Так, медвежатник, отсидевший приличный срок в тюрьме, спас человека. Человека, который раньше презирал его и недолюбливал. Да, баба Надя не жаловала его и опасалась за свое имущество – а вдруг он вспомнит свои старые повадки и залезет в ее квартиру, пока ее не будет дома? Теперь это самое имущество чуть не прикончило ее – повороты судьбы иногда поражают воображение. Никогда не знаешь, кто может спасти тебе жизнь.
Мы ожидали, что первым делом баба Надя, надышавшись едкой пыли, попросит воды, но она, вцепившись пальцами в крепкое Лешино плечо, произнесла с мольбой:
– Там… на третьем этаже живет моя дочь, и внучка Саша… Прошу вас, помогите им! – с надрывом в голосе она вымолвила последнюю фразу и потеряла сознание.
Мы втроем поспешили на третий этаж. Но баба Надя не успела назвать номер квартиры и мы с Мариной рассеянно переглянулись.
– Я знаю, где они живут, – Леша хладнокровно направился к той квартире, что находилась у лифта, и вытащил из кармана свои волшебные ключи и отмычки.
– Раньше он презирался обществом, а теперь он один из самых полезных людей, – вырвалось у меня, но Марина согласно закивала головой. Она вдруг вспомнила о том, что у нее почти грудь нараспашку и, покраснев, стала застегивать верхние пуговицы на своей рубашке.
С этой дверью Леша справился еще быстрее, чем с предыдущей, потому как здесь был только один замок. Он осторожно начал открывать дверь, но ее что-то заблокировало изнутри.
– Этого еще не хватало! – испугались мы.
Но Леша со всей силы начал наваливаться на дверь и та стала нехотя поддаваться. Когда образовался небольшой проем, мы смогли втиснуться в дверь и попасть в коридор. Оказалось, что дверь заблокировал шкаф. Втроем мы оттащили шкаф в кухню и поспешили в зал. Стены в этой квартире выстояли, но вся мебель валялась опрокинутой и разломанной. Кровать почти на треть вылезла на балкон – что не удивительно, ведь балконные двери и окна вылетели на улицу. И тут мы услышали тихое всхлипывание. Оно доносилось из-под кровати. Мы кинулись туда и обнаружили под кроватью девочку лет семи-восьми. Она была покрыта густой серой пылью. Мне показалось, что я вижу ее впервые. «Но как же так?» – удивилась я. И лишь когда мы вытащили ее в коридор и смахнули с нее пыль – я признала эту девочку. Пока Леша разгребал искалеченную мебель, в поисках дочери бабы Нади, я отыскала на кухне бутылку воды и напоила Сашу, затем смочила первую попавшуюся под руки вещь и стала протирать ей лицо и тело. Она немного оживилась, пришла в себя и спросила:
– А где мама? – она пытливо заглядывала в мои глаза, а я стыдливо отводила их в сторону зала, молясь в душе, чтобы Леша обнаружил ее мать живой.
Но то, что я услышала, когда он вместе с Мариной вернулся в коридор, потрясло меня.
– Ее там нет, – уверенно заявил Леша и посмотрел на ванну. Дверь уцелела и слегка прикрывала комнату, а перед ней была лужа воды.
– И как мы сразу не догадались заглянуть и туда? – тихо перешептывалась с нами Марина.
Леша осторожно приоткрыл дверь и изумленно вскинул свои густые русые брови. На его круглом вспотевшем лице отразился такой ужас, что мы сразу все поняли.
– Где моя мама? – уже более требовательно спросила Саша и попыталась оттолкнуть меня, чтобы зайти в ванную комнату. Она сразу поняла, что ее мать именно там.
– Не пускайте ее! – крикнул Леша и добавил: – Марина, вынеси ее на улицу!
Но девочка капризничала, и тогда Леша солгал. Он, со злостью на самого себя, произнес через силу:
– Твоя мать сейчас на улице и ищет тебя. И твоя бабушка уже давно ждет тебя там же – на улице.
Это подействовало, и Марина смогла вывести Сашу на улицу.
– А ты помоги мне, но только сильно не присматривайся, – предупредил он меня и прибавил со знанием дела: – Несмотря на цыплячий рост и худобу, с тебя будет больше толку, чем с твоей подруги, которая выглядит слишком чахло и испуганно, – это он говорил о Марине. Я с сожалением приняла его сомнительную похвалу насчет моей выдержанности в непростой ситуации – я уже догадалась о том, что мне предстоит разделить с ним страшную миссию.
Заглянув ему через плечо, я вскрикнула. На полу лежала женщина, полностью обнаженная, а рядом валялся электрический бак на сто литров. Именно он и стал ее убийцей – сорвавшись со стены во время мощных толчков, он проломил бедной женщине череп. Было понятным, что она умерла уже при первых толчках, в то время как я, спрятавшись под столом, начала мысленно прощаться с жизнью. Ее лицо напоминало кровавое месиво, где уже нельзя было разглядеть какие-либо черты – все было уничтожено и безжалостно стерто. Я продолжала с ужасом рассматривать ее и не могла оторвать взгляд. Казалось, я вижу страшное кино, но оно все никак не заканчивалось. Вид крови никогда не пугал меня, но вид истерзанного мертвого тела – другое дело. Впервые мне явилась эта чудовищная картина – картина нашего будущего, где вскоре каждый второй станет вот таким же изуродованным куском безжизненного мяса, а те, кто уцелеет, будет ждать всемирный потоп, да только теперь он будет не из воды, а из магмы.
Найдя в зале простынь, мы бережно завернули в него женщину, и Леша вынес ее на улицу. Я, этим временем, зашла к бабе Наде – она уже пришла в себя и сразу спросила:
– Вы нашли их?
Я молча кивнула головой, стараясь не выдать себя раньше времени.
– Они – живы? – она со страхом смотрела на меня, как на предсказателя ее будущего. Если ее близкие погибли – ее жизнь окончена – именно это я прочла по ее заплаканным зеленым глазам. Ее седые волосы, в которых прежде виднелись русые полосы – теперь полностью поседели.
– Они – на улице, – ответила я и тут же торопливо добавила: – Давайте я вас выведу во двор, Саша уже заждалась вас!
При этих словах баба Надя оживилась. Ее внучка жива – какое счастье! Она с моей помощью встала с пола, где паркет собрался в гармошку, и мы начали пробираться к выходу. Со стороны улицы, Леша помог бабе Наде перелезть через упавший козырек. Она все это время бешено шарила глазами по лицам людей, пытаясь отыскать своих. Везде слышались стоны и крики, всюду было полно народу – все в изорванных в клочья одеяниях, которая была пропитана кровью.
Когда мы выбрались во двор, я увидела, что Марина вместе с Сашей под тем самым деревом, за которое мы держались во время сумасшедшей тряски. Саша первая заметила свою бабушку и побежала к ней навстречу.
– Сашенька! – плакала баба Надя, обнимая внучку. – Солнышко мое!
Леша, дернув меня за руку, произнес хмуро:
– Теперь самое страшное. Нужно показать ей тело дочери…
– Где оно? – спросила я.
Леша вытянул руку вперед и ответил:
– В десяти метрах от них, под соседним деревом.
Но баба Надя сама почувствовала, что ее дочь лежит совсем рядом, укутанная простыней. Она оттолкнула внучку к Марине и, как завороженная, пошла к телу, которое лежало под ивой. Глаза неотрывно смотрели на кусок белой ткани, губы плотно сжались, а дрожащие руки потянулись к тому месту, где раньше было лицо.
– Останови ее! – умоляла я Лешу. – Она не должна увидеть дочь в таком виде. Это потом будет всю жизнь преследовать ее! – воскликнула я, но тут же вздрогнула. Что я такое говорю? Ведь у нас нет той самой жизни, лишь жалкая отсрочка в пару месяцев. Но и этого срока достаточно, чтобы сойти с ума от горя раньше времени.
Леша добросовестно кинулся выполнять мою просьбу, но не успел: баба Надя откинула простыню и вскрикнула, а потом потеряла сознание. Мать всегда узнает свою дочь, в каком бы виде она не была. Пока мы с Лешей приводили бедную женщину в чувства, а Марина успокаивала Сашу, к нам подоспел зять бабы Нади. В этот день он работал на другом конце города, и после землетрясения ему пришлось пешком преодолеть немалое расстояние, а учитывая, что перемещения по городу могли закончиться гибелью (на него могло обрушиться любое поврежденное землетрясением здание), это было настоящим чудом, что он уцелел. Он сразу же крепко обнял дочь, а она, целуя его лицо, кричала: «Папа, мамы больше нет!». Его губы вздрогнули, он нахмурился и еще сильнее прижал к себе дочь, так похожую на него.
