– «Камни никогда не умирают» … бред какой-то…

– Ха! А мне нравится, особенно вот этот – здоровяк указал пальцем в одну из фигур на кружке. Человек на кружке явно было безумцем: раскрашенное лицо, выпученные глаза, высунутый язык и рука, сложенная в неизвестном ей жесте.

Юиль посмотрела на здоровяка с неприязнью:

– Если не ты, и не я, то получается, что только он сам мог ее создать, – она кивнула в сторону кровати, на которой сопел старик.

– Это хорошо или плохо?

– Ну, если это проявление созидательной псионики, от конечно, хорошо: он не мог ей пользоваться уже давно, а значит, начал идти на поправку.

Громила улыбнулся и сам опустился над кружкой.

– Запах интересный – он схватил кружку и прежде, чем девушка успела что-то сказать, опрокинул большую часть ее содержимого в себя. Эльфийка сначала вдохнула, дабы его отчитать, но интерес исследователя заставил ее промолчать. Лицо громилы начало становится кислым:

– Дрянь, какая-то. Горько, не вкусно и еще цвет этот… черный…

Юиль взяла кружку в руку и немного отпила с другого края. Напиток был горячим, терпким и бодрящим, но абсолютно безвкусным.

– Может наставник пил его в своих приключениях, где-нибудь в дальних странах? – предположил здоровяк.

Юиль неуверенно пожала плечами:

– Кто знает. За сотню лет путешествий он побывал, наверное, во всех уголках этого мира.

Громила кивнул и улыбнулся:

– Я выбрал правильного наставника – и направился к выходу из комнаты.

Юиль посмотрела на кровать, где спал ее учитель. В ее сердце сжался небольшой комочек. Ее учитель, давший ей столько знаний за десятки лет обучения, с каждым годом становился все более слабым разумом. Герой, имя которого знали многие, доживал свой век в маленьком доме у себя на родине, так как он уже не всегда мог себя контролировать. Видеть, как гигантский пылающий костер, рядом с которым многие получили тепло и спокойствие, угасал до маленькой искорки, было больно.

«Я позабочусь о Вас, учитель. Я отблагодарю, Вас за все, что Вы для меня сделали» – подумала девушка.

– Тог’рек! – вдруг вспомнила девушка и вышла из комнаты, затворив дверь. Она спустилась по лестнице и, не увидев громилу, вышла на задний двор. Тог’рек направился к своему «тренировочному» дубу, который он молотил постоянно, пока не был ничем занят.

– Тог’рек!

Он обернулся.

– Нужно сходить в лес, за хищенникой.

Тог’рек насупился:

– Сражаться с живыми кустами, какая же в этом доблесть?

– А соблюдение договоренностей, является доблестью у варваров? – она использовала этот финт постоянно. Договор, заключенный между ее учителем и этим дикарем, был странный, но это позволяло ей использовать его, как подсобного рабочего. Он был заключен как раз во время очередного помешательства Арчибальда: тот согласился сделать из Тог’река хорошего лидера, пока последний выполняет его приказы.

– Корзина для ягод в сарайчике.

– Знаю!

Юиль победоносно улыбнулась, а после развернулась и зашла в дом: ей еще нужно было успеть обработать травы, прежде чем придет жена трактирщика.

Он шел по коридору, едва скрывая собственную злость. Казалось, что еще мгновение и ярость потоком хлынет наружу заливая всех и вся. Люди, попадавшиеся ему на пути, предпочитали расступаться или увлекались украшениями на стенах, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Даже стражники, многие из которых были ветеранами многих битв, предпочли не останавливать его: все и так знали, кто он, и какова его мощь. Обходительный и вежливый в обычное время, сейчас он больше напоминал ураган, готовый вырваться наружу.

Арчибальд распахнул последние двери. За ними был большой зал: высотой он был примерно метров пятнадцать; в ширину около тридцати; длина зала составляла метров пятьдесят. Под потолком висели зачарованные люстры, в которых непрерывно горели кристаллы с [Магическим Светом]. Стены зала были из белого мрамора, с изыскано украшенными барельефами и колоннами. Пол был выложен из черных и белых мраморных плит. От двух дверей, расположенных в концах зала, до центра, простирался ярко алый ковер потрясающей работы, украшенный золотой бахромой по краям. Ковер так же примыкал и к одной из стен, по правую руку от вошедшего. По центру зала были два, расположенных друг напротив друга, дивана, а между ними маленький столик, что был не выше колена. Всю левую часть зала занимали огромные окна, меж которых стояли горшки с цветами и не большими деревцами. Некоторые из них цвели, и их запах создавал приятную атмосферу, как во время прогулки по саду. Дверь на балкон, расположенная в центральной части окон, была распахнута.

В месте, где ковер примыкал к стене, находился большой стол Т-образной формы, повернутый «ножкой» от стены. Он был очень массивен: за ним легко могло сесть по 5 человек с каждой стороны. Во главе стола стояло высокое кресло. Оно больше напоминало трон, коим, и являлось. В паре метров от стола с каждой из сторон стояли два стражника из Императорского Легиона. Чуть поодаль находился маленький столик с кувшинами и фруктами, рядом с которыми находилась горничная.

Во главе стола сидел человек, всем своим видом показывая, кто в этом зале главный. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, и внимательным взглядом изучал какой-то документ. Он держал его одной рукой, кулаком другой же подпирал подбородок. На вид ему было около пятидесяти лет. Его некогда темные волосы, что были коротко подстрижены, украшала седина, показывая всем тяготы свалившихся на него за годы правления проблем. Черты его лица не были выделяющимися, за исключением его глаз. Его взгляд был тяжелым, способным "продырявить" кого угодно. Одежда была преимущественно белого цвета, с небольшими вкраплениями золотых и черных нитей. На его голове находился венок из адамита с золотыми прожилками. Этот венец был его повседневным головным убором; для церемоний он использовал другую корону.

Рядом с ним стоял молодой человек в темном френче, одетом не по погоде. Даже не смотря на магически установленную погоду в зале, было понятно, что в таком наряде ему было жарковато. Его френч был практически полностью черным, за исключением левого плеча, где красовался вышитый золотом эполет, с личным гербом Императора. Этот символ значил, что данный человек работает непосредственно с Императором. Конкретно этот парень, был личным секретарем Его Величества.

Вошедший пробежал глазами по залу и, увидев сидящего Императора, направился прямиком к нему, нарушая все возможные этикеты. Стоявшие рядом с правителем стражники напряглись: один из них положил руку на рукоять меча, намекая на недовольство. Арчибальд проигнорировал его жест если он захочет что-то сделать Императору, то весь легион ему не сильно сможет помешать.

Секретарь чуть наклонился к уху правителя:

– Ваше Величество, к Вам Верховный Архимаг. У меня нет записи, о его аудиенции. Может …

Император прервал его, просто подняв руку. Кроме этого действия его положение никак не изменилось.

Арчибальд подошел к столу и практически выкрикнул:

– Как это понимать!!!

– Верховный Архимаг, – спокойным голосом сказал секретарь – для начала, вы находитесь перед Императором. Будьте столь любезны, соблюдать хотя-бы минимальные правила приличия, даже не смотря на отношения Его Величества к Вам.

Арчибальд посмотрел на секретаря взглядом способным испепелить само солнце. Но секретарь не был отобран лично Императором из тысяч претендентов, если бы пасовал перед такими взглядами; ему доводилось терпеть такие взгляды практически каждый день от множества дворян, которых он периодически отдергивал. Многие из них готовы были отдать многое, чтобы убить этого человека. Некоторые даже утверждали, что секретарь завел врагов больше, чем сам Император.

– Ах, ты мелкий зазнайка! Да я тебя сей…

– Довольно – тихий, но спокойный баритон Императора остудил атмосферу до нуля – Зачем вы пришли, Архимаг?

Арчибальд прищурил глаза. «Архимаг, значит…»