Здание Университета им. А.Л. Шанявского

Профессор Сакулин очень хвалил стихотворение Есенина «Выткался на озере…» и даже просил юношу повторить чтение несколько раз! Юный Есенин прилежно учился, жадно осваивал пространство города, обзавелся новыми друзьями.

Николай Колоколов, Василий Наседкин, Дмитрий Семеновский тоже писали стихи. Сергей Есенин заметно выделялся среди студентов. Семеновский вспоминал о том времени: «Обаяние, исходящее от Есенина, привлекало к нему самых различных людей. Где бы ни появлялся этот симпатичный, одаренный юноша, всюду он вызывал у окружающих внимание и интерес к себе. За его отрочески нежной наружностью чувствовался пылкий, волевой характер, угадывалось большое душевное богатство». В этих стенах Сергей Есенин конспектировал лекции, засиживался в читальном зале библиотеки, перекусывал в университетском буфете между лекциями. Здесь, в Университете будущий поэт утвердился в мысли покорить литературную столицу – Петроград. Глядя на серое строгое здание, тихие улочки, ведущие от него к Тверской, так ясно ощущаешь поэта рядом, раскрасневшегося от ходьбы, полного весенних честолюбивых надежд!

Мать, Татьяна Федоровна, боялась, что он от книжек спятит, как тот дьячок из Федякина, любитель чтения. Отец прочил ему карьеру рубщика мяса… Самое большее, на что Серега Есенин мог рассчитывать в жизни – это место сельского учителя. Не встретились бы на его пути последовательно три человека – епархиальный надзиратель И.Д. Рудинский в Спас-Клепиках, профессор П.Н. Сакулин в Москве и кумир поколений Александр Блок в Петрограде – было бы в России на одного великого поэта меньше. Несомненна главенствующая роль Блока в этом воображаемом списке. Встречу с ним 9 марта 1915 года Есенин вспоминал так: «Когда я смотрел на Блока, с меня капал пот. Потому что в первый раз видел живого поэта». Первая же знаковая встреча состоялась 17 ноября 1911 года, когда второклассную учительскую школу в Спас-Клепиках посетил епархиальный наблюдатель Иван Дмитриевич Рудинский. Преподаватель русского языка класса, где учился будущий поэт, Евгений Михайлович Хитров вспоминал: «Факт сам по себе незначительный. Обычная казенная ревизия казенного человека. Казенная похвала молодого поэта, сделанная по просьбе нас, учителей». Воодушевленный похвалой, доселе поддерживаемый лишь похвалами любимого товарища Гриши Панфилова, Есенин пишет стихотворение «И.Д. Рудинскому». Можно только догадываться, какое ликование вызвала в душе юноши эта «казенная похвала», к тому же, как оказалось, «по просьбе учителей»… Вторым, после епархиального чиновника, в списке добрых ангелов по праву значится Павел Никитич Сакулин, профессор, критик, литературовед, академик. Занимаясь с конца сентября 1913 года в Московском городском народном университете им. А.Л. Шанявского на историко-философском факультете, Есенин с восторгом слушал курс «Истории русской литературы середины ХIХ века», который читал профессор. Учащийся Коммерческого института, друг детства поэта, Николай Сардановский в одном из вариантов воспоминаний написал: «<…>Вскоре он набрался смелости и поехал со своими стихами к профессору Сакулину. <…>

Глазовский переулок, дом 5/9

Профессор особо отметил стихотворение «Выткался на озере…», просил несколько раз прочесть…» Справедливости ради, заметим: а кто бы не отметил это чистое и чувственное стихотворение, даже не будучи профессором?! Но все же фамилия этого человека стоит в ряду причастных к рождению великого национального поэта. Первая публикация стихотворения состоялась в марте 1915 года в московском журнале «Млечный путь» № 3 и совпала с триумфальной поездкой к Александру Блоку! Профессор П.Н. Сакулин жил на Арбате, в доме, построенном в 1912 году на углу Глазовского и Денежного переулков (5/9). Поскольку в 1923 году в этом доме поселился и нарком просвещения А.В. Луначарский, поэт не раз бывал здесь. Анатолий Мариенгоф описал Павла Никитича в своей обычной манере: «Профессор Сакулин словно сошел с иконы суздальского письма. У него длинные прямые волосы, длинная борода и всепрощающие глаза. Свои книги он пишет для великого русского народа, который его не читает. Его лекции, посещаемые преимущественно барышнями из хороших семейств, это не лекции, а служение в храме литературы». Профессор Сакулин, сам выходец из крестьян, следил за творчеством бывшего своего студента, отмечая, что «в Есенине непосредственное чувство крестьянина, природа и деревня обогатили его язык дивными красками». Они виделись на заседаниях «Звена». В 1916 году по приглашению профессора С. Есенин и Н. Клюев выступали перед членами литературного кружка Женского педагогического института, которым руководил профессор. После революции встречались в Лито Наркомпроса и Госиздате.

4 января 1922 года Сергей Есенин подарил профессору экземпляр «Пугачева» с надписью: «Доброму Павлу Никитичу с любовью. С. Есенин» В 1923 году в Высшем Литературно-Художественном институте на вечере поэзии Есенин читал «Пугачева»… Павел Никитич, слушая выступление своего бывшего студента, воскликнул со слезами на глазах: «Это потрясающе! Гениально!»

В неопубликованных воспоминаниях бывшего студента Народного университета им. А. Шанявского Б.А. Сорокина есть глава «Разговор о рождении образа» (источник: статья В.А. Сухова (Пенза) «Сергей Есенин в воспоминаниях Бориса Сорокина»), мемуарист приводит в ней примеры высказываний юного Сергея Есенина о живописи: «Думаю, что между живописью и поэзией, конечно, лирикой пейзажной, есть много общего. Вот у Левитана написан этюд «Вечер в деревне» – закатное солнце освещает избы и землю. Спокойное небо. Никаких эффектов, все просто. Но эта непосредственность волнует. Художник выбирал не первое, что ему попалось на глаза, а то, что нашло отклик в его душе… Я знаю репродукцию с картины Левитана – в синем небе сияет луна… Левитан с натуры не мог писать этой картины, а передавал по памяти… Почему я привел тебе пример с осенним вечером Левитана? Послушай мое стихотворение «Задымился вечер…» У меня «закадили дымом под росою рощи» – так вечерний туман получил образное выражение. У Левитана осенний вечер выражен с большим чувством. Любая его картина и этюд дают тему для стихотворения, они смогут явиться истоком рождения поэтических образов…». Делился с Б. Сорокиным юный поэт и своими мыслями о самом процессе художественного творчества:

Третьяковская галерея

«Каждый человек по-своему видит природу и сохраняет в памяти полученные впечатления… Когда я пишу, продумав предварительно тему стихотворения, то передо мной ярко возникает все то, что когда-то я видел. Образ живой и яркий рождается, по-моему, тогда, когда его рождение подготовлено действительностью…» Восхищает зрелость мышления сельского паренька, его жадное стремление к познанию себя и природы творчества. Сергей Есенин изучал «Историю живописи» Александра Бенуа. Пропадал по выходным или в библиотеке или в Третьяковской галерее. Ему нравились «Мокрый луг» Васильева, «Грачи прилетели» Саврасова, «Владимирка» Левитана. Как-то Есенин сказал сокурсникам: «Смотрел Поленова. Конечно, у его «Оки» задержался, и так потянуло от булыжных мостовых, заборов, вонючего Зарядья туда, домой, в рязанский простор <…> Идешь от одной картины к другой, и вот вспыхивает осень золотом берез и синью реки, грустит закат над омутом, задумался стог сена в вечерней тишине… Смотришь и думаешь: «Да ведь это мое, родное, близкое мне, с детства вошедшее в сердце…» Сергей говорил, что жизнь в Москве интересна ему, но несет в себе беспокойство, тяжесть, «каменный плен». В селе все проще, понятнее. Свои походы в Третьяковку Сергей Есенин называл «путешествием в прекрасное». Позднее, в 1922 году имажинисты основали журнал под названием «Гостиница для путешествующих в прекрасном»…