– Мне трудно сказать, почему я обратилась к вам именно по-русски, – наконец Эдит смогла сказать что-то вразумительное. – Мне показалось, вы не понимаете меня. А так как кроме немецкого языка, я знаю еще и русский, то я рискнула.

– И у вас это неплохо получилось, – заметила Ольга.

– Я вас не понимаю. Вы в чем-то меня подозреваете?

– Нет, что вы. Это я так… к слову, – глядя на Эдит, Ольга могла поклясться, что та говорит ей неправду.

– Вы так и не сказали, как вас зовут, – Эдит решила сменить тему разговора, боясь, что если Ольга задаст еще несколько вопросов, то она совсем запутается или, лучше того, расскажет ей всю правду.

– Меня зовут Ольга. Вы абсолютно правы, я действительно не знаю немецкий язык. В школе я изучала английский. Но это было так давно.

– А откуда вы родом?

– Из России. Есть такая деревушка с милым названием Озерки. Так вот там почти девятнадцать лет назад в семье Светловых родился четвертый ребенок. Это была я.

– А я была единственным ребенком в семье. Когда мне исполнилось три года, отец погиб в автомобильной катастрофе, а мать после непродолжительной болезни умерла. И если бы не бабушка… не знаю, что бы со мной стало.

– А ты хорошо говоришь по-русски, – Ольга бросила лукавый взгляд на Эдит и самопроизвольно перешла с ней на «ты».

– Моя бабушка была необычайно настойчива, когда учила меня русскому языку. Помню, как-то в детстве она целых два дня разговаривала со мной только по-русски. Я плохо ее понимала, но это совсем не смущало меня, поскольку я была сообразительна, как чертенок. И вот когда мне захотелось есть, но я не знала, как сказать это по-русски, то при помощи жестов попыталась объясниться с бабушкой. Но бабушка была непреклонна. «Эдит, говори только по-русски», – взорвалась она.

– Я никогда не видела твою бабушку, но, когда слушаю тебя, мне кажется, я знаю ее целую вечность.

Эдит замедлила шаг и, глядя на Ольгу, спросила:

– Ольга, а почему ты покинула родину и приехала в Швейцарию?

– В Швейцарию? – взволнованным голосом переспросила Ольга и остановилась как вкопанная. – Ты сказала…

Ее сердце учащенно забилось и она беспомощно посмотрела на Эдит. Известие поразило Ольгу, и жуткое волнение, овладевшее ею, моментально вызвало слезы на глазах.

– Так, значит, немец привез меня в Швейцарию… Боже мой… Как он посмел? Кто дал ему право распоряжаться моей судьбой, точно я какая-то вещь, принадлежащая ему лично? Немецкая сволочь! – тихо прошептала Ольга, и лицо ее побелело, как полотно.

Эдит ни слова из сказанного Ольгой не расслышала, но взволнованный вид девушки сильно удивил ее.

А между тем Ольга от бессилия прижимала руки то к груди, то к вискам и, не замечая ничего вокруг, продолжала шептать:

– Нет, нет… это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Н-е-е-т…

– Ольга… – Эдит осторожно тронула девушку за руку. – Тебе плохо… Может быть, мне позвать кого-нибудь из дома? Ты слышишь меня? Ольга!

– Что? – Ольга встрепенулась и посмотрела на Эдит, словно видела ее впервые. – Нет, нет… не надо никого звать. У меня немного закружилась голова, я хочу присесть.

– Да, да, конечно, – Эдит осторожно обхватила Ольгу за плечи и повела к скамейке, стоявшей в двух шагах от них.

Ольга скорее упала, чем опустилась на деревянную скамью, и, казалось, сейчас же забыла о присутствии Эдит Витхайт.

– Тебе уже лучше? – через минуту заботливо спросила Эдит.

– Да, спасибо. Я долго болела и еще не совсем окрепла, – точно извиняясь, произнесла Ольга.

– И все-таки я позову кого-нибудь из дома. Ты такая бледная, а руки словно лед.

– Нет, прошу тебя… не надо. Просто посиди со мной, – Ольга опустила глаза, затем, точно на что-то решившись, посмотрела на Эдит. Глаза ее лихорадочно заблестели, и она решительно произнесла: – Эдит, расскажи мне о Швейцарии.

– Что?! – Эдит меньше всего ждала услышать этот вопрос.

– Прошу тебя… расскажи. Это, должно быть, красивая страна.

– Да, Швейцария сказочная страна. Если хочешь, я не только расскажу о ней, но и покажу. Базель – это еще не вся Швейцария, но, поверь, один из самых красивых городов страны. Я всей душой люблю этот город, я здесь родилась и выросла. Я – швейцарка.

– Скажи, Эдит, а Швейцария воевала с Германией? – неожиданно спросила Ольга.

– Нет. Наша страна, так же как и Швеция, соблюдала нейтралитет. Но мы сочувствовали России, ведь именно ей пришлось принять на себя основные тяготы в этой ужасной войне. О вступлении Германии в войну с Россией мы узнали по радио. Это известие поразило бабушку. Она ушла в свою комнату и долго плакала, уткнувшись в подушку. А вечером за чашкой чая она решительно сказала: «Эдит, запомни мои слова: Россия обязательно победит в войне с Германией, так как, по своей сути, она – страна-победитель и никогда не встанет на колени перед неприятелем, даже если для этого придется погибнуть всем русским до единого». Бабушка оказалась права. Россия победила… но какой ценой. Мы каждый день слушали по радио военные сводки. Потери русских исчислялись миллионами людей, особенно в первые годы войны. Бабушка никогда не верила в Бога, но в годы войны потянулась к нему всей душой. Выкраивая из своей скудной пенсии жалкие гроши, она шла в церковь и ставила свечку за упокой душ своих соотечественников. Она неистово молилась, прося Всевышнего защитить русский народ от фашистской чумы. Мне кажется, именно в годы войны бабушка чувствовала себя как никогда русской.

«Милая Эдит, – невольно подумала Ольга, не решаясь произнести вслух слова, которые так рвались из ее груди, – если бы ты знала, сколько пришлось пережить и испытать мне, через какой ад пройти в немецком концлагере, где меня били и истязали, пытаясь сломить волю и упорство, где обращались хуже, чем со скотиной. Но несмотря ни на что, никто не смог сломить меня».

Слова, горькие, душераздирающие слова. Кажется, еще мгновение – и Ольга упадет Эдит на грудь, разрыдается и все ей расскажет. Она попросит девушку о помощи. И девушка не откажет ей. Ольга была уверена в этом. С ее помощью она убежит из этого дома, затеряется на шумных улицах швейцарского города и навсегда вычеркнет из памяти образ ненавистного немецкого офицера. Она вернется на родину!

«Но нет, – Ольга гордо вскинула головку и чуть прищурила глаза. Гордость всколыхнула ее и наполнила силой. – Я – не преступница и не покину этот дом, точно вор, преследуемый сворой гончих псов. Я уйду гордо, с высоко поднятой головой, а на прощание плюну в лицо немецкому офицеру и на его родном языке скажу, как я ненавижу его. И если нет другого способа наказать его за все то зло, совершенное им по отношению ко мне, то пусть хотя бы это будет ему моим отмщением. Только так поступив, я смогу до конца своих дней чувствовать себя гордо и уверенно, только так я смогу уважать себя».

Решение было принято. Оно созрело неожиданно быстро и могло показаться безумным. Но Ольга, зная себя как никто другой, не сомневалась, что поступить по-другому уже не сможет. Нет, она не покорится судьбе, а лишь использует сложившуюся ситуацию в свою пользу.

– Эдит, ты хотела показать мне город. Ты не передумала? – Ольга мило улыбнулась и протянула девушке руку.

Эдит была приятно поражена, заметив, как Ольга вдруг преобразилась. Ее настроение радости и покоя мгновенно передалось Эдит. Девушки поднялись со скамейки и, взявшись за руки, весело побежали по садовой тропинке.

Ольга жадными глазами смотрела на новую страну, новых людей. Она долго была занята мыслями о себе и совсем забыла, что есть другая жизнь, жизнь, где люди рождаются и умирают, трудятся и веселятся, любят и страдают. И ей захотелось вместе с этими людьми дышать полной грудью, быть счастливой и беззаботной, как когда-то в детстве. Она с восторгом смотрела на изумрудный Рейн, по обе стороны которого раскинулся город Базель. Рейн шумел и местами клокотал, и это составляло особенно приятную музыку для слуха. Чувство свободы широко ударило сильным прибоем и отозвалось в груди Ольги. Ольга медленно, но бесповоротно возвращалась к жизни.