Зал затих, дети, распахнув глаза, замерли, наблюдая, как начинается сказка. Нель, точно завороженная уставилась на сцену… И не услышала, как через несколько минут позади нее кто-то занял место. Потом этот кто-то тронул за плечо и спросил, наклонившись к самому уху.

— Мальчик, сними шляпу, она загораживает мне сцену.

Нель невольно потянулась к шляпе, потом вдруг замерла — рядом с ней много свободных мест. Зачем кому-то садиться за ее спиной? И этот голос. Очень знакомый голос! Нель резко развернулась, и встретилась в довольной ухмылкой кота… вернее, с ухмылкой маркиза ди Гиля.

— О, Нель!

— Виль, маркиз! — Прошипела она, оглядываясь.

— Да, ладно, я же негромко, нас никто не слышит. Пойдем в буфет?

— Спектакль только начался, не мешайте.

Маркиз встал со своего места и пересел к девушке.

— Там отличные шарлотки и суфле с шоколадной крошкой и орешками. И еще пятнадцать видов пирожных.

Нель заметила, что на них недовольно оглядывается дама.

— Тише, маркиз.

— Эрлай.

— Хорошо, идем в буфет.

Оказавшись за столиком уютного театрального буфета, Нель сердито уставилась на ди Гиля.

— Вы испортили мне выход в театр.

— Отлично, я вам должен десять спектаклей. Обязуюсь сводить вас на них в течение месяца. Можно посетить другие театры. Заглянем в Королевскую оперу или к комедиантам «Золотой Сильфиры». На ваш выбор.

Нель хотела ответить, как вдруг подумала о своей личине. И от этого, почему-то стало неловко.

— Умеете вы испортить настроение, маркиз.

— Отчего же? — Нахмурился Эрлай, явно ее не понимая. Склонился над столиком и заглянул ей в глаза.

Глаза, которые она так и не смогла скрыть под личиной.

Девушка нахмурилась, чувствуя себя злой королевой из сказки, которую маркиз не дал ей досмотреть. В финале спектакля, ее величество, вместо золотых волшебных туфель окажется в крестьянских лаптях. Так и она сейчас, вместо нарядного платья сидит в мужских штанах и с грубоватым лицом паренька с окраин.

— Нель, вы плохо знаете столичную моду, — его красивые темно-серые глаза загорелись смешинкой. — Например, для придания загадочности, в королевскую оперу, некоторые леди приходят в маске. Со стороны выглядит пристойно и даже навевает флер таинственности.

— Слышал бы вас сейчас граф, — сердито буркнула Нель. Но маркиз только рассмеялся.

— Открутил бы голову.

— И не боитесь?

— Нель, это все лишь идея. А осуществлять ее или нет — решать вам.

— Эрлай, — неожиданно для себя, Нель назвала маркиза по имени. — Мы не так давно знакомы, но каждый раз вы пытаетесь меня на что-то спровоцировать.

— Неправда, — ди Гиль небрежно откинулся на спинку стула. — С моей стороны не прозвучало ничего провокационного. Просто, я не хочу, чтобы вы грустили. Я замечаю, что вы неосознанно погружаетесь в тоскливое состояние. В состояние безысходности, из которого будет трудно вынырнуть. Отсюда мое предложение посетить Королевскую оперу. Вас и без того никто не знает. Вероятность, что на спектакле окажутся люди барона ди Рёха — ничтожна. Тем более, что на вас будет маска.

Нель тяжело вздохнула, вспоминая Лессу.

— Что-то не везет мне в игры с масками, маркиз.

— Ну вот, опять, Нель. А хотите прогуляться? Когда я был маленьким, моя гувернантка любила водить меня в Княжеский сад. Вы когда-нибудь видели кивойю? А еще там есть аттракционы, есть конюшня. Хотя, у нас с отцом выбор на конюшне безусловно лучше.

— Княжеский сад? Вроде бы он создан на участке древнего леса?

— Когда-то на месте Дарстена стояла непроходимая тайга.

Нель рассмеялась.

— Маркиз, когда-то по всему миру стояла непроходимая тайга или безлюдные горы, или пустоши.

— Нет, речь о другом. В глубине этого леса был открытый источник силы. Дарстен — одно из мест рождения магии.

— Может быть, — согласилась девушка.

— Ну, так что, идем?

Нель подумала и согласилась. Подумаешь, прогуляется с красавчиком по кусочку древнего леса. В конце концов, с ним не страшно. За внешним лоском и небрежной рассеянностью, девушка чувствовала исходящую от него силу. Иногда в его взгляде мелькали острые блики плещущих флюидов. Монахини описывали такое явление, как полное соединение с источником, означающее неограниченные возможности.

Маркиз загадочно посмотрел на девушку.

— Я не видел вас всего лишь день, а уже соскучился, — слова прозвучали почему-то грустно. Нель хмыкнула и оглянулась на буфетчицу — дородную, улыбчивую женщину, что-то считающую на доске.

Девушка насмешливо прищурилась. Потом отвернулась, быстро сняла личину, и вновь повернулась, гордо вздернув подбородок. Маркиз тихо рассмеялся.

— Вы очень красивая. И смелая.

Нель удивленно потупилась и поковыряла в блюдечке с пирожным.

— Так что, идем? Обещаю, вам понравится. И, как не прискорбно, накиньте личину, — маркиз вздохнул, неприкрыто любуясь обликом девушки. — А то потом, граф открутит голову не только мне, но и вам.

За стеной подсобки, о землю, что-то стукнуло. Раздалась брань, за ней — окрики, к которым присоединились голоса сбежавшихся людей. Приоткрыв дверь, девушка в чепце, надвинутом на лоб и старом заношенном платье, увидела, как по притоптанной земле маленького дворика растекается темное пятно. Рядом валялся небольшой бочонок, из щели которого вытекало отличное истейское вино.

— Да чтоб ты провалился к темной жижирмоле, чтоб твоя башка колтунами покрылась, — зычный голос домоправительницы без труда накрыл хозяйственный дворик, распугав птиц с высокой крыши старой части особняка.

— Ой, что там? Мариска, отвечай, — из подсобки выбежала повариха — толстая рыжая тетка в смешном колпаке.

— Конюх бочонок с вином уронил.

— У-у, бедный Ник. Эта ведьма ему не спустит. Обдерет как липку, а у него четверо пацанов. Ну вот где его глаза были? Ох, бедовый.

Мариска испуганно сунула палец в рот, ссутулилась и шепотом спросила:

— Она ведьма?

— Ты про что? — Выпучила глаза повариха.

— Так сама же сказала — эта ведьма.

— Фу ты, Мариска, глупая. Какая из нее ведьма? Совсем ты ничего не понимаешь. Ведьма — потому, что злая, скандальная, ходит, рыщет, нос задирает, будто госпожа. А сама, между прочим, дочка сапожника из Вышенок.

Мариска безучастно кивнула, высунув язык, и понять — о чем она думает, или совсем не думает, было невозможно.

— Эх, бедная ты, бедная, — повариха со стоном вздохнула и потрепала девушку по плечу. — Иди лучше в огород, сорви морковь и лука. Только не перепутай, как прошлый раз — репу с огурцами.

Мариска кивнула, уставившись в пол, и вышла во двор. Вокруг телеги собрались дворовые. Кто-то уже подхватил треснувший бочонок, зажимая щель. Из другой подсобки выбежала прачка с огромным медным тазом — все спасали конюха как могли.

— В этом тазу я только господское стираю, — выпалила прачка. — Только чистое. Чтоб мне провалиться, если вру. Процедим, разольем по кувшинам, и порядок. Без обмана.

Домоправительница хищно прищурилась.

— А с земли тоже процеживать будете?

Вокруг вздохнули. Несчастный бочонок уже стоял в тазу, и мужики заворожено наблюдали, как тонкая струйка растекается по дну медной лоханки. Мариска обошла людей и направилась в сторону сада.

— Эй, Мариска, — окликнул ее паренек из дворовых. Кажется, Фил — сын плотника. Лицо девушки моментально изменилось, она скосила один глаз и высунула язык. Быстро развернулась, вытянув кулак, и фыркнула. Тот заржал.

— Ну и страшная, чур меня.

Мариска пробежала вперед. Не забывая сутулиться, косолапо ставить ноги и смотреть исподлобья. И только оказавшись под тенью деревьев, перевела дух. Сразу за кустами малины виднелись зеленые грядки. Девушка приподняла край чепца, почесала лоб.

— Морковь и лук.

Ее лицо вдруг стало другим. В глазах появилась ясность, исчезли кривые ухмылки, придающие глуповатость и выражение безучастности, какое бывает у несчастных, тронутых умом. Девушка непроизвольно выпрямила спину. Ее осанке могла бы позавидовать высокородная леди — настолько естественен был ее облик. И этому впечатлению не мешало старое платье и застиранный чепец.