— Это единственный способ защитить Татум.

Защитить ее от чего? Я так много еще хотела узнать. Он оставил так много вопросов без ответа. Но я чувствовала взгляд Грея, даже не глядя на него, и знала, что это все, что я получу сегодня.

Грей встал и проводил Каспиана до двери. Он взглянул на меня, прежде чем они вышли в коридор. — Я знаю, у тебя есть вопросы, но сначала тебе нужно отдохнуть. Мы поговорим об этом утром.

Увидев Каспиана, мне было за что ухватиться. Он напомнил мне, что моя прежняя жизнь, в конце концов, не так уж далека. Он был моей связью с Татум. Видя его, я чувствовала себя ближе к ней.

Грей был прав. У меня были вопросы. Я также был измотана. Умственно. Физически. Эмоционально. Поэтому я вернулась в свою комнату, скинула джинсы и забралась в кровать. Когда я закрыла глаза, в моей голове промелькнуло лицо Линкольна, но это был голос Грея, который я услышала прямо перед тем, как заснуть.

Я собираюсь трахнуть тебя, малышка. А четверо других мужчин будут смотреть.

Глава

16

Лирика

Сны о том, что меня передают по кругу, как тряпичную куклу, как говорил Каспиан, вырвали меня из сна. Я проснулась бездыханной и вся в поту. Мой разум был неспокоен. Мое тело словно горело, как будто внутри меня была женщина, которая пыталась вырваться из моей кожи. Едва слышный голос шептал мне: «Беги» Неважно, сколько раз я говорила себе, что бежать некуда, часть меня должна была попытаться.

Я собираюсь трахнуть тебя, малышка. И еще четверо мужчин будут смотреть.

Я никак не могла с этим справиться. Даже если бы я доверяла Грею, это было бы слишком. Даже после того, как он вытащил меня из ванны и позволил Каспиану рассказать мне правду о том, как и почему я здесь оказалась. Где-то глубоко внутри я верила Грею, когда он сказал, что не причинит мне вреда. Но что, если это было только начало? Что, если ему не дали выбора? Либо я трахаю тебя, либо они. Выбирай. Что если они — кем бы они ни были — попросят большего? Что, если им недостаточно просто смотреть?

Деревянные полы были холодными под моими босыми ногами, а футболка, в которой я заснула, не помогала против хрустящего ночного воздуха. А может, это было раннее утро. Видимо, Грей не верил в то, что на тумбочке должны стоять часы.

Я снова натянула джинсы и нашла в шкафу пару туфель.

Дыши, Лирика. Ты можешь это сделать.

Я достаточно раз пробиралась по дому Татум, чтобы проложить себе путь через темные коридоры. У меня были близкие отношения с темнотой. Мне было там комфортно.

Я боролась с желанием бежать, мчаться вниз по лестнице и по коридорам так быстро, как только могла. Я шла на цыпочках, чтобы мои шаги не отражались от высокого потолка. Сердце колотилось с каждой секундой, с каждым шагом, который я делала к двери, ведущей наружу, к свободе.

Я ожидала, что лестница заскрипит под моим весом. Но она не скрипела. Единственным признаком жизни были случайные тени, пляшущие на стенах внизу в лунном свете. Единственным звуком, который можно было услышать, было мое собственное дыхание, покидающее мои легкие. Существует ли такое понятие, как тишина?

Каждый раз, проходя мимо двери, я задерживала дыхание и ждала, когда она распахнется. Чем ближе я подходила к кухне, тем больше мне казалось, что сильные руки обхватывают меня сзади и несут обратно в комнату. От ощущения, что за мной наблюдают, волосы на руках встали дыбом.

Перестань драматизировать, Лирика. Здесь нет камер, запомни. Грей никак не мог узнать, что я проснулась.

Я прошла через фойе, наблюдая, как отражения от большой хрустальной люстры отражаются от мраморного пола. Кухня была прямо за углом. Еще несколько шагов. Я ударилась бедром об угол консольного столика, отчего фарфоровая ваза покачнулась на поверхности. Я поспешила подпереть ее руками, беззвучно молясь, чтобы шум прекратился достаточно быстро.

Темная кухня заставила меня вспомнить первую ночь, проведенную с Линкольном. Моя кожа нагрелась при воспоминании о том, как он прислонился к стойке, засовывая в рот M&Ms, и смотрел на меня голодным взглядом.

— Я скоро снова буду с тобой, — прошептала я, вспоминая его.

Теперь я была в кладовой. Еще двадцать футов, и я окажусь у боковой двери. Это была тяжелая деревянная конструкция, на пути моего бегства стоял только засов.

Я прижала руку к стали и выровнял дыхание. Один поворот. Один щелчок. Это все, что нужно.

А что потом?

У меня не было плана. Я действовала на инстинктах и адреналине. Я всегда так делала. Все, что я знала, это то, что у меня больше шансов что-то выяснить там, чем здесь. Я найду способ связаться с отцом. У нас были деньги. Если кто-то позволит мне спрятаться достаточно долго, чтобы отец смог меня забрать, мы заплатим.

Да. Вот и все. Спрятаться. Подкупить. Платить. Таков был план.

Ты можешь сделать это.

Я глубоко вздохнула и повернула замок. Казалось, что он сделан из чистого золота и весит сто фунтов. Звук щелчка мог бы сравниться со звоном тысячи выстрелов в моих ушах. Как начало гонки. Мое сердцебиение участилось, а ноги толкали меня вперед, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Мне просто нужно было бежать.

Моя кожа покрылась мурашками, как только ее коснулся воздух снаружи. Прилив энергии пронзил меня до самых пальцев ног. Новый вдох наполнил мои легкие, а легкий ветер подтолкнул меня вперед, отбрасывая волосы на лицо.

У меня получилось.

Гравий хрустел под моими ногами. Яркий свет луны, словно прожектор, следил за мной, пока я бежала по подъездной дорожке до самых железных ворот.

Ворота.

Черт.

Инстинкт кричал, чтобы я развернулась и пошла назад. Я никак не могла преодолеть эти ворота. Может быть, если я просто вернусь в постель, Грей никогда не узнает, что я сделала.

А если бы он узнал? Накажет ли он меня?

— Не перечь мне, и ты этого не заслужишь.

Бегство определенно было в списке «Способы перечить Грею». Я должна была довести дело до конца.

Мне нужно было бежать.

Адреналин хлынул в меня дикими, бурными волнами. Я использовала все силы, чтобы подтянуться на вершину железных ворот, как ребята лазали по канату на уроках физкультуры. Одна рука за другой, подтягиваясь, растягиваясь, используя ноги в качестве рычага, пока я наконец не оказалась на вершине. Это было на высоте добрых десяти футов от земли, и я никогда раньше не прыгала так далеко, но у меня не было выбора. Я не могла вернуться назад. Я уперлась одной ногой между острыми железными прутьями, украшавшими верхнюю часть ворот. Я ухватилась за один из наконечников, чтобы подтянуться, и уперлась другой ногой. Здесь, присев на корточки, как лягушка, готовая к прыжку, обхватив руками наконечник по обе стороны от меня, уперевшись ногами в узкий верхний поручень ограды, а еще один наконечник находился в сантиметрах от моей промежности, я зажмурила глаза и направила своего внутреннего крутого парня. Ты. Можешь. Сделать. Это.

Теперь был только один путь вниз — доля секунды смелости, отделяющая меня от внешнего мира.

Поэтому я глубоко вдохнула и прыгнула.

Острая, раздробляющая боль пронзила мою правую лодыжку до самого бедра, и я почувствовал, что меня сейчас вырвет на землю перед собой.

Черт.

Кусочки гравия вонзились в мои ладони, которыми я сдерживала свое падение. Я поморщилась, вытирая их, крошечные камни впились в кожу и не хотели отрываться. Слезы были неизбежны.

Что-то зашуршало в деревьях рядом со мной. Моя совесть прошептала.

Вставай.

Беги.

Сейчас же.

И я встала.

Я вскочила и побежала так быстро, как только позволяли ноги. Лунный свет пробивался сквозь ветви высоких деревьев, выстроившихся вдоль дороги. Время от времени мягкое оранжевое свечение исходило от газовых фонарей на столбах вдоль дороги. По периферии дороги мелькали тени. Может быть, животные. Может быть, что-то еще. Может быть, Грей.