Отхлебнув виски, Гарри почесал в голове.

– О чем задумался? – спросил я.

– Да про этот чемоданчик… И про этого борца сумо, который сидит сейчас у тебя на лестничной площадке. Вот о чем. Если ты ищешь занятие поспокойней, то явно не из этой оперы. И попробуй сказать мне, что не вляпался в очередную поганку.

– Никуда я не вляпался.

– Почему-то мне кажется, что это далеко не вся история, – заметил Гарри.

Покрутив янтарную жидкость в стакане, я поднес его к свету. Сделал еще глоток и поставил стакан на стол.

– Сегодня я познакомился с Руди Карпом. Он нанял меня в качестве еще одного члена команды защиты Роберта Соломона.

Гарри встал. Махом заглотил остатки скотча и поставил пустой стакан рядом с моим.

– В таком случае я должен уйти, – объявил он.

– С чего это вдруг?

Гарри вздохнул, засунул руки в карманы брюк и уставился в пол.

– Насколько я понимаю, вы познакомились лишь сегодня днем. И до этого Руди Карп к тебе не обращался. Ни по «мылу» не писал, ни по телефону не звонил. Я прав?

– Верно. А как ты узнал?

– Руди сказал тебе, почему нанял именно тебя?

– Я вроде как и сам допер. Я – расходный материал. Моя задача – задать перцу копам. Если присяжным это не понравится, команда защиты откажется от меня, и все сделают вид, будто ничего такого и не было. Я – буфер между Руди и присяжными. Он должен сохранить свою репутацию в глазах членов жюри, если этот сценарий не прокатит. Схема не слишком-то для меня выгодная, но я хочу помочь этому парню – Бобби. Да, я знаю, что он кинозвезда и все такое, но он мне нравится. И я думаю, что он невиновен.

– А я думаю, что Руди требовалась история, на которую ты бы купился. В каком-то смысле это выглядит более убедительно, если ты сам считаешь, что схема не слишком-то для тебя выгодная. Это как раз и объясняет, почему они наняли тебя всего за день до отбора присяжных.

Тут настала уже моя очередь насторожиться. Я сел прямо и полностью сосредоточился на Гарри.

– Гарри, заканчивай ходить вокруг да около. Выкладывай.

– В пятницу мне звонила судья Коллинз. Сказала, что чувствует себя как-то странно. Меня это не удивило. В течение всего последнего года она только тем и занималась, что подготовкой судебного процесса по делу Соломона. Уже было с десяток слушаний по доказательной базе, рассмотрений ходатайств о закрытии дела, чего только ни хочешь. Две недели назад она переехала в отель, чтобы иметь пространство и спокойную обстановку для работы. Ровена Коллинз, при всех ее недостатках, – это судья, которая не против тяжелой работы. Во всяком случае, я подумал, что это просто стресс. Подобное дело всегда берет свое.

Гарри замолчал, глубоко задумавшись. Я ничего не ответил, зная, что остальное он скажет мне, когда соберется с мыслями.

– А в субботу утром мне позвонили из больницы. Накануне вечером Ровена вдруг потеряла сознание, вскоре после нашего разговора. Если б ей в номер регулярно не доставляли еду и напитки, она вполне могла бы помереть. Помощник официанта нашел ее на полу. Она едва дышала. Слава богу, хоть кто-то нашел ее. Медики со «скорой» буквально спасли ей жизнь. С ней случился какого-то рода сердечный приступ, и сейчас она в реанимации. Состояние тяжелое, но стабильное. Я виделся с ней сегодня. Выглядит она неважнецки. А это, помимо всего прочего, поставило под угрозу суд над Соломоном. Я не нашел никого, кто был бы готов отказаться от собственных дел на две недели, так что пришлось вписаться самому. Теперь я – судья по делу Соломона.

Гарри ушел от меня злой как черт. Он просто терпеть не может, когда адвокаты пытаются надурить систему. Как следует обдумав ситуацию, Гарри пришел к заключению, что Руди Карп собирается поставить под сомнение его беспристрастность как судьи. Вообще-то нет никаких проблем в том, что адвокаты и судьи дружат между собой. Судьи не отказываются от своих приятелей-адвокатов, едва только тех назначают в качестве защитников по тому же делу. Адвокаты и судьи поддерживают дружеские отношения за пределами зала суда, равно как и некоторые прокурорские – с адвокатами защиты. Но, назначенные на одно и то же слушание, играют по правилам. Так уж принято. Если они оказываются по разные стороны баррикад, эти отношения на время рассмотрения дела как бы приостанавливаются. Являясь членом команды защиты Бобби Соломона, я не имел права выпивать или даже просто по-приятельски общаться с Гарри. И это было то, что задело его больше всего.

Вынув из чемоданчика лэптоп, я включил его и позвонил Руди Карпу.

– Эдди, ну не мог же ты уже прочесть все дело от корки до корки? – удивился Руди.

– Я еще даже не открывал его. Просто сижу тут выпиваю со своим давним приятелем Гарри Фордом…

Тишина.

Я ждал, пока Руди что-нибудь скажет. И единственное, что слышал, это его дыхание в трубке. Некая часть меня хотела, чтобы он просто во всем признался. Другая же часть – чтобы он молчал и немного подергался, как уж на сковородке.

– Руди, мне, наверное, стоит уволиться.

– Нет, нет, нет, нет! Не уходи. Послушай, я просто должен был как-то подключить тебя к этому делу. И ты отличный адвокат, Эдди. Мы бы не взяли тебя с прицелом на это слушание, если б не считали, что ты реально хорош.

– Как я теперь могу верить всему, что вы говорите?

– Послушай: то, что я тебе сказал – чистая правда. Нам нужен кто-то, кто задаст жару копам. Ты можешь отлично управиться с этой стороной дела. Ты уже не раз это успешно проделывал. А если вдруг промахнешься и врежешься в стену, мы тебя по-любому уволим, чтобы сохранить лицо перед присяжными. Если вы с судьей дружки не разлей вода… что ж, тогда, наверное, он будет не столь склонен чморить нас за то, что ты способен устроить. Это не слишком-то хорошо отразилось бы на его приятеле Эдди Флинне, так ведь?

Умно… В этом городе полным-полно хороших адвокатов. И достаточно много людей с большим опытом поджаривания копов на раскаленной сковородке. А вот дружков Гарри Форда – раз-два и обчелся.

– Если вы думаете, что из-за меня Гарри отнесется к вашему клиенту более снисходительно, то ошибаетесь.

– Не переживай, я не ставлю под сомнение моральные устои судьи. И не рассчитываю на его предвзятость в нашу пользу. Считай, что я этого не говорил, но эта стратегия довольно рискованна. Просто если присяжные на нее не купятся, судья Форд не допустит, чтобы это плохо сказалось на нашем клиенте или на тебе. Это все, что я хочу сказать. Это не делает его предвзятым, это делает его справедливым.

Настал уже мой черед прикусить язык. Я только что хотел сказать Руди, что отказываюсь от дела. Что сейчас отправлю лэптоп обратно вместе с Холтеном. На экране по-прежнему маячило окошко для ввода пароля. Размышляя, что бы сказать, я набрал «НеВиновен1», и заставка изменилась. Передо мной возникла уже знакомая мне физиономия Бобби Соломона. Они с Ариэллой в рождественских свитерах стояли в своем особняке перед наряженной елкой. Фото изображало двух молодых людей, явно любящих друг друга. Они держались за руки и смотрели друг на друга. В их взглядах было обещание. Обещание, данное друг другу. Если я уйду, то подведу Бобби. По причинам, не имеющим к нему абсолютно никакого отношения.

– Мне не нравится, когда меня используют. Если вы хотите, чтобы я занимался этим делом, то теперь это обойдется вам подороже.

– Я понимаю, как это может тебя разозлить, но бюджет у нас все-таки ограниченный. Хотя, пожалуй, все-таки можно малость увеличить сумму – дабы, так сказать, слегка подсластить пилюлю. Чтоб не было потом никаких обид. Как насчет дополнительных двадцати пяти процентов?

– А как насчет партнерства в «Адвокатском бюро Карпа»? Должности младшего партнера, к примеру. Со всем причитающимся. И правом самому выбирать дела. Мне не нужна еще одна охапка денег, чтобы прожить еще шесть месяцев. Все, что мне требуется, так это постоянная работа, при которой не придется всякий раз совать голову в пекло.