– Вы… убьете меня тоже? – тихо спросила я, сжав кулаки.

– Луиза, давай.

Мою руку схватила девочка и мило улыбнулась.

– Мамочка такая неистовая. Так брыкается сильно.

– Но… как? Я не чувствую её, – осознание пришло ко мне. – Ты блокируешь её?

Она кивнула.

– Мы не убьем тебя. Если мы убьем тебя, тогда, получается, мы поступим, как однажды поступили с нами, – сказал мальчик. – Мы хотим только её. Насколько уверенной не была бы её бравада о смерти, она боится и не хочет умирать. Как-то раз мы напали на неё, но она успела сбежать в другое тело.

– Думай о том, что мы хотим убить тебя. Повтори за мной: «Эти дети хотят моей смерти», – голос Луизы наполнился дымкой.

– Эти дети… хотят моей смерти, – после этих слов моё сердце наполнилось страхом.

Мальчик кивнул, я отступила. Мои ноги задрожали, и я чуть не упала. Луиза продолжала удерживать меня.

– Отпусти, – прохрипела я и дернула руку.

Мимо нас проходила женщина. Луиза коснулась её.

– Чт?.. – не успела спросить женщина, потому та покрылась волдырями и упала.

– Она…

– Умерла. У меня есть способность покрывать людей болячками-убийцами, – я судорожно осмотрела руку, а девочка просто усмехнулась. – Не передала я тебе ничего. Эта моя вторая способность, после блокировки. Бу!

Из домов начали выходить люди. Они выглядели пустыми словно потеряли свою волю к жизни. Мне послышался детский плач.

Я посмотрела на мальчика, а он всего лишь рассмеялся.

– Я не отпущу тебя, пока ты не посмотришь на мои способности. Меня похоронили не как других. Я был ребенком вампри. Моя мать решила, что съесть сердце ребенка вампри и выпить кровь его отца сделает её бессмертной. У меня вечная страсть к крови. Но мне нравится не пить её, а проливать.

Он поднял руку, и люди подняли руку с… ножом. Они подошли к нам и образовали круг. Медленно их ножи протыкали их тела. На землю капала – нет – лилась кровь рекой. Я вся покрылась кровью, я утопала в ней, утопала в их криках, мольбах и детском плаче. Я упала на колени, закрыла руками уши, склонила голову и шепотом просила:

– Пожалуйста, хватит. Хватит! – шум нарастал, а потом резко прекратился.

Я подняла голову и огляделась. Никого: ни тел, ни детей, ни крови.

Но доказательством этой страшной сцены являлись кровь на моей одежде и сам металлический запах крови.

Я встала, чуть не упав, побежала так быстро, как смогла. Но в ушах у меня стоял детский плач и одно единственное слово: «Освободи».

Глава 4

Я не помню, как очутилась в гостиной нового дома. Передо мной стоит Жанна, объясняя перепланировку, звонит рабочим, что-то обсуждает, ожидая от меня ответа. Но я даже не слышу слов. Для меня прямо сейчас она просто открывает рот.

Моя внимание привлекает тело позади Жанны. Она внимательно следит за каждым моим движением. Черные как смоль волосы собраны в пучок, а белое платье продолжает бледность её кожи. Её золотистые глаза встречаются с моими, и она улыбается, когда понимает, что я её заметила. Ана разворачивается и поднимается вверх.

– Жанна, подожди, – говорю я, вставая.

– Что?.. Оу. Анастасия.

Ана брезгливо фыркнула и мельком взглянула на Жанну.

– Я не здороваюсь с мучеником моих детей.

– Маменька не обучала тебя этикету?

– Не смей трогать мою маменьку! – крикнула девица и посмотрела на меня. – Ты! Поди-ка ко мне.

Я и Жанна сделали одновременно шагнули.

– Это девчачий разговор.

– Я тоже девушка, – возмутилась она.

– Городничие не имеют пола.

– Верно подметила.

В этот момент звонят в дверь.

Анастасия испуганно смотрит на дверь словно за ней пришла сама Смерть. Она подбегает ко мне, хватает за руку и тащит меня на второй этаж. Девушка вжала меня в перила и наклонила мою голову.

– Анаста…

– Молчи! Не люблю разговорчивых и кричащих существ.

Мои живот и шея начали болеть. Но вот в чем вопрос: как она меня коснулась? Она же всего лишь дух.

– Мы с Аданом перенесли стены в Монпелье не для того, чтобы ты расковыряла одну из них! Я тщательно прятала своих детей, чтобы их маленькие тельца не нашли ведьмы! – её крик переходил на визг, от которого у меня разболелась голова. – Что ты хочешь от моих детей? Что?

– Анастасия…

Она еще больше наклонила мою голову. Я услышала хруст.

– Ты хочешь забрать их? Зачем? Мои малыши невинны. Мои малыши не сделали тебе ничего плохого! Убийца! Разлучница!

Ана развернула меня. Её лицо покрылось венами, наполненными чем-то черным. В одно мгновение я смотрела в её безумные глаза, как в другое я почувствовала, что парю. Нет, я падаю. Она толкнула меня.

Я не упала на идеально скошенную траву. Нет. Меня поймали.

– И мы снова встретились, – заявил мальчик, и раздались детские смешки.

Я повернула голову и встретилась с ним взглядом.

– Спасибо.

– Марсель, когда мы её отпустим, а то у нас болят руки?! – недовольно буркнул какой-то мальчик.

Меня подняли на воздух и поставили на ноги.

– Адель, ты так любезна, – сказал Марсель.

Девушка лет 15 сделала реверанс и улыбнулась мне.

– Мы все решили тебе помочь.

– Все? – я повернулась и увидела целую толпу детей.

– Даже самые маленькие заинтересовались тобой.

– Вы все здесь?

– Вся сотня, – гордо сказал Марсель.

Видимо, из-за падения мои чувства притупились. Я не чувствую такого страха, как утром. Осматривая толпу детей, я не понимаю, почему они такие взрослые, учитывая, что они умерли младенцами.

– Спаси нас, Рена, – ко мне подошла Луиза. – Пожалуйста.

– Но как?

– Городничий! Бежим! – крикнула какая-то девочка. Дети разбежались кто куда, исчезая.

– Эти духи тебя никак не оставят в покое, м? То Настя со своими припадками, то сотня детей, требующая реванша.

– Как мне изгнать из себя Настю? – спросила я и развернулась к Жанне. Говорить русское сокращенное имя Анастасии так странно.

– Дети это сделают за тебя, – к ней на плечо села ворона. – Тебе повезло. Хотя дети и внушили тебе страх, что я считаю совершенно нелепым решением.

Она погладила ворону.

– Они безобидные дети, не волнуйся. Пошли в дом. Там рабоч… – мы услышали детский плач и рванули в ванную.

На полу лежало трое рабочих с перерезанными горлами и вытащенными органами, которые были откусаны и прожжены. На руках второго рабочего был плачущий младенец. Новорожденный, который выглядел совершенно здоровыми и… живым.

– Ну, или не очень безобидные, – заявила Жанна и усмехнулась. – Тебя ждут веселые деньки, дорогуша.

Глава 5

Каждый день начиная с того момента, сны о тех детях не переставали посещать меня. Каждый день наполнен криками и кровью. Каждый день я погружаюсь в воспоминания Анастасии и каждый раз я жду чего-то хорошего в них, кроме её жажды к необычным вещам. «Вещь». Своих детей она называет вещью, а потом требует уважения к себе.

Я пыталась переехать из этого дома, но я всё равно просыпаюсь в нем. Я понятия не имею, что они от меня хотят, кроме души Анастасии. Во снах она меня раз сто убивала, так что я не против отпустить её.

На кухне раздается какой-то шум, но я его игнорирую. Я не так хладнокровна к таким вещам, нет. Моё сердце начинает быстро колотиться, дыхание сбивается, а в голову лезут непрошенные образы и ненужные мысли.

Шум начинает раздаваться из разных уголков дома. Они хотят вывести меня, но я не выйду. Ни за что.

– Мы хотим видеть нашу маму! – раздается крик по ту сторону двери. Я вздрагиваю, но продолжаю молчать. Почему-то они никогда не лезут в мою комнату.

Шум в доме стихает, а на улице возрастает. Так всегда. Когда я не выхожу – или не выходит их мать – они идут на улицу и набрасываются на прохожих, и делают это до тех пор, пока я не выйду. Однажды я видела эту картину из окна: убитыми телами или же их конечностями или органами они выстраивают разные слова от «ВЫХОДИ» до «ОСВОБОДИ».