Из окна маленького домика, сквозь листву проглядывала узкая тропинка, исчезающая у огромной лужайки перед старинным особняком.

Девушка у окна вздохнула. Ее красивые глаза цвета редких гастрейских топазов, хитро прищурились. Губы — нежные, чуть бледные, тронула усмешка. Нель пригляделась к особняку, к дворику, где крутились служанки.

Древний род, к которому она принадлежала, уходил корнями к великой битве между войсками темного короля Карла Спесивого — владетеля соседнего государства и королевы Матильды, правившей тогда на троне благословенной Литарнии.

Сохранившиеся летописи рассказывают о славных столетиях, возвысивших фамилию Верреев. Верная служба короне вознаграждалась почетом и привилегиями. Пока однажды королевство не сменило династию. Случилось это двести лет назад.

Воды времени текут медленно, меняя историю и разбивая твердыни, что уж говорить о Верреях. Их не тронули, помня силу этого магического рода. Но как-то незаметно, исподволь, оттеснили от трона, окружив его новыми фаворитами.

А Верреи… смирились. Лучше самому уйти в тень, чем тебя по высочайшему велению отволокут на плаху.

Издалека девушке был заметен только угол особняка и небольшая часть фасада здания. Нель разглядела, как из парадной выскочил лакей в темно-малиновой ливрее, обшитой серебристой каймой, торопливо подпрыгивая и угодливо распахивая дверцу расписной кареты.

Следом, на широком каменном крыльце особняка появился тучный мужчина в черном длинном сюртуке. Нель фыркнула, оглядывая опекуна — дядюшкин живот выпирал пивным бочонком. Толстые ноги, жирная шея, выпирающая из нависших щек. Фуу!

— Индюк толстомордый, — с ненавистью прошептала она и напряженно прижалась лбом к стеклу. — Чтоб ты треснул…. Чтоб ты….

Нель сжала кулаки и стукнула по подоконнику. В ее глазах блеснули холодные искры, от которых оконное стекло вдруг покрылось налетом изморози.

Господин опекун успел занести ногу над раздвижной ступенькой кареты, как вдруг застыл. Резко повернул голову, болезненно дернул ладошкой. Нель тут же отпрянула от окна, поймав его взгляд в презрительной гримасе.

— Маленькая дрянь. Попляшешь у меня скоро, — прошипел он и подул на покрасневшую ладонь — укол магии ненавистной племянницы оказался болезненным…. Да какая она племянница! Седьмая вода от старой козы. Пятиюродная внучка троюродной бабки.

— Ничего-ничего, завтра попляшешь, — еще раз прошипел барон и наконец-то втиснул свои толстые бока в карету.

Умостившись на подушках, оглядел пораненную руку. Негодница! Повадилась стрелять «ледяными иглами». За такое неуважение, шесть лет назад, барон отправил ее в школу при монастыре благочестивой Ефимии. Впрочем, в любом случае ей туда была прямая дорога. Подальше от усадьбы, богатого дома, земель, лесов, разросшихся ценным кедром.

Барон вскинул трясущимся подбородком. Маленькие глазки стрельнули по сторонам, ди Рёх будто испугался, что кто-то нечаянно подсмотрит за его мыслями, спрятанными от всех пудовыми замками.

А прятать было что. Треть лесов, у самой границы с соседней Велезией он благополучно распродал, положив в свои тайники несколько сотен тысяч золотых грошей. Накопления, оставленные умершим графом Верреем, уменьшились вполовину. И только чудо спасало его от разоблачения. Хотя, любое чудо всегда можно хорошо подкормить — взятками, подношениями, мелкими услугами.

Кое-кто из членов попечительского совета, курирующих опеку над сиротами дворянского происхождения, любят подарки. Владелец банка, где хранятся деньги Нель ди Веррей, обожает охоту и породистых лошадей. А проверяющий, который отчитывается перед Королевским Советом по делам магии, собирает предметы роскоши.

Карета тряслась на ходу, отчего щеки барона вздрагивали, точно желейное суфле. Но он не замечал колдобин на бездорожье, его лицо хмурилось все больше и больше, пока тонкие губы не прошипели.

— Мы еще посмотрим — кто кого! Все в одной связке, одним узлом затянуты.

Произнесенные слова успокоили барона. Он задышал ровнее и бросил уверенный взгляд в окошко.

— Повоюем, — добавил он шепотом. Впрочем, понимая, что сколько веревочке не виться…. Опасность разоблачения витала совсем рядом. Завтра девчонке исполняется девятнадцать, и по истечении месяца после этой даты он обязан отчитаться перед попечительским советом о финансовом положении дел.

Но и этот вопрос скоро будет улажен. Буквально завтра, на балу в ее честь.

Со стороны послышался скрип половиц.

Нель обернулась. Старый садовник Флем, с довольной ухмылкой на лице, стоял в дверях, держа корзину, прикрытую плетеной крышкой.

— Ну наконе-то!

— Вот, полюбуйтесь, — хитрым голосом сказал он и поставил корзину на табурет. — Тут такие сокровища для маскарада, что ни одна окрестная собака вас не узнает. Все чистое, отглаженное. Без блох. — Добавил он, гордо вытянув трубочкой губы.

Нель подскочила к табурету, открыла корзину… и замерла, удивленно вскинув бровями. Потом осторожно подцепила пальчиками вещь, лежащую сверху и потрясла ею в воздухе.

— Штаны?! Флем, это же штаны!

— Кюлоты, леди Нель. Парадные, бархатные. Моя супруга разрешала Джастину носить их только в праздничные дни — на день Покаяния, в день светлого Мартьяна, ну, и еще пару дней в году. Раз десять в них щеголял, считай, что новые.

Нель незаметно вздохнула, чтобы не обидеть старика и положила вещь на маленькую кушетку у стены.

— А поглядите какая курточка, — засуетился Флем вокруг корзины.

Да, курточка была хороша. Спереди из тонкой кожи, с присборенными бархатными рукавами и бархатной спинкой. Нель оглядела вещь и довольно хмыкнула.

— Красивая.

— А ведь это подарок вашего отца, — с грустью сказал старик.

Нель с интересом посмотрела на Флема. Садовник пояснил:

— Когда Джастин закончил городскую школу, на «отлично» между прочим, граф Веррей соизволил привести моего сына к своему портному, мастеру Фицу. Сказал, что парень заслужил. Поэтому моя супруга так берегла костюмчик.

Нель решила тут же примерить куртку. Оказалось впору, без единой складочки, будто для нее сшито.

— Флем, а сколько Джастину тогда было лет?

— Двенадцать, леди.

Девушка на секунду задумалась, вспоминая сына садовника. Он был старше ее на несколько лет. Сейчас служит в боевом звене герцога Гарольда, наместника провинции. Получается, что этому костюмчику не меньше тринадцати-четырнадцати лет.

Но старик прав — выглядит он как новенький. Фасон, конечно, не так моден. Говорят, в столице аристократы уже не носят такие пышные рукава. Ну, и ладно, для маскарада — в самый раз.

— Спасибо, Флем, — кивнула Нель и подошла к зеркалу на стене. А потом подхватила с кушетки бархатные кюлоты и приложила их к юбке.

— В самый раз, — разулыбался садовник.

Девушка оглядела себя, нахмурилась — чего-то не хватает.

— Шляпа! Нужна мужская шляпа!

— Есть, — тут же воскликнул старик и торопливо протопал в коридор, где в углу стоял шкаф. Порылся в нем и вернулся, держа в руках мужскую охотничью шляпу с высокой тульей и жесткими полями. Флем вздохнул.

— Это шляпа вашего отца, как-то потерял ее в саду, а я подобрал, — и помотал головой. — Я предупредил его об этом, но он только махнул рукой, мол, она ему больше не нужна.

— Отлично! — Девушка встряхнула волнистой гривой светлых золотистых волос и примерила отцовскую шляпу… Мда, головной убор утонул по самые брови. Пришлось скрутить плотный жгут из волос, закрепив его на макушке. И опять надеть шляпу. Вот теперь впору.

— Ух, хороша! — Воскликнул Флем.

— Спасибо, Флем, ты меня спас.

Старый садовник учтиво поклонился.

— Не стоит, леди Нель, я вам стольким обязан.

Нель удивленно обернулась.

— С чего ты решил, что чем-то мне обязан?

Флем пожал плечами, что он всегда делал, когда ему было неловко.

— Ваш батюшка много хорошего делал, и для нас и для других. Такое не забывается.