За окном сверкали молнии, и где-то вдали мощными раскатами разносился гром. По полу несмелой змейкой полз холодный воздух, и я, дрожа от страха, на четвереньках выглянула из-за печки. Дверь оказалась распахнута настежь. Скрипя петлями, она качалась туда-сюда по ветру. Спокойно, Олюшка, это всего лишь природа пришла познакомиться с тобой. Она проверяет тебя на прочность. Не дай себя запугать!

Я собралась, поднялась на ноги и, держа лопату наготове, подбежала к двери и захлопнула ее одним быстрым движением. От стука двери в комнате что-то протяжно завыло. И только тут я заметила его…

Недалеко от входа на полу сгорбилась темная куча: то ли зверь, то ли нежить из детских страшилок. «Ууууууу!» — протянуло нечто, и мое сердце ухнуло прямо в желудок. Это же медведь! Зверь шевельнулся и снова замычал, и я, стараясь не описаться от страха, что есть сил хлопнула его лопатой по голове и под кошмарный рев поспешила к лестнице, чтобы укрыться от медведя на втором этаже.

Интересно, если меня сожрет это чудовище, как скоро мое растерзанное тело найдут спасатели? Лариса вообще заметила, что ее новенькая постоялица уехала кататься на велосипеде и не вернулась?

Пока я размышляла о своей судьбе, сидя на верхней ступеньке, зверь вдруг начал…материться? Ничего необычного, просто матерящийся медведь. В русской глубинке и не такое встретишь.

— Твою мать! Как больно! — жалобно ныл медведь.

— Ты к-к-кто такой? — стуча зубами от ужаса, крикнула я.

— Это ты кто, сумасшедшая? Убить решила? — донесся ответ из-за печки.

Я спустилась с лестницы и, прикрываясь лопатой, глянула на зверя. Тот присел, пытаясь скинуть с себя мокрую куртку. В темноте я смогла разглядеть здоровенного бородатого мужика и… ружье, валяющееся у его ноги.

Комок в горле с таким шумом плюхнулся куда-то вниз, что медведь поднял голову и, прищурившись, всмотрелся в темноту, в которой я пыталась скрыться.

— Я тебя вижу, — сказал он низким голосом, с трудом выговаривая слова. Кажется, он был пьян, и ему было больно. Неужели я так сильно ударила его лопатой?

Я покосилась на ружье. Отлично, Оля, ты в логове бандита. Сейчас он придет в себя, изнасилует тебя, а потом пристрелит и закопает вместе с твоим ржавым велосипедом.

— Ты кто такая? — спросил мужик, с трудом стаскивая с себя штаны. Ну все, началось!

— Не убивай меня, пожалуйста! — взмолилась я, цепляясь холодными пальцами за печку так, что побелка начала осыпаться на деревянный пол.

— Помоги мне…, - снова взвыл медведь и рухнул без сил на скрипучий пол.

Я не выдержала и выскочила из своего укрытия. Присев на колени около косматого чудища, я сняла с себя плед, который оборачивала юбкой вокруг бедер, и подложила под голову стонущего человека.

— Нога, — пробормотал он, и я опустила глаза ниже.

Мужик успел стянуть с себя часть одежды, и теперь на нем оставались только трусы и штаны, спущенные до колен. Я скользнула взглядом по гладкому напряженному торсу и с трудом перевела взгляд на бедро мужчины, на котором была рана — на первый взгляд, неглубокая, но достаточно широкая и кровоточащая.

— Ох! — вскрикнула я, озираясь в поисках аптечки.

— В шкафу, — мужик пришел в себя и кивнул на шкафчик у раковины, аккуратно присаживаясь с опорой на скамейку. Судя по запаху, он действительно был не совсем трезв. Прекрасно! Первую ночь в доме я проведу в компании пьяного громилы с ружьем.

Я отыскала в шкафу небольшой контейнер с медикаментами и свечи с зажигалкой. Потом зажгла три свечи и расставила их рядом с раненой ногой, чтобы лучше видеть, что делаю. Необходимо было убрать кровь и грязь с ноги, обработать рану и наложить повязку.

Под руки попалось мое собственное платье, и, так как воды в доме не было, мне пришлось подставить ткань под ливень в раскрытом окне. Влажным платьем я отерла кровь и промыла рану перекисью, то и дело отбрасывая с лица волосы. Сама рана больше не кровоточила, так что я смогла наложить повязку, ловко обмотав бинтом сильное мужское бедро. Кожа мужчины покрылась мурашками от холода, и я нагнулась, чтобы подышать горячим воздухом на бедро, попутно растирая ладонями его ногу. Раненый зверь молчал, и я подняла на него глаза.

О, бог ты мой, что это были за глаза…

В дрожащем от ветерка свете свечи на меня смотрели дикие холодные глаза. Зверь оказался молодым и бурно заросшим мужчиной. На его лбу красовалось красное пятно с небольшим кровоподтеком. Несмотря на алкоголь, взгляд внезапного гостя был острым как осколок льда. И уж точно он больше не казался слабым и больным. Я замерла, глядя на мужчину. Мои теплые ладони все еще покоились на его ноге.

— Что ты делаешь? — обрывисто спросил он, кивая на мои руки, которые оказались гораздо выше раны, практически у мужского паха. Я вздрогнула и прижала ладони к груди.

Мужчина не сводил с меня напряженного взгляда. Его плечи подрагивали, и я поймала себя на мысли, что ему, должно быть, холодно. Я расправила плед и накинула на его голые плечи. Когда я приподнялась на коленях, поправляя плед, мужчина вдруг дернул меня вперед и, охватив ручищей мое голое бедро, усадил меня на себя. Я взвизгнула, ощутив между ног горячий мужской торс. Кажется, холодно ему не было!

Глаза бородача расширись, когда тот понял, что на мне нет ничего, кроме рубашки! Я залилась краской и уперлась руками в его каменную грудь. Сейчас он меня прикончит, это точно!

— Кто. Ты. Такая. — по словам отчеканил он, не позволяя мне слезть. Рана явно его больше не беспокоила.

— Оля, — пискнула я, стараясь не думать о том, что оказалась прижата к мужчине голой промежностью. И о том, что это ощущение будило во мне что-то дикое. Что-то, чего никогда не допустила бы правильная Оля Василевская.

— Ну конечно, — усмехнулся парень, придерживая меня за поясницу, — Лёля…

Лёлей меня звала только Вика, и мне показалось странным, что мужчина назвал меня этим же именем. Я попыталась отстраниться, но тот лишь крепче прижал меня к себе, заставив охнуть от неожиданности. В его огромных руках я ощутила себя совсем крошкой. В какой-то момент захотелось стянуть с себя рубашку и всем телом прильнуть к груди этого незнакомца. Не снимая одной руки с моей спины, второй он намотал на кулак рыжие пряди и мягко оттянул назад, заставляя меня откинуть голову. Было в этом моменте нечто возбуждающее и пугающее одновременно.

— Кабанюк тебя прислал? — колючая борода мазнула по шее, резкий аромат алкоголя полоснул мое обоняние, — он думает, я соглашусь на его условия, если подложить под меня горячую девочку?

Кабанюк? Что это? Кто это? Мой мозг расплавился, оставив обмякшее тело на поруки чувственности. Я неосознанно двинулась вперед, ближе прижимаясь к мужчине. Он рвано выдохнул и дернул меня за рубашку назад, практически сбрасывая меня с себя. Это подействовало отрезвляюще, и я, краснея и зеленея, отползла от парня подальше, постоянно одергивая рубашку вниз.

— Убирайся! — рявкнул он, отворачиваясь от меня. — Вали к своему хозяину!

— К какому хозяину? Я свободная женщина! — я подтянула к себе лопату, решив, что тресну этому нахалу еще раз, если он посмеет снова меня загипнотизировать, — и никуда я не пойду! Я здесь на законных основаниях!

Дождь за окном стих. На горизонте забрезжил рассвет, и где-то вдали зачирикали птицы. Парень лизнул два пальца и по одной затушил свечи, избегая встречаться со мной взглядами.

— Мне жаль тебя. Останься до утра. Только скройся с моих глаз, — низким голосом скомандовал он, осторожно поднимаясь на ноги.

Когда незнакомец вытянулся во весь рост, я ахнула. Не мудрено, что я спутала этого огромного мужчину с медведем. В нем было метра два роста и уж не знаю, сколько килограмм, но выглядел он мощным — будто только вышел из кузни, в которой отливают настоящих русских богатырей.

Он снял с вешалки чистые штаны и, скривившись от боли в ноге, натянул их на себя.