– Великий Архимаг? Это точно? Может его однофамилец или родственник?
– Нет, это точно он, собственной персоной. Заклинатель из Гильдии магии, отправленный на врата, опознал его по портрету в книге.
– О, как… – мэр не смог выдавить что-то более связное.
Конечно, он слышал об этом человеке. А, собственно, кто не слышал это имя? Для жителей запада он был еще более легендарен, чем для других жителей Империи, так как был их земляком. Поговаривали, что он вернулся на старости лет в родную деревню и дожил свой век в спокойствии и умиротворении.
– Так, а сколько ему должно было быть? Двести пятьдесят? Или уже триста?
– Триста семнадцать, господин мэр.
Пастопол задал этот вопрос в никуда, но секретарь уже навел кое-какую информацию о нем, в очередной раз подтверждая, что Проганик не ошибся в его кандидатуре.
– Значит так, выясни, куда он заселился, и зачем приехал.
Секретарь кивнул и направился к выходу
– И это, – мэр остановил его рукой, – сделай это неприметно, нам не нужно злить такого человека. И еще, – парень остановился снова, – не дай членам Гильдии магии к нему подобраться. А то своими охами и ахами, они старика, чего доброго, в могилу сведут.
Когда за парнем закрылась дверь. Он поправил свой воротник, будто старик сейчас к нему войдет.
«Значит, эта группа промышляла на одной из дорог и встретила там Д’Энуре. Ха-ха-ха! Как же им не повезло, встретить на мелкой дороге, возможно, сильнейшего человека в истории. Ха-ха-ха!»
***
– Вот так все и было – закончила рассказ девушка.
Их рассказ длился дольше, чем Рей ожидал. Декан постоянно уточнял детали и подробности. Видимо он старался записать как можно больше, что бы ему не влетело от начальства. После, их любезно проводили к выходу, и декан приказал знакомому им всаднику, Яну Турису, проводить их до гостиницы. Они культурно отказались и всадник, от греха подальше, ускакал. Стражник проводил их через пропускной пункт, безо всякой волокиты и пожелал удачи.
Декан стоял и смотрел им в след. Когда повозка окончательно вошла в город, он смачно обругал самого себя. Второй стражник, стоявший чуть позади, был согласен с ним практически во всем. Человек, о котором он слушал сказки в детстве и байки в казармах, предстал перед ним. Человек, который мог, судя по рассказам, прибить его не моргнув глазом, был охаян деканом. Если бы старик его спросил, боится ли тот его, стражник не смог бы ответить ничего, кроме как «Да». Он и сейчас продолжал чувствовать дрожь в пальцах.
Чтобы разрядить атмосферу он спросил:
– Господин декан, а что дальше?
– Будто я знаю! – огрызнулся тот. – Вот, лучше возьми и отнеси это легату.
Он сунул ему в руки несколько листов пергамента. Подумав, стражник решил, что пройти и проветриться это хорошая идея.
***
Девушка предложила для остановки квартал эльфов. В городе было достаточно эльфийских торговцев, так что они облюбовали отдельный квартал. После многих лет их пребывания квартал так и получил название Эльфийский.
Когда они въехали в город Реймонд был разочарован. Монументальности строений, похожих на стену, не было видно. Город был по большей части каменный, а не деревянный, как он ожидал, и состоял из одно и двухэтажных домов, почти без всяких украшений. здания были выложены из серого кирпича, а крыши покрывала черепица.
Вдоль широких улиц стояли лавки с товарами, что перемежались с открытыми дверьми ремесленных мастерских. Они проезжали мимо торговцев мясом и рыбой, фруктами и овощами, изделий из кожи и металлов, и много чего еще. Некоторые ремесленные лавки Реймонд не смог определить по назначению.
Высоких строений в черте города было не много: из-за крыш высоко в небо взлетали лишь два шпиля. Как сказала эльфийка, это были шпили ратуши, где заседала местные органы власти и Материнской Обители, главного храма местной церкви. Рей стал припоминать, что он успел прочитать о религии. Откровенно говоря, сам он относился к религии с большим скепсисом, но для местных это была важная часть их жизни, и дабы не опростоволоситься Рей решил все-таки ее изучить.
В целом религия здесь представляла мешанину из монотеизма, политеизма и языческих обрядов. Единственным общим для всех религий было почитание Верховной Сущности – той Сущности, что создала этот мир. Она представала в разных обличиях для разных народов, но в целом, концепция одной главной богини, стоящей над всеми, была характерна, вне зависимости от расы и места жительства, для многих жителей этого мира. Легенды о Ней были необычайно различны в разных областях обоих континентов, но в Империи главенствовала церковь Матери-Богини. Основа религии была в следующем.
Когда-то одна Сущность путешествовала по Вселенной. Она наблюдала, как рождаются и гаснут звезды. Она видела события, как невероятно гигантского масштаба и эпичности, так и столь маленькие, что сама Вселенная могла не знать о них. Так она проводила вечность, наблюдая и созерцая. Но однажды на одном мирке, маленьком и почти забытом, она увидела то, что не видела никогда – Первую Жизнь. Жизнь была крохотной, но такой прекрасной и нежной. Это поразило Сущность до самых Ее глубин. Она наблюдала за ней некоторое время, пока та не угасла. Сущность была невероятно потрясена: Она никогда раньше не видела Смерть. Все что Она знала так это то, как одно перестает быть тем, что есть и меняет свою форму или содержание, но никогда полностью не исчезает. Свет становится тьмой, дабы потом снова стать светом. Таковы были Ее познания о Вселенной.
Сущность много размышляла и искала другую Жизнь по всей Вселенной, но так и не нашла. Впервые за свое существование она была в смятении. Все то, что раньше ее развлекало и интересовало, вдруг стало серым, скучным и унылым. Но вдруг, будто вспышка, решение созрело в ней самой. Если нельзя найти жизнь, то возможно Она сама сможет ее создать. Она долго выбирала мир, подходящий для ее планов. И когда нашла, принялась за работу.
Ее работа над Жизнью была долгой, мучительной, но кропотливой. И эта работа давала результат: Жизнь расцвела в этом мире буйным цветом. Из-под Ее «пера» выходило множество всего. Что-то она оставляла и улучшала, что-то с сожалением приходилось удалять. Она выстраивал сложную систему взаимодействий разновидностей жизни друг с другом. И это, было прекрасно.
Но чем больше Она работала, тем больше понимала, что истончается. Тает и угасает, как Первая Жизнь. И перед ней стал выбор: остановится и позволить Жизни дожить отведенное ей время, а потом сгинуть, или пожертвовать собой, навсегда привязав себя к этому миру, став его неотъемлемой частью. Она оглянулась на свое существование и поняла, что до этого мгновения, до встречи с Первой Жизнью, Она не была окончательно полноценной. Все, что было до этого, лишь прелюдия к тому, чем Она занималась сейчас.
И тогда Она решила пожертвовать всем ради своего Великого Плана, что собиралась претворить в реальность. Она установила законы и правила, по коим жизнь должна была существовать, даже без Ее наставления. Своим последним дыханием Она породила двух своих детей, тех, кто должен был поддерживать установленный Ей порядок, Жизнь и Смерть.
Они были друг другу всем, кем только могли. Друзьями и врагами, братьями и сестрами, родителями и детьми. Они любили и ненавидели друг друга так же, как любили и ненавидели самих себя. Этих двоих в разных народах тоже по-разному почитали и опознавали: Первые Дети, Великая Пара, Близнецы Равновесия. Суть же была одна: они следили за циклом жизни и смерти. Кто-то говорил, что видел их, кто-то даже с ними здоровался. Единственное, что было известно точно, то что они не вмешивались в дела смертных.
Другие же, так называемые низшие боги или полубоги, были воплощением верований других живых существ. Чем больше последователей и верующих, тем могущественнее бог. Только их сил, даже на пике, не хватит, чтобы бросить вызов Ее детям или уж тем более Ей самой. Так, что низшие боги занимались раздачей благословлений для своих последователей, привлекая тем самым новых. Хотя изредка и они могли устраивать разборки друг с другом. Например, Владычица Озера и Зеленый Рыцарь, полубоги двух соседствующих враждующих рыцарских королевств, враждовали не одно столетие. Их единственная война была описана в легендах, датируемых за семь сотен лет до Первого Императора. Так, что подлинность этих легенд была под сомнением.
