Исайя не сказал бы "да". Когда он думал об этом месте, в его глазах появлялась тень. Хотя он рассказал мне о смерти Шеннон, я знала, что его пребывание в тюрьме никогда не станет предметом нашего обсуждения.

Он укрыл бы меня от его ужасов.

Дрейвен сделал бы то же самое.

Я не была готова отказаться от отца.

В каком-то смысле Дрейвен помог мне избавиться от обиды на маму. Он был харизматичным. Он был жестоко честен, иногда даже суров. Он не стеснялся пропустить через себя всякую ерунду и говорить о чем-то неудобном прямо.

Он был занозой в заднице.

Я любила его за это.

И я могла понять, как мама тоже полюбила его. Не то чтобы ее действия были правильными, но я понимала, почему она его любила.

В Дрейвене была эта притягательность, эта абсолютная уверенность. Не многие мужчины, обвиненные в убийстве, заходили в закусочную с такой развязностью. Ему было наплевать, что думают другие люди. Единственное мнение, которое имело хоть какой-то вес, было мнением его семьи и друзей.

Тот факт, что Дэш не разговаривал с ним, разрывало его на части.

Любовь Дрейвена к его покойной жене была нерушимой. Дрейвен не часто говорил о Крисси, но время от времени упоминал ее, если ему хотелось поделиться какой-нибудь историей. В его глазах появлялся далекий взгляд, в котором читалась вечная любовь. Эта любовь всегда сопровождалась оттенком сожаления — о том, как он с ней обращался и как она умерла.

И в сердце Дрейвена было сожаление о моей маме.

Я всегда буду разочарована тем, что у мамы не хватило смелости сказать мне правду. Но я понимала.

Дрейвен был ее ошибкой. Ее непоправимой слабостью.

Возможно, именно поэтому Пресли так привязалась к Джеремайе. Он тоже был ее слабостью.

— Я буду навещать тебя в тюрьме. Пресли выскочила из кабинки и, не говоря больше ни слова, направилась к двери. Но на полпути через всю закусочную она развернулась и поспешила к нашему столику, чтобы наклониться и поцеловать Дрейвена в щеку.

Он посмотрел на нее влюбленными глазами и улыбнулся, а потом она снова исчезла.

— Что ты сделал с Джеремайей? — спросила я.

— Я.… убедил его порвать с Прес. Сказал ему, что если он хочет стать Воином, то у него будет больше шансов добиться этого, если он не будет привязан к женщине в Клифтон Фордж.

— Подожди. Ты хочешь, чтобы он стал Воином?

— Я хочу, чтобы его не было в жизни Пресли. Она знает, что у нее хорошая работа в гараже. Ей там нравится, и она не хочет уходить. Эштон и "Воины" в трех часах езды. Возможно, Воины думают, что смогут получить информацию через нее, но это не так. Я полностью ей доверяю. И в конце концов, расстояние разлучит их. Я надеюсь, что если Джеремайя вступит в клуб, это будет для них концом.

Тогда, ради Пресли, я надеялась, что он вступит.

Дрейвен оставил на столе две двадцатки после того, как мы осушили наши кружки с кофе. Затем мы натянули пальто и шапки, чтобы выйти на улицу. Он уже завел свой грузовик — дистанционный запуск. Исайя купил мне такой же комплект на Рождество и установил его на Новый год.

Мы сели в машину Дрейвена, и я пристегнула ремень безопасности. Когда он поставил машину на задний ход, я посмотрела на его профиль. Его глаза встретились с моими, и он улыбнулся.

Черт возьми, я буду скучать по нему. До этого момента я не понимала, насколько сильно. У нас не было достаточно времени. Мы говорили в основном обо мне и почти не говорили о нем.

Какие телепередачи он любил? Какая у него была любимая книга? Что ему больше всего нравится в Клифтон Фордж?

Глупые вопросы, но я хотела получить ответы. Но вместо того, чтобы задавать эти вопросы, я занялась тем, который не давал мне покоя последний месяц.

— Тебе страшно? — прошептала я, пока он вел машину.

— Нет. — Он выпустил длинный вздох. — Я устал. Устал бороться. Я делал это слишком много лет.

Придется ли ему драться в тюрьме? Возможно. Я не думала, что тюрьма станет легким концом его жизни. И, черт возьми, он не заслуживал того, чтобы драться там. Это была не его вина.

Пока он был внутри, я продолжала бороться снаружи. Мои телефонные звонки в ломбарды не нашли мамино ожерелье, но я позвоню еще. Я начну изучать каждого жителя Клифтон Фордж и Эштона в отдельности. Так или иначе, я найду доказательства, чтобы освободить его.

Гараж оказался перед нами раньше, чем я была готова, и в нос ударило жжение. Эмоции вцепились мне в горло, потому что я не хотела этого прощания.

— Я рад, что познакомился с тобой. Дрейвен подошел и положил руку мне на плечо.

Мой подбородок задрожал. — Я тоже рада, что узнала тебя. Ты будешь мне писать?

Его ответом была грустная улыбка. Означало ли это "нет"? Неужели его действительно посадят в тюрьму, и я больше никогда о нем не услышу?

Я отстегнула ремень безопасности, когда он заглушил грузовик. Мы вылезли в унисон, хлопанье наших дверей эхом отдавалось на тихой парковке. Он встретил меня перед грилем.

— Береги себя.

Я кивнула. — Ты тоже.

Он сделал небольшой шаг вперед, его руки слегка приподнялись.

Я никогда не обнимала Дрейвена. Я почти не прикасалась к нему. Но в тот момент я бросилась в его объятия, обхватила его за талию и обняла его за все те объятия, которых мне так не хватало в жизни.

— Горжусь тобой, девочка. — Шепот Дрейвена коснулся моего уха в тот самый момент, когда слезы покатились по моим щекам. — Чертовски горжусь.

Я сильнее уткнулась лицом в его грудь. — Спасибо, папа.

Его руки крепко сжались при этом имени. — Черт возьми, я бы хотел, чтобы все было по-другому.

Я тоже.

Мы стояли так, обнявшись, долгое время, пока звук ботинок, спускающихся по лестнице, не разлучил нас. Я смахнула слезы со своих щек. Дрейвен фыркнул, прочищая горло, когда Исайя присоединился к нам у грузовика.

Один взгляд на меня, и я прижалась к его боку. Затем он протянул свою свободную руку Дрейвену. — Ценю все, что ты для меня сделал.

— Позаботься о ней и считай, что долг уплачен.

Исайя просто кивнул.

Я снова встретилась взглядом с глазами Дрейвена, оттенок которых был таким же, какой я видела в зеркале каждое утро.

Я не хочу прощаться.

— Так и не надо. — Он подмигнул, затем повернулся на каблуке своего ботинка и пошел к своему грузовику.

Мы с Исайей стояли на стоянке, пока его задние фонари не скрылись за улицей.

— Ты в порядке? — спросил Исайя.

— Нет. — Сегодня я была не в порядке. Завтрашний день тоже не сулил ничего хорошего.

Но в конце концов мы пройдем через это.

И мне было все равно, что скажет Дрейвен, я увижу его снова. Я пойду в ту тюрьму и продолжу узнавать о своем отце. Я задам вопросы, которые еще не задавала. И однажды, возможно, мы сможем освободить его.

ШАГИ на лестнице снаружи пробудили меня и Исайю от мертвого сна.

Я села, задыхаясь и моргая глазами, так как сердце бешено колотилось. Он выгнал меня из постели. Я смахнула с себя одеяло и потянулась за толстовкой, которую бросила на пол. Часы на моей тумбочке показывали две минуты третьего.

Кто, черт возьми, был в квартире в три часа ночи?

Исайя поспешил к шкафу за коробкой из-под обуви. Эта коробка была единственным, что у него там было, кроме одежды. Когда я проводила реорганизацию, он попросил оставить ее внутри.

Потому что там был пистолет.

— Исайя. — Мои встревоженные глаза встретились с его глазами, когда в дверь постучали.

Он поднес палец к губам. Затем он показал мне, чтобы я держалась подальше, пока он ступает по полу.

Черт возьми, почему у нас не было глазка? Нам нужен был глазок. После сегодняшнего вечера он у нас будет.

Еще один стук эхом разнесся по темной квартире как раз в тот момент, когда Исайя повернул засов. Он заглянул в щель, когда дверь открылась, уперся ногой и коленом в заднюю стенку, чтобы задержать любого, кто попытается ворваться внутрь.