– У твоей подруги физиономия как вялая сиська с элементами бешенства. Это очень занятно! В ней что-то есть. На, вот моя визитка, – он сунул ей в ладонь золотистую карточку.

В баре Полине вдруг стало тоскливо и неинтересно. Друзья дружно хмелели и оживлённо болтали. Полина пила мало. Она заскучала, и незаметно покинула компашку. Вышла из клуба в душистую прохладную ночь, поймала такси, и вернулась домой.

Спать не хотелось. Она распахнула балкон и долго смотрела на уходящую ночь, на светлеющее небо. Из-за крыш домов появился краешек солнца. Лина вернулась в комнату. Вспомнила, что Валера дал ей визитку. Где она? Полина вытряхнула на покрывало содержимое сумочки. Вот, визитка, кошелёк, помада, банковская карта, зеркальце, расчёска, ещё одна банковская карта… Вторая? Откуда? Как? Ах да, в бильярдной нашлась… Так это была чужая карта? А цифры показались ей знакомыми…

Полина рассмотрела цифры. Да, она их помнит. Те, что были на обрывке газеты, на чашке, в странной СМС-ке, и ещё другие: 0020. Карту надо вернуть владельцу. Надо вернуть! Как его найти? А, потом решу, а пока лягу-ка я спать! – мысли сонно ворочались и расплывались.

Днём разбудил телефон. Голос Туси переливался и лучился.

– Привет, подруга! Я провела бурную ночь с двумя мужиками!

– Всю ночь в бильярд играли? – промямлила сонная Лина.

– Естественно, – ответила Туся.

– В американский, в русский?

– В ночной.

– Ну да, если ночью, то в ночной. Американский, русский, всё равно ночной, – она зевнула.

– Нет, в другой ночной.

– Это в какой ещё?

– Элементарно, Ватсон. Два кия, четыре шара, и один изящный стол с тремя лузами.

– А такой там разве есть?

– Лина, не тупи.

– Я ещё сплю. Просыпаюсь. Слушай, я нашла чужую банковскую карту, как вернуть хозяину?

– Это просто, – сказала Туся. – Давай диктуй номер. Найдём.

– Как?

– Без проблем. Эдуард всё может.

– Ну, записывай.

И Полина продиктовала подруге цифры.

День начинался странно. Она подумала о Валере. Ну, конечно же, вот так всё. Вот такой ночной бильярд втроём. Ну, а чего ещё ожидать! А она-то, она-то!!! Ну нет, просто были какие-то ощущения, какие-то смутные предчувствия, подсознательные желания… Да нет же, не было ничего такого! Что она, девчонка сопливая, что ли? Просто танцы, коньяк, разогрев, лёгкий хмель, бильярд – которого не было. То есть был, но не она в него играла, и не такой…

У неё закружилась голова, обдало жаром. Она встала, прошла в ванную с огромным зеркалом на стене, приняла душ, растерев себя губкой с шоколадным спа-гелем. Накинула на мокрое тело розовую тунику, и прошлёпала босиком на кухню. Досада скребла душу. На полочке красовалась большая декоративная свеча. Лина взяла её, поставила на стол, зажгла. Плеснула в большой хрустальный бокал немного шоколадного ликёра. Достала Валерину визитку и сунула в пламя свечи. Она медленно пила ликёр и смотрела, как обугливается на свече золотистый кусочек картона. Сначала потемнели уголки.

– Ну, вот и всё, – сказала она себе – Вот и всё.

На следующий день ей позвонила Туся. Голос её лоснился, словно жирный кусок сёмги. Сытый довольный голос. Так показалось Полине. Просто показалось.

– Ну, как дела, подруга? – прозвучала её дежурная фраза. – А мои мужики нашли владельца твоей карты. Записывай телефон.

И она продиктовала ряд цифр.

– Записала?

– Запомнила, – ответила Лина. – У меня ж на цифры отличная память, ты же знаешь. А чем ты там булькаешь, что пьёшь?

– Изысканный коньяк, – голос как кусок бекона, на который намазали жирный хамон. – Звякни, и узнаешь имя владельца. Вот такой пердимонокль. Имена играют с временами и народами, схандрючиваются люди и счастливые перемены, гроза, языки огня, голая пятка и точки на стене.

– Вот и я схандрючиваюсь, – грустно ответила Полина. – Ну ладно, пока, пойду и дохандрючусь.

Она положила трубку, и зевнула. Последние события показались ей тусклыми и эфемерными, словно это был сон. Она заварила крепкий чай, и долго пила его, без сахара, чашку за чашкой, почти одну заварку. Горечь во рту соответствовала её настроению. Потом сполоснула чашку, взяла мобильник, и послала СМС-ку на продиктованный подругой номер: «Я нашла вашу банковскую карту, как передать?»

Ответили не сразу. Позвонил мужчина.

– Алло!

– Да, я вас слушаю, – ответила Полина почему-то переливчатым бархатным тоном. И сама удивилась. Откуда у неё этот тембр?

В трубке – короткое молчание, некоторое замешательство. И – сбивчивое:

– Спасибо вам, девушка, я не сразу заметил. У меня несколько карт. Вам удобно будет подъехать завтра на Арбат?

– Почему на Арбат? Да, я могу.

– У меня там офис. Спасибо. Я сообщу время. Обещаю вознаграждение.

– О кей, – сказала Лина.

Встреча была назначена недалеко от здания Бизнес-центра. Полина надела тонкие льняные брючки в лилово-сине-розовых разводах и синюю майку на шнурках. Слегка подкрасила губы и веки. В метро было многолюдно и душно. Вышла на Арбатской. Было уже почти 19 часов, но она не спешила. Встретиться должны были в кафе. В интересном таком кафе. Оно было знаменито своим местом. На этом самом месте в древности, в пятнадцатом веке, бушевало неистовое пламя! От оставленной в деревянной церкви свечи начался страшный пожар, от которого выгорела почти вся Москва. Так рассказывала Туся, когда они однажды здесь сидели. Горячее местечко! И не простое.

Она подошла к столикам возле кафе, и стала оглядываться по сторонам.

– Это вы?

Кто-то тронул её за плечо. Она обернулась. Мягкий глубокий взгляд. Чёткий овал загорелого лица. Темные волосы чуть тронуты сединой на висках. Крепкая шея. Лёгкий костюм цвета сливочного мороженого.

– Я, почему-то, вас сразу узнал. Роман, – представился он.

– Полина, – сказала она. И добавила: – Вот, принесла вашу карту.

Роман взял её ладонь, подержал в своей, поднёс к губам и поцеловал.

Изысканный жест, – подумала она.

Они сели за столик в углу, возле витой решётки. На столе стояли цветы. Искусственные фиалки. И горела свеча. Полина порылась в сумочке, достала банковскую карту, протянула Роману.

– Не спеши, – мягко сказал он, и сунул карту во внутренний карман пиджака. – Здесь неплохо готовят. Разреши, я сам закажу?

Она молча кивнула. Он перешёл на ты, – заметила она, и от этого в самой глубине её души вспыхнул веселый огонёк. Вскоре на столе оказалась горячая пицца с моцареллой и омаром. И почти сразу же возникли два высоких бокала с коктейлями. Полина тут же присосалась к соломинке, торчащей из бокала. Холодная нежная жидкость шоколадно-малинового вкуса потекла в рот, слегка обжигая. Она различила привкус водки и коньяка. Голова пошла кругом. Она откусила пиццу. Необыкновенно вкусно!

– Знаешь, – сказала она, хмелея, – никогда в жизни не ела такой вкусняшки! А коктейль очень крепкий!

– Это коктейль Берлиоз. Изысканный. Не очень крепкий, – сказал Роман.

– А, вот почему Берлиоз! Ха-ха-ха! – расхохоталась Лина. – Отрезанная голова Берлиоза из «Мастера и Маргариты»! От коктейля сносит крышу! А теперь хочу мороженое!

А он классный! – подумала она, разглядывая своего спутника. – Сколько ему? Ну, лет сорок с лишним. Не больше. Какая глубина в глазах, зеленовато-синевато-лиловых, проникновенных, умных, понимающих всё, с весёлыми искорками!

Он словно прочёл её мысли, и нежно улыбнулся ей.

– Знаешь, – сказал он, – когда я позвонил и услышал твой голос, твой перламутрово-хрустальный, шелковистый голос, со мной что-то случилось. Я понял, что сразу узнаю тебя, как только увижу. Я должен был тебя увидеть!

– Угу, – ответила Полина. – Ещё мороженого, теперь бананового.

Постепенно стемнело. Лина вся перемазалась мороженым. Роман улыбнулся и заботливо придвинул к ней салфетницу.

– Хочешь, поднимемся на крышу? Оттуда очень красивый вид.

– Хочу, – сказала она.

Они поднялись на самый верх трёхэтажной кафешки. Небо вдруг показалось Лине тёмным нежным шёлком с пришитыми спонтанно звёздами, и звёзды эти, слегка посверкивающие, ей вдруг стали видеться неистово яркими, все преобразилось и было невероятным, почудились запахи моря и южных цветов! И Роман, стоявший рядом, вдруг стал такой родной, такой близкий, такой любимый и любящий! Ей было хорошо, спокойно и радостно!