– Гала! Попалась! – с восторгом кричит по-немецки. – Я тебя искал!

– Ей плохо, нам нужно вниз. Пропустите, пожалуйста.

Мой английский в этот раз плох. Парень не понимает. Я вновь объясняю ситуацию, но слышу лишь:

– Нет. Гала-Гала, красивая моя! Больше не сбежишь! Я платил. Ты моя.

В этот момент до меня доходит: всё он понимает. Но ему по-фигу. Мы купленные вещи, просто шлюхи. Мы ведь не спрашиваем стиральную машинку, настроена ли она сегодня поработать? Подходим и пихаем в нее нужное.

Мужчина перегораживает дорогу и наступает. Сотовый опять вибрирует.

А мне так больно, что Артём ждет внизу! Что он позвонил. А я… немного не дождалась и поехала!

Как-то я читала статью об оргиях и запомнила пару советов. Один из них: никогда не ходите на тусовки, где пьют и занимаются сексом. Либо первое, либо второе. Иначе опасно.

Оцепенение, паника. Бежать или сражаться? Я не могу бросить Наиру, а та еле идет. Начинаю просить, требовать.

Мужчина отталкивает Наиру и хватает меня. Прижимает к стене. От ужаса пошевелиться не получается. Так нельзя с девушками! Даже за деньги нельзя! Ни с кем нельзя! Ни с кем! Я кричу и отворачиваюсь.

Он злится.

Следом вздрагивает и отбегает в сторону, ругается, хватаясь за голову.

– Она же сказала, чтобы ты отвалил! – кричит Наира, держа в руках металлический ершик. – Не трогай ее!

Секунду мы смотрим друг на друга, затем срываемся и бежим!

– Артём приехал за мной, – говорю я, запыхавшись.

Слова звучат странно, согласна. Как такое вообще возможно? И тем не менее он меня, получается, перекупил?

– Внизу ждет. Я с ним.

Сотовый разрывается.

– Идем сюда. – Наира громко стучится в одну из дверей.

Открывает мужчина, который почти сразу после танцев пошел к себе и ни в чем не участвовал. Заявил, что у него видеосвидание с женой.

Наира рассказывает, что произошло, жалуется. Он ругается на матерном английском:

– Сейчас я его прибью!

– Поехали со мной, – прошу я. – Пожалуйста. Не оставайся здесь. Они бухие.

– Мне уже лучше, это… неважно. Все будет хорошо, Аля. – Наира смотрит в глаза. – Я все улажу. Если Адель не против, поезжай. Я дождусь нашу машину.

Качаю головой. Дело в деньгах, да. Я сама потратила часть на одежду, нужно вернуть, а значит, залезть в заначку. Работа, которая в минус.

– Марко его угомонит и накажет, и все станет нормально, – продолжает нести какую-то чушь подруга.

– Это ненормально.

– Поезжай, только смотри, не втрескайся еще больше.

– Ни за что!

Мы обнимаемся, после чего я спешу вниз. Сотовый вновь звонит, теперь я принимаю вызов.

– Адель?

– Галя, наконец-то!

– Тут кое-что случилось…

– Потом расскажешь, клиент ждет. Черный порш, номера питерские, заметные. Истомин сам расскажет тебе условия. Если согласишься, деньги можешь не возвращать.

Ого! Я спешу так, что чуть не падаю, запнувшись. Ади молчит пару секунд. Мне уже кажется, что мы закончили, но она вдруг проговаривает задумчиво и как-то мрачно:

– Но я бы на твоем месте выбрала спортсменов.

Становится жутковато: Адель никогда не говорила со мной таким тоном. Вновь окликают мужчины, и я сосредотачиваюсь на побеге. Да сколько же их в этом доме?!

В конце концов, улица. Вдыхаю свежесть и спешу к машине, что светит фарами метрах в двадцати.

Только когда серый силуэт водителя приобретает очертания, до меня окончательно доходит, что это действительно он. Артём Иванович Истомин. Вечно раздраженный спасатель садиков.

Шаг сам собой замедляется.

– Гала! Гала, стой, ты куда, малышка? – несется вслед на немецком.

Оборачиваюсь вновь в ужасе.

У порше вспыхивают фары, ослепляя тех, то идет в мою сторону.

Я сама щурюсь, подходя к водительской двери. Дрожу от нервного напряжения.

Стекло опускается. Артём. Он самый, как запомнила. Смотрит на меня, чуть прищурившись. Постороннего человека этот взгляд мог бы изрядно смутить, но я-то уже в курсе, что Артём Иванович демонстративно на «вы» со всем миром, поэтому слегка улыбаюсь.

Сердце колотится, я ж бежала! Щеки пылают. Каблуки увязли в щелях между плиткой. Аккуратно их вытаскиваю.

– Привет! – говорю нервно-весело. – Как дела?

Артём окидывает меня беглым взглядом.

– Если ты хоть кому-нибудь из них, – указывает за мою спину, – успела отсосать, то по-человечески прошу, возвращайся обратно.

Сморит в упор. О боже.

– Нет, не успела, – выпаливаю. – Я… если честно, пряталась в ванной. Вряд ли мне за это заплатят. – Запинаюсь. – Интересно, есть ли у проституток штрафы?

Он чуть приоткрывает рот, вникая в мой ответ. Размышляет. Адель велела поменьше болтать, я спохватываюсь и стискиваю зубы. Добавляю:

– Клянусь жизнью и здоровьем!

Артем кивает, дескать, садись. Сам же выходит и идет навстречу хозяевам вечеринки.

Дважды приглашать не приходится! Оббегаю машину, открываю дверь и жду. Артём общается меньше минуты, после чего мужчины расходятся в разные стороны. Истомин возвращается в машину.

А я… разжимаю пальцы и выкидываю таблетки. Они больше не нужны.

Забираюсь на заднее сиденье. Прежде чем захлопнуть дверь, тщательно отряхиваю туфли от налипшей земли.

– Ты под кайфом? – спрашивает Артём сдержанно.

Впервые в жизни меня спрашивают о подобном, тем более будничным тоном. Этот мусорный образ жизни становится нормой, да?

– Нет.

– Посмотри на меня.

Подчиняюсь. Он включает лампочку и вглядывается в мои зрачки. Его серо-зеленые глаза в этом освещении болотного цвета. Я понимаю, что Артём бы вышвырнул меня обратно, ни секунды не мешкая.

– Я не под кайфом. Не наркоманка.

А еще я не хочу ни секунды забывать из того, что будет этой ночью. Хочу помнить каждый твой взгляд, каждое твое слово, каждое… движение. Не видишь этого в моих глазах? Я так к тебе бежала!

Он прищуривается, потом выключает свет и роняет:

– Хорошо. Когда ты под кайфом, я должен знать.

Опять смотрит в упор. Мрачно изучает, словно понять пытается, стою ли я затраченных усилий.

Я же… впервые вижу его за рулем, впервые сижу в его машине. Впервые снова дышу со звонка от Адель, когда та сообщила, что Артём попросил другую девочку.

Но признаваться в этом не собираюсь, разумеется. Это было бы слишком унизительно.

– От меня тоже будешь прятаться в ванной? – спрашивает он чуть насмешливо. Выжимает педаль газа, машина трогается.

Я смачиваю пересохшие губы. Выпила бы воды, но спросить, если ли у него бутылка, не решаюсь.

– Адель предупредила, ты сам расскажешь, что тебе от меня нужно. У меня есть прайс и четкий список дозволенного, – произношу серьезно, уверенно.

Представить, что я буду вырываться и плакать, а Артём силой лезть – не выходит. Но… я его знаю плохо, и лучше обговорить на берегу допустимое. Больше в такой ужас я не сунусь.

– Давай сразу всё обсудим, – предлагаю.

Артём снижает скорость и врубает поворотник. Мы только-только выехали за территорию коттеджного поселка.

– Нет-нет, ты рассказывай и дави на газ, – быстро уговариваю я. – Не нужно останавливаться. Мы же в город?

– В город. Я подумал, вдруг ты захочешь выйти.

Вдох-выдох.

– Ты, главное, поезжай. А дальше видно будет.

Он хмыкает. Автомобиль вновь набирает скорость, мы летим по ночной трассе, пугая ежиков и лисичек.

– Галчонок, я собираюсь съездить в отпуск на пару недель и хочу взять тебя с собой. Собраться нужно шустро, рейс ночью. То есть на сборы у тебя… ну час. Как думаешь, успеешь?

Слезы на глаза выступают, я поспешно вытираю их. Разочарование просто непередаваемое!

– У меня нет загранпаспорта. – Поджимаю дрожащие губы. Две недели в отпуске с ним! Я бы хотела, наверное. – Только собиралась делать…

Артём недовольно цокает языком. Размышляет секунду. Уверенно держит руль, смотрит вперед. Я запоминаю профиль.