УСМИРИТЕЛЬНЫЙ СПОСОБ{*}

Был у отца сын, малый молодой,

Шалун и бедокур такой,

Хоть голову кому так рад сорвать долой.

Какая только где проказа ни случится,

Наш малый завсегда тут первым очутится.

«Что, — говорит отец, — с повесой мне начать?

И чем его унять?»

Однако, чтоб себя стыда и бед избавить,

А в малом жару поубавить,

Он способ с ним еще вот этот предприял:

Как матушка на то любезна ни косилась,

В Америку его на сколько-то послал.

Что ж? чем поездка та решилась?

Ужли смирнее малый стал?

Где! бешеным таким еще и не бывал.

И для того отец и дядя посудили,

Подумали и положили,

Что как пути в нем не видать,

То б в службу малого военную отдать.

Поплакали, погоревали

И наконец его в солдаты записали,

Что в самом деле для него

Полезнее казалося всего.

Хоть люди каковы б поенные ни были

И что б про них ни говорили,

Но многих палкой жить они уж научили.

А впрочем, ну́жды в этом нет,

Что столько ж иногда умен и тот, кто бьет,

Как тот, кто за вину побои принимает.

Однако малого ничто не пронимает,

И палка даже не берет.

Посылка за отцом, чтоб в полк ему явиться.

«Нет, — говорят, — изволь назад ты сына взять

И сам, как хочешь, с ним возиться,

А нашей мочи уж не стало больше биться».

И велено отцу его назад отдать.

Теперь уж от него добра не ожидать!

Но нет, скорехонько детину проучили:

Еще и месяц не прошел,

Совсем детина присмирел.

Да чем же малого так вдруг переменили?

Ужли в тюрьму отец детину посадил?

Нет, лучше этого его он проучил:

На злой жене женил.

РОБЯТА СВОЕВОЛЬНЫЕ{*}

Кто пожилых людей совет пренебрегает

И пылкой юности страстям одним внимает,

Тот часто со вредом и поздно узнает,

Сколь справедлив людей испытанных совет.

Робята у́ моря со стариком гуляли

И как-то на челнок напали,

В который вздумали они и сами сесть,

И в то же старика хотят робята ввесть,

Чтоб с ними по морю немного прокатиться.

Но старику ли согласиться?

Старик старается и их уговорить

Охоту эту отложить,

Робятам представляя

И живо им изображая,

Что кончится для них забава та бедой.

Робятам ну́жды нет, хоть голова долой!

Чем больше их старик уговорить ласкался,

Тем больше на своем поставить всяк старался.

Старик еще их унимать:

«Эй! право, вам несдобровать!

Челнок вам на беду, поверьте мне, я знаю;

Ведь вам же я добра желаю!»

— «Пустое, старичок!

Что слушаться его!» — И сами все в челнок,

И в море наконец из виду удалились.

Тиха была вода тогда, когда пустились;

Но вдруг где ветер ни взялся,

Челнок качает

И по волнам его то вверх, то вниз бросает.

Робята чтоб назад, но ветер не пускает;

Робята чтоб спастись, но уж спастись нельзя:

Челнок вверх дном и всех собою потопляет.

ЛЕВ, УЧРЕДИВШИЙ СОВЕТ{*}

Лев учредил совет какой-то, неизвестно,

И, посадя в совет сочленами слонов,

Большую часть прибавил к ним ослов.

Хотя слонам сидеть с ослами и невместно,

Но лев не мог того числа слонов набрать,

Какому прямо надлежало

В совете этом заседать.

Ну, что ж? пускай числа всего бы недостало,

Ведь это б не мешало

Дела производить.

Нет, как же? а устав ужли переступить?

Хоть будь глупцы судьи, лишь счетом бы их стало.

А сверх того, как лев совет сей учреждал,

Он вот как полагал

И льстился:

Ужли и впрям, что ум слонов

На ум не наведет ослов?

Однако, как совет открылся,

Дела совсем другим порядком потекли:

Ослы, слонов с ума свели.

ПУСТОМЕЛЯ{*}

Из первых шалунов молодчик,

Великий вертопрах, болтун и враль господчик,

Который только в то и жил,

Что вести собирал и вести разносил,

Которые его весь разум занимали