– Фигня получится, – возразил Бронницкий. – Все будут компромат читать и порнуху смотреть. А кто работать будет?

– На самом деле всем насрать, что чувствует китаец на берегу Припяти, – неожиданно серьёзно включился Тюлипин. – Всем нужно только продемонстрировать собственное «я», а не любоваться чужим. Короче, даже если бы твоя Матрица была возможна технически, – она никакого отношения не имела бы к глобальному разуму, от которого всем стало бы хорошо. Люди остались бы ровно теми же, просто не надо телефон в кармане носить.

– Есть принципиальная разница между совокупностью индивидуальных сознаний и коллективным разумом, – Валентин стоял на своём. – Вот представь, есть куча отдельных компьютеров. Если их подключить к серверу, это будет сеть. Это принципиально больше, чем куча отдельных компьютеров. Матрица, о которой я говорю – это люди, подключенные к единому серверу, объединенные в сеть. Они больше не думают, как отдельные люди. Это просто периферийные устройства, подключенные к серверу. Что сервер решит – то они и будут делать.

– Даже если рассмотреть вариант, что всё население планеты морально готово к переходу в Матрицу, – не соглашался Тюлипин, – люди просто не успеют настроить всего необходимого, чтобы каждый мог бы отключиться от реальности и заняться какой-то фигнёй в сети. А если он не будет отключаться от реальности – то какая тогда разница с нынешним миром? Сейчас тебе для выхода в сеть нужен, например, телефон, а через сорок лет не нужен будет. И в чем матричность? Матрица невозможна. У человечества ресурсов не хватит для полноценной Матрицы, а неполноценная развалится, как только какая-то более-менее значительная часть населения туда уйдет.

– Какие, к чёрту, ресурсы? Ты себе представляешь Матрицу из фильма? Не, совсем другое. Никаких терминаторов на гусеничном ходу… – доказывал Бордовских.

– Ну окей, все полезут в Матрицу, очень хорошо, – продолжал спорить Тюлипин. – А кто будет делать стулья, кто будет чинить водопровод, кто будет жарить яичницу? Супер-мега-роботы на матричном управлении? Ну то есть это как раз вероятно – будут какие-то чуваки сидеть в сети и управлять этими роботами. Но ведь есть куча дел, которые надо делать руками. А кто будет обслуживать серверы? Полуграмотные арабы или негры? А что мешает им воспользоваться ситуацией и тупо перерезать продвинутых европейцев, пока они блуждают по сети?

– Да ты не понял! – рявкнул Бордовских. – Совершенно не нужно всем лежать в ванночках с физраствором, как в фильме. Вполне можно ходить по улице, работать на заводе, вообще всячески функционировать. Но при этом быть подключенным к единому разуму человечества и выполнять именно те действия, в такое время и в таком количестве, как коллективный разум сочтёт нужным. Например, вовремя собраться и самим перерезать полуграмотных арабов или негров. Кстати, если подсоединить к коллективному разуму полуграмотных негров и арабов, то они не захотят никого резать. Потому что не будет больше ни негров, ни арабов, ни белых, ни чёрных. Даже баб и мужиков не будет, и всё к этому идёт – поэтому сейчас столько пидоров. Будет единое Человечество.

– Стулья будет делать тот, кто хорошо умеет делать стулья. Он будет делать именно такие стулья, какие нужны. Он будет делать именно столько стульев, сколько нужно, ни штукой меньше, ни штукой больше. Его не будет заботить, как продать свои стулья. У него даже не будет желания делать больше стульев и впаривать их тем, кому они на самом деле не нужны. Каждый будет знать, что ему делать, и не нужны будут никакие регуляторы вроде экономики, денег, рекламы и прочей херни, которой мы сейчас все занимаемся. Аналогично с водопроводом и яичницей. И каждая баба будет рожать две целых три десятых ребёнка.

– Почему две целых три десятых? – не понял Бронницкий.

– Чтобы население не убывало и не росло, должно быть две целых три десятых на бабу, – пояснил Бордовских.

– А давайте выпьем? – снова предложил Сидоров.

– Наливай! – согласился Валентин, а остальные сдвинули рюмки.

– Ну, с Новым годом! – поднял тост Тюлипин.

– С наступающим! А теперь ещё с третьей стороны зайду, – Бордовских с удовольствием опрокинул рюмку и аппетитно зажевал красной рыбой. – Я вот читал «Происхождение видов» Дарвина. Кстати, рыбка охрененная, очень рекомендую под водочку. Хочу сказать, что зубодробительная книжка. Я все мозги сломал, но прочитал. И вот, что я из этого понял: любой биологический вид стремится занять всё имеющееся пространство, максимально расплодиться, насколько позволяет место. А потом, когда место закончится, начинается внутривидовая борьба. Это базовый закон, хоть для бактерий, хоть для приматов. Его нельзя отменить, потому что это основной инстинкт: каждый капитан хочет стать майором, каждому бездомному хочется комнату, а у кого есть комната – хочется отдельную квартиру, и так далее… В общем, именно поэтому коммунизм и прочие эксперименты не получились.

– Да всё получилось, – разозлился Сидоров. – Если бы не эти сраные пиндосы…

– Не перебивай, пожалуйста! – Бордовских бесцеремонно прервал младшего лингвиста. – Так вот… единственный случай, когда не происходит внутривидовой борьбы – это когда происходит переход на следующий этап эволюции и множество одноклеточных становятся одним многоклеточным организмом. Ты понимаешь? Вот миллиарды бактерий в пробирке всегда будут адски друг с другом бороться, а в человеке такие же миллиарды клеток живут в полной гармонии. Это следующий шаг эволюции: многоклеточный организм. Внутри него не происходит внутривидовой борьбы между отдельными клетками. Мозг не борется с сердцем и печенью.

– Зато печень иногда борется с мозгом, – пошутил Бронницкий.

Сорокин уже давно молчал, иногда тряс головой и что-то бормотал по-английски. Предмет дискуссии явно не вписывался в его блочную картину мира.

– И у нас произойдёт так же: миллиарды людей объединятся в единое Человечество посредством прямой связи сознания с единым информационным пространством всех людей! Такой коллективный разум Человечества. И тут действительно наступит идеальное общество, как ни назови. От каждого по способностям, каждому – по потребностям. Наступает полный коммунизм, но только на совсем другом техническом уровне, новый этап эволюции.

– Я на такое не подпишусь! – задумался Бронницкий. – От меня же ничего не останется.

– А у меня тоже есть своя теория! – неожиданно вступил Сидоров. – Насчёт происхождения Вселенной. Я лично думаю, что наша Вселенная – капля на хрене Божественного Существа. Оно божественно поссало, произошел Большой Взрыв и образовалась наша Вселенная. Потом Существо божественно стряхнуло, и наша Вселенная начала расширяться…

– Это очень интересно, но дай мне закончить, пожалуйста! – взмолился Бордовских. – Что я говорил? Это всё произойдёт, конечно, за счет стирания личности. Разумеется, будут какие-то маргиналы, отшельники, которые не подключатся к Матрице, которые не захотят… Для них построят какие-нибудь резервации, например. Я скорее всего там окажусь, если доживу: буду кататься на своём «Урале» курам на смех. Но большинство людей уйдёт в Матрицу совершенно добровольно и даже не поймёт, что произошло. Поэтому я говорю, что через сорок лет закончится история людей и начнётся история Человечества.

Мужчины задумались: никто не ожидал таких вселенских тем на корпоративе. Пока все молчали, Валентин налил себе внеочередную рюмку и сразу же выпил залпом.

– И в принципе, мы всю историю к этому шли, вся наша история – это история объединения. Сначала люди небольшими племенами кочевали по планете, и большинство в лучшем случае знало пару соседних племён и понятия не имело о всех других людях. Потом мы всё время объединялись: в государства, нации, империи. Открыли Африку, Азию, Америку. Сейчас вот – глобализация, весь мир открыт, в каждой стране всё примерно одинаково, одна и та же хрень: «Кока-Кола», «Макдональдс», можно куда хочешь приехать и, если знаешь английский хоть немного, – общаться с местными.