– Будет исполнено. Сию минуту.
Генрих сел за столик у окна. Посетителей в эти часы было мало. Обеденный перерыв в близрасположенных заведениях и конторах начинался в одно и то же время – между двенадцатью и двумя, а редкие случайные прохожие, даже несмотря на дождь, проходили мимо. Венсен поставил перед Генрихом чашечку ароматного кофе и небольшую тарелку, на которой были аккуратно разложены кусочки грюйерского сыра.
– Приятного аппетита.
– Спасибо, Жан.
Сделав небольшой глоток кофе, Генрих посмотрел на улицу. Дождь усиливался, и улица постепенно совсем опустела. Генрих неслучайно решил поселиться в Базеле, который по численности населения занимал второе место в Швейцарии. В этом городе жил его дядя Рудольф. И хотя Генрих не видел дядю много лет, он не сомневался, что тот с радостью встретит своего единственного племянника и на первых порах поможет ему во всех его начинаниях. Дядя Рудольф год как овдовел. Он прожил с Бетти двенадцать счастливых и незабываемых лет. Они были созданы друг для друга, и даже разница в возрасте, равная двадцати восьми годам, не была помехой в их семейной жизни. Однако здоровье Бетти было подорвано еще в детстве, и она не дожила до возраста Христа всего один год. Дядя Рудольф тосковал по безвременно ушедшей из жизни жене и все чаще и чаще задумывался о собственной смерти. Именно в этот печальный период его жизни и появился Генрих вместе с девушкой Ольгой и денщиком Шульцем. Дядя Рудольф оказался на редкость тактичным, внимательным и гостеприимным человеком. Он ни разу не спросил, кем же приходится Ольга его племяннику, возможно, потому что сам когда-то ради девушки, которую любил, оставил семью. Наблюдая со стороны за дядей, Генрих удивлялся, какие они разные с его отцом. Отец был сильный волевой человек, не способный сострадать и прощать людям их грехи и ошибки. Дядя Рудольф – полная ему противоположность. Он сразу же обратил внимание, что Ольга больна, и, используя свое влияние в обществе и большие связи, созвал консилиум лучших врачей в Базеле. Врачи поставили диагноз: полное истощение организма. Дядя Рудольф окружил девушку вниманием и заботой и даже нанял сиделку, которая дни и ночи неотлучно находилась у ее постели. Ольга воспринимала все происходящее вокруг с полным равнодушием. Когда-то в силу своих убеждений Генрих был далек от мысли, что может встретить женщину, способную не только привязать к себе, но и завладеть всеми его помыслами. Но вот уже полгода как русская девушка Ольга, волей судьбы ворвавшаяся в его жизнь, стала частицей его самого. Все, что было до нее, ушло в прошлое и было если не забыто, то глубоко похоронено в его сердце. Отныне девушка стала самым главным в его жизни. Казалось, на свете не существовало ничего, что бы он не смог сделать для нее. Через два месяца состояние Ольги значительно улучшилось. Генрих купил прекрасный дом с садом в фешенебельном пригороде города, нанял дизайнеров, постаравшихся на славу, и когда все было устроено и оборудовано, вместе с Ольгой и Шульцем переехал. Теперь Ольга всегда была рядом, он видел ее каждый день. Но она все так же была равнодушна и безучастна ко всему. Генрих для нее просто не существовал. И тогда он потерял сон и покой, он неистовствовал. Но самое ужасное, что в результате языкового барьера Генрих не мог с ней объясниться. Генрих был немец, а Ольга – русская, он боготворил ее, а она – ненавидела. Но Генрих не собирался сдаваться.
«Пора», – взглянув на часы, подумал Генрих и щелкнул пальцами, подзывая хозяина кафе.
– О-о-о… господин Дитрих, спасибо господин Дитрих, – кланяясь, произнес Венсен при виде солидных пурбуаров, которыми Генрих щедро одарил хозяина кафе. – Заходите еще. Всегда рады вас видеть. Удачи вам, господин Дитрих, – Венсен, не переставая улыбаться, проводил Генриха до дверей.
В приемной агентства «Суллана» Генриха встретила молодая красивая секретарша. Голубая шифоновая кофта в мелкий черный горошек оттеняла голубизну ее глаз, а каштановые волосы кольцами ниспадали до плеч.
– Добрый день, – приветствовала она Генриха.
– Добрый день. Мне назначена встреча на 12:30.
– Одну минуточку, господин…
– Моя фамилия Дитрих.
– Я сейчас доложу, господин Дитрих, – секретарша, грациозно покачивая бедрами, скрылась за дверью.
Через минуту она вышла и широко распахнула дверь.
– Прошу вас, господин Дитрих. Вас ждут.
Навстречу Генриху уже спешил генеральный директор агентства господин Бюрле. Краснощекое, пышущее здоровьем лицо, облысевшая голова и вся его неуклюжая фигура со слишком широкими бедрами придавали ему вид неотесанного служаки.
– Я очень рад, господин Дитрих, что вы почтили вниманием наше скромное агентство. Прошу вас. Кофе, виски?
– Нет, спасибо. Если не возражаете, я хотел бы сразу же приступить к изложению своего дела.
– Да, конечно. Я слушаю вас, – Бюрле жестом предложил Генриху сесть.
– Господин Бюрле, не знаю, сможете ли вы мне помочь. Честно говоря, я уже потерял всякую надежду. Прежде чем обратиться в ваше агентство, я побывал в трех аналогичных агентствах, но увы…
– Такое, к сожалению, бывает. Но думаю, у нас вам больше повезет. Итак, в чем проблема? – Бюрле мило улыбнулся.
– Мне по роду моей деятельности необходима сотрудница по особо важным поручениям. Девушка должна быть не старше тридцати лет и…
– О-о-о… – Бюрле нескромно хихикнул. – Понимаю, понимаю… Конечно, всегда приятно видеть перед собой красивое женское лицо, такое, к примеру, как у моей секретарши. Кстати, как она вам?
– Очень мила.
– Вы находите? – в глазах Бюрле появился живой блеск, и он, слегка покраснев, продолжил: – Знаете, я иногда прихожу на работу в скверном настроении. Скажу вам как мужчина мужчине, моя семейная жизнь – это сущий ад. Кстати, вы женаты?
– Нет.
– Мой вам совет: никогда не женитесь. Это я к слову… Так вот, прихожу я в агентство после очередного семейного скандала, а навстречу мне моя секретарша Эльза. Прекрасно одетая, с милой улыбкой на лице и к тому же вся благоухающая французскими духами «Шанель», нежный аромат которых, точно длинный королевский шлейф, неотступно следует за ней. А эти божественные формы… бюст, бедра…
– Господин Бюрле, – Генрих повысил голос, – все это очень интересно, но разрешите мне продолжить.
– Извините, господин Дитрих, извините.
– Кроме того, девушка должна знать русский язык так же хорошо, как и немецкий. Это мое непременное условие.
– Русский язык? – удивленно переспросил Бюрле.
– Да.
– В нашей стране русский язык непопулярен, – откинувшись на спинку кресла, заметил Бюрле. Через минуту он с решительным, почти вызывающим видом вскинул глаза на Генриха. – Мне кажется, я смогу вам помочь, и при этом нам даже не понадобится картотека на русских эмигрантов, прибывших в Швейцарию. Эдит Витхайт, двадцать шесть лет, не замужем, живет с бабушкой на окраине Базеля.
Генрих с интересом посмотрел на генерального директора. Странное чувство. Уверенность Бюрле в том, что Витхайт и есть та девушка, которая ему необходима, мгновенно передалась Генриху.
– Видите ли, господин Дитрих, месяц назад ввиду финансовых затруднений, мы вынуждены были уволить несколько сотрудников. Среди них была и Витхайт, девушка трудолюбивая и исполнительная. Мне было жаль с ней расставаться. Но бизнес есть бизнес и здесь, как говорится, не до сантиментов.
Генрих подался вперед. Рассказ генерального директора заинтересовал его.
– Я не случайно сказал, что Витхайт живет с бабушкой – фамилия ее в девичестве была Лаврухина. Семья Лаврухиных когда-то принадлежала к известному русскому роду. Бабушка приехала в Швейцарию в конце прошлого века. Она прожила в нашей стране почти пятьдесят лет, но умереть хочет в России. Странные фантазии у старушки, не правда ли? Витхайт сильно привязана к ней. Старушка воспитала ее (родители Эдит умерли, когда ей было всего три года). Девушка унаследовала от бабушки любовь ко всему русскому. Она не только хорошо говорит, но и пишет по-русски.
