— Так вот оно что. Вы женаты и живете над гаражом.

Я кивнула. — Вот и все.

— Хм. — Она нахмурилась. — Ты разговаривала с Дрейвеном после кладбища?

— Нет.

— Ну, пристегнись. — Ее взгляд скользнул по моему плечу. — Потому что он идет, и он не выглядит счастливым.

— Я хотел бы поговорить с тобой. Дрейвен не спрашивал, он требовал.

Я расправила плечи и вздернула подбородок. Считайте это многолетним неповиновением дочери отцу, но он не собирался приказывать мне.

Он долго смотрел на меня, потом его лицо смягчилось. Неужели он улыбается?

— Что-то смешное? — огрызнулась я.

— У тебя есть сталь, девочка.

Нет, у меня была боль.

И в данный момент я отчаянно пыталась не допустить, чтобы к этой куче добавилась еще одна. Я цеплялась за этот спокойный, собранный фасад, надеясь, что он удержит людей на расстоянии. Потому что, если еще один человек причинит мне боль, я могу разлететься на куски.

— О чем бы ты хотел поговорить? — Я сохраняла нейтральное выражение лица. — Потому что если это касается меня и Исайи, то это не твое дело.

Он нахмурился.

Я сомневалась, что многие говорили Дрейвену, чтобы он не лез не в свое дело. Если бы не ярость, пылающая в моих жилах, у меня бы не хватило смелости противостоять человеку, который держал себя с такой непоколебимой уверенностью и властностью.

Каждое его движение казалось обдуманным. Он не судорожно сжимал пальцы, и его взгляд не блуждал. Но было что-то другое в том, как он стоял со мной, в отличие от других. Он казался… нервным. Его беспокойство витало в воздухе.

Если я хотела одержать верх, это было мое право. Только он был мне нужен. У меня были вопросы, а он был тем человеком, у которого были ответы.

— Десять минут, — сказал он. — Пожалуйста.

— Хорошо, — пробормотала я, затем повернулась к Брайс. — Я смогу выпить кофе в любое свободное время.

— Это было бы здорово. — Она положила свою руку на мою руку на короткое мгновение, затем оставила нас с Дрейвеном наедине. Она была уже в пяти шагах от нас, когда остановилась и оглянулась. — Поздравляю с браком.

Я улыбнулась. — Я тоже тебя поздравляю.

Когда она вернулась к Дэшу, он окинул нас с Дрейвеном ровным взглядом, а затем отстранился от нас, чтобы проводить Брайс в офис.

Взгляд Исайи встретился с моим на другом конце комнаты. Он был полон молчаливого беспокойства.

Я пожала плечами, а затем обратилась к Дрейвену. — Ты хочешь поговорить здесь?

— Пойдем на улицу. — Он протянул руку в сторону парковки.

Я кивнула, скрестив руки на груди, и последовала за ним в солнечный свет и за заднюю часть гаража.

Поле за магазином было кладбищем старых автомобильных запчастей. Они валялись на земле от наружной стены гаража до забора, окаймлявшего участок вдалеке. Поле могло бы стать хорошим местом, если бы не заросли травы и обилие ржавого металла.

Дрейвен привел меня к широкой цементной площадке с двумя столами для пикника и грилем для барбекю, накрытым черным чехлом.

Я огляделась, прежде чем присесть. За гаражом, в конце парковки, в роще деревьев стояло темное, зловещее здание. Окна были заколочены, а двери заперты на толстую цепь и висячий замок. Не хватало только неоновой вывески на крыше, которая мигала Не входить.

— Это здание клуба.

— Хорошо. — Должен ли был «клубный дом» что-то значить для меня?

Он сел напротив меня, опираясь локтями на гладкую деревянную поверхность стола. — Как много ты знаешь обо мне?

— Почти ничего. Брайс говорит, что ты мой отец. Я склонна ей верить, но я бы хотела провести тест на отцовство.

Он вздрогнул.

Тест на отцовство? Откуда это взялось? До сих пор эта мысль не приходила мне в голову, но я хотела получить этот тест, несмотря ни на что. Мое сердце разбилось бы на мелкие кусочки, если бы Дрейвен не был моим отцом. Не потому, что я полюбила его особенно сильно, а потому, что если это не так, то я никогда не найду своего настоящего отца, раз мамы больше нет.

— Я все устрою, — пообещал он. — Что еще?

— Больше ничего. Однажды этим летом я вернулась домой с работы и увидела полицейскую машину, припаркованную у моего подъезда. Офицер сказал мне, что моя мать была убита в Клифтон Фордж, штат Монтана.

Слова выходили тупыми, оцепеневшим потоком. Я не хотела думать о том, сколько слез я выплакала в тот день. Как разбилось мое сердце от слов офицера. Поэтому я оставалась роботом, выплескивая подробности, как будто говорила о чужой жизни, а не о своей собственной.

— Я спланировала ее отпевание, — сказала я. — Я проследила, чтобы ее похоронили в том месте, где она просила. Затем я связалась с начальником полиции.

— Маркус.

— Да. — Хотя я называла его Шефом Вагнером. — Он рассказал мне все, что мог, о расследовании и о том, что человек по имени Дрейвен Слейтер нанес моей матери семь ножевых ранений и оставил ее истекать кровью в номере мотеля одну.

Он сглотнул. — О.

Я не стала тянуть с ответом. — Брайс приехала в Денвер, чтобы задать мне несколько вопросов. Мы говорили в основном о маме, потому что она сказала, что хочет написать о ней мемориальную статью.

Это правда? Я забыла об этом до этого момента. Брайс казалась такой искренней в своем желании дать маме возможность уйти. Я вцепилась в эту идею железной хваткой и рассказала ей все самое замечательное о моей удивительной маме.

Это было раньше. Теперь я не была уверена, что половина из того, что я рассказала Брайс, была правдой.

Брайс ела со мной печенье, когда я плакала по маме. Она сидела рядом со мной и рассматривала старые фотографии и сувениры, которые я собрала из маминого дома, прежде чем выставить его на продажу.

Я надеялась, что она была искренней.

Хотела ли я, чтобы она написала статью для газеты? Не совсем. Когда мы пойдем пить кофе, я попрошу ее отложить статью, если, конечно, она была настоящей. Кроме того, будет ли жителям Клифтон Форджа вообще дело до женщины, похороненной на местном кладбище?

Мамина просьба о захоронении была сноской в ее последней воле и завещании. Она купила участок много лет назад.

Я не знала, что она так любила город, в котором училась в средней школе. Всю свою жизнь я думала о ней в контексте Денвера. Даже после того, как она переехала в Бозман на работу, в моем сознании ее дом был в Колорадо.

Я несколько раз навещала ее в Бозмане. Город был более роскошным, чем Клифтон Фордж. Он был рассчитан на туристов и студентов колледжей, но маму это устраивало. Она выглядела счастливой.

Так почему же она приехала в Клифтон Фордж и все испортила?

Прежде чем задавать вопросы, я закончила знакомить Дрейвена со своей стороной событий, чтобы у него был некоторый контекст для ответов.

— Я не отставала от Шефа Вагнера, — сказала я. — Я узнала, что тебя выпустили под залог, а суд еще не назначили. Он дал мне имя прокурора, с которым я коротко поговорила, после чего меня передали защитнику свидетелей-жертв по этому делу. Затем, когда я была готова, я полетела в Монтану, потому что хотела посетить могилу мамы. Это не очень хорошо для меня сработало, не так ли?

Его плечи опустились. — Мне очень жаль. Ты должна знать, что это все моя вина.

— О, я знаю. — Всякий раз, когда мне нужно было свалить вину, она сваливалась на маму и Дрейвена.

Его взгляд встретился с моим, умоляя меня дать ему передышку.

Ни за что, блядь.

— Думаю, мне лучше начать с самого начала. — Он выдохнул длинный воздух. — Я знаю твою мать с тех пор, как мы были детьми. Вместе ходили в среднюю школу. Она была на год младше и была лучшей подругой моей жены — моей девушки в то время.

Мое сердцебиение участилось. Это было оно. Теперь я узнаю, почему. Почему я? Почему мама? Хотела ли я знать? Судя по тому, как Дрейвен говорил — его голос был сырым, а слова пронизаны печалью — это будет невеселая история.