выйти из дома. Глотнуть свежего воздуха. Может, сходишь в библиотеку? Там наверняка будут другие ребята. К тому же ты любишь библиотеки.

Мне нравятся библиотеки. Но не знаю, с чего она взяла, что я люблю их, особенно если учесть, что раньше я буквально ненавидела именно эту – ту, что через дорогу.

Когда я была маленькой, то отказывалась туда заходить. Я обычно сидела на ступеньках и ждала, когда мама и Сэм принесут мне книжки с картинками.

Мама не понимала, что меня пугало. Библиотека в Санбиме помещается в очень симпатичном домике у леса, окна и двери выкрашены в яркие цвета.

Я ей говорила, что библиотека похожа на пряничный домик из сказки про Гензеля и Гретель.

Наверное, она забыла об этом.

Я раздражаюсь, но стараюсь подавить это раздражение.

– Хорошо.

– Отлично, Лили. Ты лучшая. Я тебе говорила, что ты лучшая? – с облегчением отвечает мама, ставит передо мной чай и ласково треплет мои волосы. – Надеюсь, тебе там понравится!

Она уходит, захлопывая за собой входную дверь, а я делаю глоток чая, который не хочу пить. Он обжигает язык и на вкус похож на землю, но согревает горло и бодрит.

Я злюсь. Потому что иногда такое ощущение, что у нее в голове другая Лили. «Почти что Я», которая никак не соответствует «Реальной Мне».

Мне не нравится чай. Я не люблю библиотеки. И что, если я не лучшая? Ей-то откуда знать? Она же не обращает на меня внимания.

Я встаю и выливаю чай в раковину, и мне нравится наблюдать за коричневым водоворотом. Я чувствую себя безрассудной и расточительной – в хорошем смысле.

Потом я бросаю кружку в раковину, правда, чересчур резко. Кружка трескается.

На мгновение я замираю, уставившись на трещину, и внутри меня что-то открывается – что-то большое и бездонное, черная дыра, в которую страшновато заглядывать.

Моя злость угасает так же быстро, как и вспыхнула. Не знаю, что на меня нашло. Я беру кружку и прячу на самое дно мусорного ведра, туда, где ее никто не найдет.

Переодеваюсь в джинсы и полосатую футболку, заплетаю волосы, не расчесывая их. Набрасываю плащ и направляюсь в библиотеку.

Я уже не маленькая девочка. Я больше не боюсь пряничных домиков. Меня не пугают сказки.

Вряд ли я найду там каких-то «ребят», но, возможно, отыщу полезную информацию.

Если тигр охотится на мою бабушку, то я найду способ защитить нас обеих.

Ступени библиотеки испещрены трещинами, окна затемнены, крыша просела совсем немного, словно устала. Даже не верится, что это та же самая «пряничная» библиотека, которой я боялась. Все волшебство померкло.

Я дергаю за дверь, дергаю еще раз, и, когда уже думаю, не закрыта ли она, библиотека меня впускает. Внутри пахнет плесенью, но тепло.

Пожилой мужчина, сидящий за стойкой регистрации, отрывает взгляд от старого монитора. На носу у него громоздятся тонкие очки в проволочной оправе, еще у него розовые щеки, а под носом топорщатся густые белые усы. Если бы он так не хмурился, то был бы немного похож на Санта-Клауса.

– Чем могу помочь? – спрашивает он. Тон его говорит о том, что он вовсе не желает мне помогать. Он скрестил руки на груди.

Итак, никакой злой ведьмы, только угрюмый Санта.

– Э-э… Все в порядке, – говорю ему. – Я просто смотрю.

Он пристально изучает меня, и я не знаю, что делать. На мгновение я задумываюсь, а можно ли мне находиться в библиотеке. Но это смешно. Это же библиотека.

– У тебя есть карточка? – спрашивает он.

Поначалу я не понимаю, что он имеет в виду.

– Ах, да. Библиотечная карточка. Э-э… нет.

Я делаю шаг к стойке, хоть он немного меня пугает. Его густые брови сходятся на переносице, и он словно чего-то ждет, но я не знаю чего.

– Я – Лили, – говорю я ему. – Лили Ривз. Моя халь… моя бабушка живет через дорогу. Мы к ней только что переехали.

Он кивает, как будто бы одобрительно, по-прежнему хмурится, но уже меньше.

– Ты – внучка Аэ-Ча. Я вложу твою карточку в ее абонемент.

Я благодарю его, а он вносит мое имя в базу, набирая его на своей дребезжащей клавиатуре.

– Хорошая женщина, – произносит он через некоторое время. – Шокировала этот городок, когда сюда переехала, это уж точно. Но я перед ней в долгу. А Джоан – твоя мать? – ходила за ней повсюду.

– А, – говорю я.

Я не знаю, почему он перед ней в долгу. И я ничего не знаю о том, как мама повсюду следовала за бабушкой. Я пытаюсь представить это, но не могу. Они слишком разные.

Он достает красную библиотечную карточку и вручает ее мне.

– Ну, тогда до свидания.

– А… – повторяю я, убирая карточку в карман. – Я хотела спросить, есть ли у вас книги о тиграх?

Он хмурится, подвигаясь к компьютеру.

– Это школьное задание на лето? Или личный интерес?

– Личный? – я невольно произношу это как вопрос.

Он хмыкает.

– Дети в наши дни не часто пользуются библиотекой. Они считают, что все можно найти в Сети.

– Ага, – говорю я, поскольку не знаю, что еще ответить. Думаю, что большинство Детей в Наши Дни не сталкиваются с тем, что за их бабушкой охотится волшебный тигр, и еще мне кажется, что если набрать в поисковике «волшебный злой тигр», то вряд ли это что-то даст.

Кто-то за моей спиной тяжело вздыхает, и, обернувшись, я вижу девушку, ровесницу Сэм, со смуглой кожей, веснушками и кудрявыми волосами, толкающую пустую библиотечную тележку.

– Джо, ты что, правда рассказываешь этой бедной девочке про «детей в наши дни»?

– Я прав, – бормочет библиотекарь Джо.

Девушка неодобрительно качает головой и протягивает мне руку.

– Привет! Добро пожаловать во всемирно известную библиотеку Санбима! Я – Йенсен.

Когда я протягиваю руку, то чувствую в ответ крепкое и теплое пожатие. Россыпь веснушек на ее скулах словно танцует, когда она улыбается. Хальмони всегда говорит, что веснушки приносят удачу.

– Это Йенсен, – добавляет Джо совершенно без надобности. – Она наша сотрудница.

Йенсен смеется.

– Какое красноречивое представление. Ну а теперь, когда ты знаешь обо мне все, что нужно, как тебя зовут?

– Лили, – говорю я ей.

Она улыбается.

– Хорошо, Лили, приятно познакомиться. А ты была здесь раньше?

Я качаю головой, и ее улыбка становится даже шире.

– Круто. Честно говоря, большинство жителей этого городка здесь не бывали. Мы пытаемся как-то оживить это место. Напомнить людям, что мы здесь, хотя… – она пожимает плечами, потом перегибается через стол Джо и заглядывает в монитор.

– Тигры. Круто. Пойдем со мной, я устрою тебе экскурсию и покажу раздел с дикими животными.

Джо возвращается к своему компьютеру, а я пробираюсь вслед за Йенсен между кипами книг.

– Предупреждаю, библиотека совсем небольшая, поэтому экскурсия не займет много времени. – Она смеется. Эта девушка всегда готова улыбнуться и рассмеяться.

Когда мы лавируем между рядами, мне вспоминается бабушкин подвал. Пока она не перетащила все ящики и коробки наверх, это был настоящий лабиринт воспоминаний. Я делаю глубокий вдох.

Йенсен поворачивается ко мне.

– Ты недавно в городе?

Я рассказываю, что переехала к бабушке, и она снова широко улыбается.

– Я знаю твою бабушку. Ее все любят.

– Правда?

Она озадачено наклоняет голову.

– Ну да, конечно. Она такая милая и интересная и всегда так хорошо одета.

Я чувствую прилив гордости, потому что, конечно, все любят хальмони. Они должны любить хальмони.

Но, как это ни странно, у меня в груди все сжимается. Мне ничего не известно о жизни бабушки в Санбиме. Если не считать ранних лет моей жизни, которые я провела здесь, я знала ее только в Калифорнии. А в Калифорнии она занималась только нами. Она была нашей бабушкой.