— Но зачем похищать меня и Женевьеву? — спросила Брайс.

— Может, он подумал, что вы слишком сблизились. — Дэш положил руку ей на колено. — Задаешь слишком много вопросов.

— В этом есть смысл. — Она кивнула. — Но почему Женевьева? Она никогда не принимала в этом участия.

— Он должен был волноваться, что мама рассказала мне о нем, — сказала Женевьева. — Может быть, они продолжает преследовать меня, потому что он думает, что я могу опознать его.

— Но ты не можешь. — Я надулся. — Все это время ты знала этого парня только как Ли.

— Почему вымышленное имя? — спросил Эммет. — Не похоже на стиль Такера.

Нет, не похоже. Я не знал этого парня, но давать вымышленное имя женщине, с которой он трахался, казалось неправильным. — Он женат?

Дэш покачал головой. — Разведен. Имеет двух дочерей в возрасте около двадцати лет. Я не вижу причин, по которым он мог бы назвать вымышленное имя.

Я вскочил со стула и зашагал вдоль стены со скамейками для инструментов. — Давайте проверим это. Предположим, что это Такер, и посмотрим, срастется ли это.

— Хорошо. — Эммет тоже встал, проведя рукой по волосам. — Амина приходит сюда, чтобы поговорить с Дрейвеном, и они сцепляются. Такер, должно быть, следил за ней или узнал об этом. Он впадает в ярость, знает, что в здании клуба наверняка есть оружие или два, потому что именно там мы всегда хранили подобное дерьмо. Готов поспорить, что в клубе "Воинов" тоже полно оружия.

— Он вломился внутрь, — продолжил Дэш за Эммета. — Он даже надел нашивку.

— Но не нынешнюю, — вклинилась Брайс.

— Точно. — Лео кивнул. — Такер сказал нам, что нашивка, которую носил вор, была старого образца. Такие были только у старых членов. Ну, среди членов "Воинов" не так уж много более старых, чем сам президент.

У нас что-то получалось. Мое сердце заколотилось, когда я кивнул. Проблема была в том, что мне не нравилось, куда мы попали. Такер был умен. Мы будем противостоять не одному человеку, а целому клубу.

Черт. Если это и впрямь для того, чтобы уладить старую войну, мне не нравились наши шансы выйти победителями.

— Итак, он убивает Амину. Подставляет Дрейвена. — Я продолжал шагать. — Похищает Брайс и Женевьеву, чтобы заткнуть им рот. Почему он просто не убил их в горах?

— Меня это тоже беспокоит. — Лео нахмурился. — Они были у него. Почему бы не убить их и покончить с этим?

Мой желудок сжался. Мне не нравилось упоминание о том, что кто-то убил мою жену. Мне не нравилось думать о том, как близко я был к тому, чтобы потерять ее, даже не успев узнать ее. Судя по убийственному выражению лица Дэша, ему тоже не понравилось слушать о том, как близко к смерти была Брайс.

— Он хотел, чтобы Дэш убил меня, — сказала Женевьева. — Он был настроен на это. Зачем?

— Чтобы наказать Дрейвена, — ответил я, подойдя к спинке ее стула. Я положил руки ей на плечи. — Все это было продиктовано его ненавистью к Дрейвену. Если Дэш убьет его тайную дочь, он не сможет отомстить собственному сыну.

В комнате воцарилась тишина, пока все обдумывали это.

— И он подбросил ожерелье, потому что я сбежала, — прошептала Женевьева. — Он должен был знать, что полиция найдет его. Вы, ребята, потеряли его среди деревьев. Он вернулся и подбросил ожерелье. Поскольку он не добился своего, а я выжила, он рассчитывал, что копы повесят убийство и пожар на меня.

Если он не мог заставить Дрейвена страдать, наблюдая, как его сын убивает ее, то он мог наблюдать, как ее приговаривают к тюрьме. Во многих отношениях это наказание было хуже.

— Такер мог убить нас в любой момент, — добавила Брайс. — Если бы он хотел нашей смерти, мы бы уже были мертвы.

— Она права. — Дэш кивнул, подойдя к жене и положив руку на голову Ксандера. — Когда Такер хочет кого-то убить, он лежит в земле.

— И его зовут не Ли, — добавил Эммет.

— Черт, — рявкнул Лео. — Это почти сработало, но не совсем. Мы знаем Такера. Он тоже не из тех, кто прячется за лыжными масками и солнцезащитными очками.

— Моя интуиция говорит, что это не Такер. — Дэш прорычал. — Черт побери. Но в одном ты прав, Исайя, это всегда было связано с отцом. Черт возьми, как бы я хотел, чтобы он был здесь. Он умел смотреть на вещи с другой точки зрения.

— Что мы упускаем? — спросила Брайс.

— Что, если ожерелье подбросил не похититель? — Голос Женевьевы привлек наше внимание. — Возможно, я ошиблась.

— Тогда кто?

Она вздохнула. — Полицейский. Это место должно было кишеть полицейскими.

— Какой коп? — спросили Дэш и Эммет в унисон.

— Маркус, — прошептала она. — Он ненавидит Дрейвена.

— Нет, не ненавидит. — Дэш покачал головой. — Они всегда ладили. Да, Маркусу приходилось арестовывать его пару раз, но обвинения так и не были предъявлены. После расформирования клуба они встречались за выпивкой каждые пару месяцев в The Betsy.

Трудно было представить себе Дрейвена, сидящего напротив начальника полиции в местном забегаловке, поедающего соленый попкорн и болтающего за кружкой пива.

— Говорю тебе, — настаивала Женевьева, — в его голосе сегодня было столько яда. Он сказал, что Дрейвен трус, раз покончил с собой. И в его взгляде было… что-то не то. Он ненавидит Дрейвена. Ненавидит его. Я уверена в этом.

В комнате все стихло, только бульканье доносилось от ребенка.

— Ты уверена? — спросил я Женевьеву. Выступать против Такера было бы сложно. Выдвигать обвинение против начальника полиции было просто невозможно.

Она не ответила сразу. Ее глаза оставались суженными и расфокусированными на жирном пятне на полу.

— Женевьева?

Она подняла лицо. — Мне нужно в офис. Я никогда не записывала его в свой блокнот. Но он мог подбросить ожерелье. Он мог подставить Дрейвена. Это должен быть он. Шеф Вагнер — Ли.

— Эммет, какое второе имя у Маркуса? — спросил Дэш.

Он пожал плечами. — Ни хрена не знаю.

— Я могу посмотреть, но для этого мне нужно быть на работе, — сказала Женевьева.

— Понял. — Эмметт достал свой телефон, с яростью набирая текст. Мы ждали, пока он прокручивал и прокручивал. — Этого нет нигде в открытом доступе. Мне нужен один из моих ноутбуков.

Стулья покатились, а тела вскочили на ноги. Следуя примеру Эммета, мы все бросились к боковой двери и вышли на летний солнечный свет. Затем мы промаршировали к зданию клуба, открывая запертые двери, чтобы Эммет мог исчезнуть там, где исчез Эммет, а остальные стояли в открытой комнате и ждали.

Ксандер издал громкий писк, наполнив своим шумом затхлую комнату. Эхо, должно быть, испугало его, потому что его глаза расширились.

— Ты возьмешь его? — спросила Брайс у Дэша. — Он становится тяжелым.

— Конечно, детка. — Он улыбнулся своему сыну, подхватывая его на руки. — Иди сюда, малыш.

Я обнял Женевьеву, притянув ее к себе. — Ты в порядке?

— Здесь воняет, — прошептала она. — Я не могу поверить, что это происходит. Что, если это не он? Что, если я ошибаюсь? Что если…

— Ви. — Я прижал палец к ее бессвязным губам. — Все будет хорошо.

— Но…

— Ты уйдешь от этого.

Ее глаза стали стеклянными. — Но я не хочу уйти от этого, если ты не будешь со мной. Обещай мне, что не признаешься.

Я грустно улыбнулся ей. — Не могу, куколка.

— Я не потеряю и тебя. — Она закрыла глаза, прижавшись лбом к моей груди. — Я люблю тебя.

Я обхватил ее руками. — Я тоже тебя люблю.

Я так не решался произнести эти слова. В последний раз, когда я говорил женщине, что люблю ее, я убил ее вскоре после этого. Но вид Женевьевы в сопровождении двух полицейских переключил меня.

Что, если я потерял ее? Что, если у меня не будет возможности сказать эти слова?

Жизнь быстротечна. Авария научила меня этому.

Слова Я люблю тебя вырвались в паническом порыве. Я замедлял их, каждый день до конца ее жизни.

Моя жена.

Она нашла меня. Она прорвалась. Она любила меня.

Я не собирался ее терять. Мы разберемся с этим или умрем, пытаясь.