В полузабытьи Левандовский почувствовал, что кто-то взял его за руку, слегка сжал запястье, слушая пульс, потом до него донеслись слова: «Выживет, Сергей Миронович! Сердце здоровое». Сделав над собой усилие, больной открыл глаза. У кровати стояли двое: пожилой мужчина с седеющей бородкой и добрыми, лучистыми глазами, по-видимому доктор, и средних лет человек, крепкий, коренастый, круглолицый, с коротко стриженными волосами. Увидев, что больной очнулся, он подошел поближе:

— Здравствуйте, Михаил Карлович! Я — Киров. Очень рад, что опасность миновала. Доктор говорит — скоро поправитесь. Самое главное — усиленное питание. Мы об этом побеспокоимся. Как только окрепнете, приходите ко мне, посоветуемся, куда вас направить.

Он слегка прикоснулся к лежавшей поверх одеяла руке больного и вместе с доктором вышел из палаты.

Киров появился в Астрахани совсем недавно. Вместе с Атарбековым и Лещинским он вез для окруженной 11-й армии транспорт с оружием и задержался в городе, готовясь к дальнему переходу через заснеженную степь. В это время Сергей Миронович получил от Я. М. Свердлова телеграмму: «Ввиду изменившихся условий предлагаем остаться в Астрахани, организовать оборону города и края». Киров выполнил приказ партии. С помощью местных коммунистов он образовал Временный Военно-революционный комитет, в подчинении которого находились все военные и гражданские власти. В состав ревкома вошел и приехавший из столицы видный деятель Коммунистической партии Константин Александрович Мехоношин, назначенный председателем Реввоенсовета фронта. Он сразу же нашел с Кировым общий язык. Энергично действуя рука об руку, они стали наводить в городе революционный порядок, в корне меняли стиль работы партийных организаций.

Обескровленная, голодная и смертельно уставшая 11-я армия нашла в Астрахани отеческую заботу. Усилиями Кирова и Мехоношина в близлежащих селах, на пароходах, стоящих в порту, за считанные дни были оборудованы госпитали. В огромный лазарет превратился пригородный поселок Форпост. В пустующем монастыре и на купеческих дачах на берегу Волги и Каспия были созданы первые в стране санатории. В них набирались сил после ранений и болезней прибывшие с Терека красные воины.

Пришло время, и врачи разрешили Левандовскому вставать с постели, выходить на улицу. По календарю еще стояла зима, но здесь, на юге, все явственнее чувствовалось приближение весны. Ночью лужи схватывались тонкой коркой льда, а днем с пригретых солнцем крыш звенела капель.

Прежде всего Михаил Карлович решил навестить Кирова. Тщательно выбрился, одел отутюженную Лидией сатиновую рубашку, начистил до блеска хромовые сапоги и отправился в город. От свежего воздуха закружилась голова, поэтому пришлось взять извозчичью пролетку. Тощие мохнатые лошадки с трудом втащили возок в гору, на склоне которой высились зубчатые стены астраханского кремля.

На верхнем этаже двухэтажного дома, где Сергей Миронович занимал небольшую комнату, висела написанная от руки табличка: «Пред. ВРК С. М. Киров». Постучавшись, Михаил Карлович вошел в кабинет. Сергей Миронович сидел за столом, погруженный в работу, но, увидев гостя, тут же отложил бумаги в сторону.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он участливо.

— Спасибо, Сергей Миронович, поправился. Готов в строй.

— Это хорошо. Люди очень нужны. Хотите чайку? — вдруг оживился Киров. — Не морковного, а настоящего.

Не дождавшись согласия, выскочил в коридор и вскоре вернулся с пузатым чайником в руках.

— Садитесь. За чашкой чая приятнее беседовать. Его лучистые глаза источали обаяние. Всего второй раз встретились они, а беседа велась легко и непринужденно, будто после долгой разлуки сошлись старые добрые друзья. Левандовский делился раздумьями о причинах поражения 11-й армии. Киров высказывал свои мысли о значении Астрахани для Советской России, о необходимости оборонять ее до конца.

— Для того чтобы вернуть Кавказ, — говорил он, — надо крепко держать в своих руках устье Волги. Наш город имеет особое географическое положение, поэтому к нему такое повышенное внимание со стороны противника. Прежде всего он — последний оплот Советской власти на юге России, ключ от ворот к Средней Азии и Закавказью. Отсюда страна получает нефть и бензин, которые доставляются к нам из Баку на рыбачьих судах. Кроме того, Каспий подкармливает изголодавшуюся Россию рыбой. Отсюда же мы поддерживаем связь с большевиками Закавказья. Именно поэтому Владимир Ильич требует Астрахань белым не сдавать.

Прозорливый, умный, умеющий видеть далеко вперед большевистский руководитель рассказал Левандовскому об обстановке в крае, о соотношении классовых сил, обрисовал тактику и стратегию предстоящих боев. Михаил Карлович поразился глубиной его суждений, отметив про себя, что, будучи сугубо штатским человеком, Киров хорошо разбирается в военном деле.

— Нам очень нелегко — ведь мы находимся на рубеже двух фронтов: с запада на нас давит армия Деникина, с востока — уральские белоказаки, враги в Баку, Петровске и Красноводске. С Центральной Россией мы соединены только Рязано-Уральской железной дорогой. Перережь эту тонкую ниточку — и... — Сергей Миронович замолчал. — Страшно об этом подумать. Но с приходом 11-й армии наши силы неизмеримо выросли.

— Да, но боеспособность ее в данный момент очень низкая, — заметил Левандовский.

— Ничего! Как говорится в пословице, за битого двух небитых дают. От того, насколько быстро и эффективно мы примем меры к воссозданию 11-й армии, зависит будущее всего Южного и Восточного фронтов. Владимир Ильич и ЦК партии поставили перед коммунистами края задачу — отстоять Астрахань и Нижнюю Волгу, ободрить и реорганизовать остатки вашей армии, создать из них новые дивизии для перехода в наступление на Северный Кавказ.

Решено из остатков вашей армии создать две дивизии — 7-ю кавалерийскую и 33-ю стрелковую. Я разговаривал с Константином Александровичем Мехоношиным, который высоко оценивает ваш боевой опыт, он предлагает вам возглавить Западный боевой участок и одновременно исполнять должность заместителя командующего 12-й армией. Справитесь? Или после болезни подыскать работу полегче?

— Я уже здоров, Сергей Миронович. До чертиков надоело валяться в постели, не терпится побыстрее взяться за живое дело.

— Значит, договорились? Желаю вам боевых успехов, — улыбнулся довольный Киров. — Будут трудности — заходите, решим вместе.

В тот же день Левандовский вместе с женой выехал в богатое село Логань, привольно раскинувшееся в дельте Волги. В центре его в купеческом доме размещался штаб Западного боевого участка. Из окон просторной комнаты открывался вид на Волгу, на берегу которой белели недавно возведенные казармы. Их занимали бойцы Особой кавалерийской дивизии. На фронте стояло относительное затишье. После отступления 11-й армии с Северного Кавказа генерал Деникин значительную часть освободившихся войск перебросил на Украину.

. Приказом РВС республики от 13 марта 1919 года Каспийско-Кавказский фронт был упразднен. Из войск, находившихся в Астраханском крае, предстояло создать 11-ю Особую армию. Михаилу Карловичу Левандовскому поручили сформировать 7-ю кавалерийскую дивизию.

Он взялся за работу со свойственной ему энергией и настойчивостью. По всему краю собирал своих боевых товарищей, писал им письма, разыскивал в госпиталях и тыловых частях. Многих из тех, на кого он рассчитывал, унес тиф. Погибли член РВС 11-й армии и член ЦИК РСФСР Сергей Деомидович Одарюк; бесстрашный комиссар, профессиональный революционер Шалва Михайлович Аскурава; политком армии, член ЦИК Северо-Кавказской республики, председатель Ставропольского губисполкома Иван Лукич Войтик и многие другие.

Особенно тяжело переживал Михаил Карлович потерю лихого комбрига Ивана Кочубея. Когда его измученные непрерывными боями кавалеристы почти достигли Астрахани, их остановили и велели немедленно вернуться обратно к Кизляру.