– Ааааааа, – только и мог тли прокричать, тли выдохнуть Виталька – так перехватило у него дух, когда машина на полной скорости, встав чуть ли не перпендикулярно земле на задние колеса, натужно рявкнула, а потом рухнула вниз, и, яростно вгрызаясь шинами в камни, в считанные секунды взмыла вверх горы.

На самом верху машина вдруг остановилась, будто выдохлась, и замерла.

Виталька посмотрел из окна и увидел, как внизу остановился черный «Опель», которому такой трюк был не по силам, и у того опустилось тонированное стекло. И судя по его лицу, он узнал тех, кто там сидел. Он вдруг побледнел, но поняв, что в недосягаемости для врага, вдруг опомнился, ухмыльнулся и удивленно посмотрел на Анну. Та сидела ровно и спокойно.

– Улица Слободская…– сказала она так спокойно и четко, будто объявляла остановку в метро. – Какой дом?

– С..седьмой, – почему-то стал заикаться Ватикан…

– С вас шестьсот рублей, – заявила Анна, останавливаясь у нужного дома. – И плюс обещанное удвоение.

Виталька-Ватикан вышел на ватных ногах, достал пятитысячную купюру и протянул Анне.

– Сдачи не надо, чика. Ээээ…

После секундного замешательства Анна взяла протянутые деньги и уже хотела закрыть дверь, как Виталька ее придержал.

– Ты это… Спасибо… так погоня все-таки была? – хмель полностью исчез с лица мужчины.

– Была.

– А ты чего?… Зачем?…

– Что?

– Почему мне помогла? – казалось он пытается понять непостижимое.

– Мы довозим людей до указанного адреса целыми и невредимыми. – Ответила Анна и наигранно весело улыбнулась, не поворачивая к мужчине головы. – Спокойной ночи, вас уже ждут.

Виталька оглянулся. За спиной уже маячили охранники. Когда он повернулся назад, машина Анны уже набирала скорость.

4

– Ыиииии, иии, хнык….

Анна прислушалась. Не всегда она могла полагаться на свое уникальное зрение. Частенько мелкие детали ускользали, особенно если она была погружена в свои мысли. Тогда она полагалась на слух, обостренный донельзя, как у многих слепых. А то, что источник звука был мал, она поняла уже от того, что доносился он откуда-то из-под ног.

Анна закончила работу чуть ли не под утро и ужасно устала, она вспомнила, что дома закончились кофе и молоко – ее любимое сочетание в напитке, который потребляла в больших количествах даже перед сном. И вопреки всем утверждениям о кофеине спала прекрасно. И сейчас спешила в круглосуточный супермаркет возле дома. Она не стала подъезжать ко входу, потом пришлось бы выруливать долго от стоянки, а оставила машину на обочине со включенными аварийными огнями и стала пересекать детскую площадку перед магазином, когда услышала странный звук. Она остановилась.

–И, ииии, ик, хных, – снова донеслось до ее ушей.

Анна остановилась, пытаясь определить источник звука. Темнота ей не была помехой, ибо видела она не так как все. Но что-то ей мешало «увидеть» его.

Анна сделала еще несколько шагов и явственно почувствовала чье-то отчаяние и неудержимую тоску.

Лавочка на детской площадке. Рядом, за невысокими ровно подстриженными кустами, но из-за них никого не было видно. Но Анна уже осторожно приблизилась к ним.

– Кто тут плачет? – спросила она негромко, чтоб не вспугнуть незнакомца.

И ей вполне миролюбиво и смело ответили дрожащим голосом:

– Я… хнык.

– Ты потерялась? – спросила участливо Анна, определив, что перед ней на скамейке сжался в комок совсем маленький человечек.

– Нет…хлюп, – голос прозвучал не по-детски хрипло.

– Почему ты так поздно одна тут? Где твои родители? – Анна осторожно присела рядом.

– У меня их нет, – голос задрожал еще сильнее.

– Понятно, – ответила Анна, хотя ей ничего не было понятно. Но спрашивать и влезать в душу не хотела.

– Как тебя зовут? – спросила Анна.

– Тася…. Хнык. Нет, по-взрослому Таисия, но все зовут Тася.

– Ты одна ночью тут, не страшно?

– Страшно, вот и реву. Только. Ииииии, хнык…

Анна подождала, когда человечек немного успокоится. Скорее всего ребенок потерялся. Надо дать проплакаться.

– Только дома у тетки еще страшнее…иии.

Немного прояснилась. Ребенок – сирота, живет со злой тетей.

– Я убежала от нее, я не вернусь к ней больше, я буду жить туууууут, – вдруг еще больше расплакался ребенок и вдруг уткнулся к Анне в рукав. Рыдания сотрясали все тело, а плечи вздрагивали так сильно, что на миг Анне показалось, что это не детские плечики, а трепещущие крылья. Она осторожно приобняла девочку. Что-то странное и необычное чувствовалось в ней.

– Всякое бывает, – сделала попытку Анна к устранению конфликта внутри ребенка. – Уверена, тебя ищут по всем улицам. Давно ты тут сидишь?

– Почти с утра, – ответила девочка. – Ну и пусть ищут. Хотя, даже в этом я не уверена. Тетка занята весь день. На меня плевать. Я нужна только когда….. когда нужна. А сегодня я нужна была только вечером, но я сбежала. Она, наверняка, злится до посинения. Я и раньше сбегала. Но не так, не навсегда.

– Ничего не поняла, – призналась Анна. – Я понимаю только одно. Ночь на дворе, тебе некуда идти, домой ты не хочешь. Что ж, мой диван в твоем распоряжении, а завтра решим, что с тобой делать. Надеюсь, ты меня не боишься? Кстати, меня зовут Анна…

Девочка вскочила с лавочки, ростом она едва достигала Анне до пояса, и как-то не по-детски горячо сжала руки Анны своими. Только сейчас Анна поняла, что и одета девочка странно. Хоть и не могла разглядеть детали, но для ребенка какая-то хламида длиной до земли – довольно-таки странный наряд.

– Анечка, спасибо огромное, я отработаю, если захочешь. Ты знаешь, какая я умелая. Я по дому все могу, – лихорадочно затараторил ребенок. – Я и готовить умею, и стирать, и шить, и убирать. Хочешь, я и окна помою у тебя дома.

– Ну, я тоже кое-что умею, – улыбнулась Анна, – и я не работницу нанимаю. А для мытья окон на 8 этаже ты явно маловата.

– Да ты что?! Я умею. Да для этого сейчас куча приспособлений есть. Вот увидишь. Прямо завтра с утра и помою.

– Ладно, не об этом сейчас думать, – прервала Анна обещания. Не хватало еще, чтоб ребенок на высоте окна мыл… – Утро вечера мудренее. Зайдем в магазин и ко мне пойдем, тут недалеко. Ты ведь наверно и голодная, раз с утра тут сидишь.

– Я не знаю, – ответила Тася. – Я привыкла, я кушаю раз в день, если тетка не забудет что-то дать. А так…. Желудок урчит, но есть не хочется.

Анна решительно встала, разозлившись вдруг на незнакомую тетку. Ребенка кормить раз в сутки?! Это вопиюще. Не зря ребенок сбегает. Да наверняка еще и лупит девчонку. Анна от негодования даже не заметила, что последнюю фразу сказала вслух.

– Да, лупит, еще как. Чем под руку попадет. Вот эти синяки видишь? Это ее подарки.

Синяков Анна увидеть не могла, просто поверила и кивнула головой.

– Ты даже не взглянула, – погрустнела Тася, – думаешь, что я вру.

– Нет, что ты, – Анна повернула голову в сторону девочки, – я верю. Я знавала таких теток. Пойдем. Поздно уже.

В супермаркете помимо кофе и молока Анна набрала еще йогуртов, конфет и всякого прочего, что, по ее мнению, любят маленькие девочки. Ароматный рассольник и котлеты были в холодильнике, благодаря стараниям Веры, но ведь ребенка надо и вкусненьким угостить. Однако реакция Таси была опять загадочной.

– Ты сладкоежка? – спросила она Анну, видя, как та закидывает в корзину сладости.

– Нет, – на миг Анна остановилась. – Хочу тебя угостить. Ты же любишь конфеты?

– Не очень. Я сладкое вообще мало ем, – призналась Тася. – Я больше люблю воблу.

– Воблу? – удивилась Анна.

– Да, я в детстве вообще думала, что вобла – это что-то с облаков. Ну, вобла – в обла, в облаках что-то. Что летчик ее оттуда добывают. Смешно, правда?

Тася рассмеялась на свою глупость почти беззвучно. Анна тоже улыбнулась. В детстве? Как сказано! Будто ребенок уже жизнь прожил.

– Странная ты, – заметила Анна.