Когда Исайя найдет правильную женщину, которую он полюбит, и которая полюбит его в ответ, они будут сиять ярче, чем свет тысячи звезд.

Его запах окутал меня, когда я прислонилась к его боку. Это был тот же запах, который я нашла на его подушках, когда переехала в квартиру — свежее мыло, кедр и его собственные натуральные специи. Этот запах утешал меня те две ночи, когда я спала в квартире одна, закрывшись от всего мира, чтобы поплакать в его подушку.

В те ночи я плакала от страха. Убийца был на свободе. Он забрал мамину жизнь и не упустит второй шанс забрать мою. Я плакала от горя, потому что раньше я поднимала трубку телефона, чтобы набрать мамин номер, но понимала, что она никогда не ответит. Я плакала, потому что просто была…одна.

Пока не вернулся Исайя. Своим присутствием он отогнал часть страха, хотя горе оставалось всегда. Его подушки больше не пахли им, и они больше не ловили мои слезы. В те дни, когда мне нужно было выплакаться, я приберегала их для душа.

Но я ощущала его запах по утрам, когда мы устраивали маленькое представление для Дрейвена и притворялись мечтательными молодоженами.

Исайя наклонил подбородок и прильнул ко мне. Если бы не темнота и ужас в его глазах, я могла бы поверить, что он не боится прикоснуться ко мне. — Я последую за тобой. Напиши мне, когда будешь готова вернуться домой.

— Хорошо. — Я улыбнулась, приготовившись к тому, что будет дальше.

Мы с Исайей были женаты уже больше недели и целовались пять раз. Один раз в здании суда и один раз каждое утро для Дрейвена.

Сегодня мне понадобилось бы две руки, чтобы сосчитать, сколько раз мы целовались. По какой-то причине это казалось монументальным.

Обычно Исайя брал инициативу на себя. Он опускался ниже и прижимался своим ртом к моему, а я закрывала глаза и позволяла себе представить, что все происходит на самом деле. Какая женщина не хотела бы, чтобы этот великолепный и сексуальный мужчина целовал ее каждое утро перед уходом на работу?

Этот утренний поцелуй ничем не отличался от других. Я стояла на носочках, ожидая, когда он прижмется своими губами к моим. А потом, как и все другие утра на этой неделе…

Исайя вздрогнул.

Мышцы на его спине напряглись. Его рука на моих плечах напряглась. Его губы затвердели. Я сомневалась, что Дрейвен заметил это. Если он и заметил, то, скорее всего, это выглядело так, будто Исайя просто притягивает меня глубже к своей твердой груди или, возможно, Исайя сдерживает себя, поскольку у нас есть аудитория.

Только я знала правду. И с каждым днем мне становилось все больнее и больнее.

Неужели я действительно была так ужасна?

Я прервала нас, опустив пятки на землю и высвободившись из объятий Исайи.

— Прости. Губная помада. — Я потянулась к его рту, используя большой палец, чтобы стереть помаду, которую я оставила. На самом деле, это было сделано, чтобы стереть поцелуй. Я знала, что он хотел стереть его, но, поскольку Дрейвен стоял там и смотрел, он не мог сделать это сам.

— Спасибо. Хорошего дня.

— И тебе, детка. — Это все еще звучит не так. — Пока. — Я помахала Дрейвену рукой, а затем пошла к машине.

Исайя подошел к своему байку и завел его. Он поехал за мной в офис, убедившись, что я добралась до дома в целости и сохранности. Обед лежал в моей сумочке, и я съедала его за столом, а когда я была готова уйти, Исайя подъезжал и провожал меня домой.

Я предложила ему сесть за руль моей машины, чтобы не брать два автомобиля — мой весь день простоял на стоянке, но он настоял на том, чтобы ехать отдельно.

Когда я выезжала из гаража, с моих плеч свалился груз. Волнение перед предстоящим днем прогнало боль от поцелуя Исайи. В течение следующих девяти часов мне не нужно было притворяться. Мои мысли были слишком заняты работой, чтобы беспокоиться об Исайе или размышлять о мамином выборе.

На следующие девять часов я потеряюсь в своей новой работе.

Джим Торн был одним из трех адвокатов в округе. Двое специализировались на корпоративных делах, обслуживая предприятия города, а также множество фермеров и владельцев ранчо в округе, а Джим занимался почти всем остальным. Урегулирование разводов. Споры об опеке. Уголовные дела.

По словам Джима, офис был завален работой, но он не давал объявления об открытой вакансии параюриста, что объясняло, почему она не появилась в моем поиске. Он утверждал, что это потому, что у него нет времени обучать кого-то без юридического опыта. Он говорил, что проще просто выполнять работу самому.

А может быть, он ждал помощника юриста, который не возражал бы против того, что его телефонный номер был у целой банды байкеров, потому что помощник юриста жил над гаражом этой банды байкеров.

Мне была неприятна мысль о том, что я получила эту работу из-за Дрейвена, но в эти дни я была нищей. Мои счета должны были быть оплачены. И, как и все остальное в моей жизни в Клифтон Фордж, это было временно.

Так что я согласилась на работу, и Джим, похоже, был очень рад, что я пришла к нему с большим опытом.

Дорога до фирмы заняла шесть минут. Я припарковалась на стоянке возле кирпичного здания, заперла машину и подошла к входной двери. Когда я вошла, над моей головой раздалось эхо, и я помахала рукой Исайе, простаивавшему снаружи, чтобы он шел своей дорогой.

— Доброе утро, Гейл. — Я улыбнулась секретарше за стойкой регистрации, пересекая темный дубовый пол. Весь офисный комплекс был украшен со вкусом и классом, что Джим обязательно приписывал своей жене, Коллин.

— Доброе утро, Женевьева. Мне нравятся эти туфли.

— Спасибо. — Я подняла каблук одной красной туфли из лакированной кожи. Эти туфли дополняли мои простые черные брюки и белую блузку.

Стук моих туфель был приглушен ковром в офисе. Я бросила сумочку в ящик стола и уставилась на пустые кремовые стены.

Этот кабинет пустовал уже три года, с тех пор как последний помощник Джима ушел на пенсию. Он сказал мне украсить помещение по своему усмотрению, но украшение было слишком постоянным. Я втайне молилась, чтобы в ближайшее время открылась вакансия помощника юриста у одного из других адвокатов в городе, и я смогла бы разорвать эту связь с адвокатом Дрейвена.

Я сама найду себе работу, спасибо вам большое.

Через дорогу от моего офиса находился длинный конференц-зал. Рядом находилась комната отдыха для сотрудников. Я положила свой обед в холодильник и наполнила кружку кофе, затем пошла по коридору, разделявшему узкое здание. Я нашла Джима за его столом в последнем кабинете в конце коридора.

— Доброе утро. — Я просунула голову в его дверь.

— Привет, Женевьева. — Он усмехнулся и помахал мне рукой. Джим, вероятно, был близок к возрасту Дрейвена.

Его белоснежная улыбка выделялась на фоне смуглой бронзовой кожи. Его насыщенные карие глаза излучали тепло и доброту. Он не выглядел смазливым адвокатом байкеров, но моя мать не была похожа на прелюбодейную лгунью, поэтому я держалась настороже.

— Как дела в это прекрасное пятничное утро? — спросил он.

— Не могу пожаловаться. — Ну, я могла бы, но не Джиму.

Я просто хотела работать. Много. Мне нужно было отвлечься и отвлечься от личной жизни. Мой багаж не должен был приходить в этот офис и портить большую часть моего дня. И хотя я по-прежнему настороженно относилась к Джиму, я была благодарна за эту работу, пусть и недолговечную.

До сих пор Джим давал мне много свободы действий, что я очень ценила. Он не контролировал мои задачи и, казалось, с удовольствием отвечал на мои вопросы.

Ухмыляющийся адвокат байкеров или нет, я проработала у Джима Торна одну неделю, и он относился ко мне с большим уважением, чем Реджи за последние годы. Работа с Реджи была моей первой работой после колледжа, и я не знал, чего мне не хватало.

Высокомерие Реджи выходило из-под контроля. Он не был героем, что он и доказал, когда я уволилась.

Гейл восторженно отзывалась о Джиме в мой первый рабочий день, убедившись, что я знаю, что она считает его одним из лучших мужчин в округе. Она сказала мне, что он был хорошим человеком, который упорно трудился, чтобы создать свою репутацию в маленьком городе.