Но вслух я, конечно, ничего этого не сказал. Ибо раньше за подобные мысли живо могли к стенке поставить, да и сейчас небось по голове не погладят небось…
— А ты-то сам откуда про это знаешь? — вдруг удивился Каратов, в упор глядя мерцающими наянскими глазами на меня. — Был там всё-таки?
— Не был, — заверил его я. — Я с помощью дара за своей бандой следил, как они магазин брали и что потом было.
И я вошёл в кабинет, распахнув дверь.
И какие рожи у ТОВАРИЩЕЙ в погонах стали при моём появлении — это надо было видеть! Только ради одного этого стоило прийти сюда!
— Ты зачем его притащил? — вытаращился на меня Требухин так, будто я оскорбил их всех уже одним своим появлением.
— Во-первых, не «его», а героя Войны, — холодно отчеканил я. — А во-вторых, что у вас тут с Джуро?
Последний вопрос я адресовал уже Каратову. Но он только вздохнул:
— Да не помнит он ничего. Я уже проверял. Ни где был в тот день, ни где амулет этот свой проклятый посеял…
Да-а, вот так и порадуешься, что хоть твой-то народ уж точно не пьёт…
— И как же ты этого ничего не помнишь-то? — удивлённо взглянул я на Джуро. Но тот вместо ответа только руками развёл с выражением отчаяния на лице и я в сердцах отвернулся.
Ну вот и как же ему помочь, если даже не помнит он ничего?..
А Джуро тем временем посмотрел на меня тем же полным мольбы взглядом, который я ещё совсем недавно видел у Митина. Да что они, сговорились оба, что ли?
И вообще, я вон тоже на Джуро могу в ответ посмотреть, если что! Вот где тот бравый советский милиционер в белой форме с иголочки, которого я когда-то знал? В развалину эту жалкую превратился. которая сейчас с убитым видом передо мной сидит?
Да-а, если Митин всё-таки действительно запретит всей своей гвардии пить, я только спасибо скажу…
— А по следам что есть? — обернулся я к оборотневой части коллектива. Хотя и так, впрочем, знал, что нет, но уж больно не хотелось Джуро последнего шанса лишать…
— Нет, — послышался низкий, как у всех волкодавов, голос Дозора. —
Дождь же прошёл, все следы смыл, так что больше ничего там не почувствуешь.
Эх, Джуро, Джуро… А я-то надеялся, что хоть тебя смогу вытащить, но, видимо, как сказали бы у нас в Одессе, это я хорошо хочу…
И ведь ты же ещё когда хотел уезжать из Москвы вместе со своей еврейкой, так что же не уехал-то?! Чтобы в один далеко не прекрасный день быть арестованным за то, что ты не совершал?..
И где ты мог амулет этот свой проклятущий, как выразился Каратов, потерять-то вообще? Ты же с ним никогда…
Стоять!!!
— Джуро, а вот можешь ты по-русски наконец объяснить, как же ты его всё-таки потерял на этот раз, если всегда его берёг пуще глаза, до какого состояния бы ни напивался? — повернулся я к нему.
Тут же по-собачьи карие, как у всех джуров, глаза несчастного пьяницы на мгновение изумлённо вытаращились на меня и их обладатель с размаху хлопнул себя по лбу. Но это ему, похоже, ни капли не помогло.
Нет, жалко его, конечно. Хотя я и всегда не любил пьяниц, но всё-таки…
Только хрен ли толку с моей жалости-то, спрашивается? Тут даже мой брат Лис, уж на что хитрован, и то вряд ли бы вообще смог что придумать!
Только одно непонятно — а при чём тут Джуро-то вообще? Они ведь с Самариным даже знакомы не были и общих врагов никаких отродясь не имели!
Да-а, проклял он небось уже десять раз то время, когда решил получить человеческие документы и жить в обществе… Вон его в этом самом обществе каким подарочком встретили-то…
Единственное, что хоть понятно стало, что амулет этот свой родительский он всё-таки не терял, а каким-то другим способом лишился. Вот только хрен ли толку от этого, извините? Амулет на месте убийства был? Был. Вот и доказывай теперь, что не верблюд…
Но вообще, что я точно во всей этой истории ни шиша не понимаю, так это зачем неведомому злодею подставлять сразу двоих. И КАК он себе вообще это представляет-то? Вдвоём они убивали, по его логике, что ли? Джуро держал, а Самарин, как более сильный, бил по голове, так, выходит?..
— Ну что, будешь ещё рассказывать, что при Великой Прекрасной Советской Власти ни за что не берут? — решив отвлечься от всех этих загадок, обернулся к Чекисту я.
— Буду, — отрезал чёртов идейный коммунист. — А ты бы с пропагандой полегче, второй раз уже говорю.
— Ага, почти готов поверить, — процедил я сквозь зубы. Но мой враг на этот раз промолчал и не сказал ничего.
— Так господин белый офицер сюда агитировать пришёл или что? — искоса взглянул доселе молчавший Расстрелов на Каратова и меня передёрнуло от его язвительного тона.
— ДЖУРО пришёл помогать, — холодно отрезал я. — Так что могли бы не иронизировать, товарищ Расстрелов.
И ты, Джуро, тоже можешь на меня такими глазами не смотреть. Всё равно я даже пока не знаю на самом деле, с чего вообще начать…
— Жаль, что мы должны прибегать к помощи сугубо контрреволюционного элемента, — тем временем недовольно заметил Требухин.
— Так не прибегайте, — сердито бросил я в ответ. — Только что-то не вижу возле вашего участка толп других ясновидящих или скреннеров, готовых ему помочь.
Но вот КАК помочь, кто бы вообще хоть подсказал… Тёмный лес сплошной эта история и ни хрена тут ничего не поймёшь, смотрю. Знать бы хотя бы, как именно он этого амулета своего лишился, чтобы хоть отсюда плясать, так нет…
— Так ты точно не помнишь, как именно утратил свой амулет? — спросил я у задержанного без особой надежды на успех. Но лицо того неожиданно вдруг прояснилось.
— Н-нет, кажется, помню… — неуверенно начал он.
— Ну?! — нетерпеливо воскликнул Требухин.
— Да, точно, вспомнил! — карие глаза Джуро вспыхнули радостью. — Когда мы с этим, как его, ну, этим вашим…
— С кем? — это уже был вопрос Каратова.
— Ну, Самариным-то! Вместе пили, а потом он взял мой амулет посмотреть и… И, видно, не вернул, зараза! Потому что точно помню, что до этого он был!
Так, стоп. А как же мой дар говорил, что они даже знакомы друг с другом не были?!
— Ты это точно помнишь? — удивился я. — Не врёшь?
Джуро с минуту молча глядел в задумчивости на своё отражение в полированной крышке каратовского стола. а затем быстро перекрестился:
— Вот те крест! Мы с ним в «Баре-на-Крови» как раз пили, он сам меня туда пригласил!
— Где?! — вытаращил глаза Требухин, не поверив своим ушам.
А мне в тот же момент стало ясно как день, что ни Джуро, ни Самарин абсолютно ни в чём не виноваты. Больше я в этом ни на секунду ни сомневался…
******
ГЛАВА ПЯТАЯ
«Не жизнь, так хоть честь мою спаси!»
(Бр. Вайнеры, «Эра милосердия»)
Так что хрен вам, господа легавые, уж Джуро-то я СМОГУ вырвать из ваших лап!
— Джуро и Самарин не виноваты, их надо отпустить! — горячо выпалил я, надеясь убедить в этом и милицию. Но толку от моей искренности было чуть.
— Это твой дар хвалёный тебе подсказал? — снова съязвил Расстрелов.
— Нет, — процедил я в ответ, обернувшись. — Просто головой подумал. И вам бы тоже помогло, если бы вы тоже подумали, а не язвили.
— Ну, ты если начал, то и продолжай, а не хами уж сам-то! — воскликнул в ответ Каратов. — Если сказал «а», то говори уж и «б»!
— Говорю, — коротко отрезал я. — Все знают, что в «Бар-на-Крови» пускают только при наличии трупов на совести?
— Да все, — недовольно пробурчал в ответ Чекист. — И давно уже надо притон этот ваш чёртов закрыть…
— Об этом потом, — отмахнулся я. — Так вот. Самарин ни разу в жизни никого не убивал, об этом мне сказал Митин. И я ему верю. Джуро тоже в своей жизни ни разу никого не убивал…
— Да, Господь миловал, не доводил до греха, — Джуро снова быстро перекрестился, вызвав этим недовольный косой взгляд Расстрелова. И чего они так все против веры-то, ТОВАРИЩИ?..
— Ну, а дальше-то что? — спросил Каратов.
— Как бы сказал Людоед — «следи за логикой»! Самарин мог попасть туда только в том случае, если бы кто-нибудь его туда пригласил. Однако мы знаем, что он сам, напротив, Джуро туда пригласил. Вопрос — как же это он попал туда без смертей за плечами? Ответ — только в том случае, если это был не он, а кто-то в него превратился! И на месте убийства, значит, тоже был не он! Получается, Самарин и Джуро не виноваты, их надо отпускать!
