Построить долго ли? Лишь было бы начало.

Проходит день за днем, за годом год идет,

А всё строенья нет,

Всё до другого дня строитель отлагает.

Вдруг смерть пришла; строитель умирает,

Припасы лишь одни, не зданье оставляет.

СОВЕТ СТАРИКОВ{*}

Детина старика какого-то спросил:

«Чтоб знатным сделаться, за что бы мне

приняться?»

— «По совести признаться, —

Старик детине говорил, —

Я, право, сам не знаю,

Как лучше бы тебе, дружок мой, присудить;

Но если прямо говорить,

Так я вот эдак рассуждаю,

И средства только с два могу тебе открыть,

Как до чинов больших и знатности дойтить,

А больше способов не знаю.

Будь храбр, дружок: иной

Прославился войной;

Всё отложив тогда, спокойство и забаву,

Трудами находить старался честь и славу;

И в самом деле то сыскал,

Чего сыскать желал.

Другой же знанием глубоким,

Не родом знатным и высоким,

Себя на свете отличил:

В судах и при дворе велик и славен был.

Трудами всё приобретают;

Но в том великие лишь души успевают».

— «Всё это хорошо, — детина говорил,—

Но если мне тебе по совести признаться,

Так я никак не вображал,

Что чести и чинов на свете добиваться

Ты б столько трудностей мне разных насказал.

Мне кажется, что ты уж слишком судишь строго;

Полегче бы чего нельзя ли присудить?»

«Уж легче нет того, как дураком прожить;

А и глупцов чиновных много»,

ХОЗЯИН И МЫШИ{*}

Две мыши на один какой-то двор попались,

И вместе на одном дворе они живут;

Но каждой жительства различные достались,

А потому они и разну жизнь ведут;

Одна мышь в житницу попала,

Другая мышь в анбар пустой.

Одна в довольстве обитала,

Не видя ну́жды никакой;

Другая ж в бедности живет и всё горюет

И на судьбину негодует,

С богатой видится и с нею говорит,

Но в житницу ее попасть никак не может,

И только тем одним сыта, что рухлядь гложет.

Клянет свою судьбу, хозяина бранит,

И наконец к нему мышь бедна приступила,

Сравнять ее с своей подругою просила.

Хозяин дело так решил,

И мыши говорил,

Котора с жалобой своею приходила:

«Вы обе случаем сюда на двор зашли

И тем же случаем и разну жизнь нашли.

Хозяину мышам не сделать уравненье;

И я скажу тебе:

Анбар и житницу построил я себе

На разное употребленье;

А до мышей мне ну́жды нет,

Котора где и как живет».

ЛЖЕЦ{*}

Кто лгать привык, тот лжет в безделице и в деле,

И лжет, душа покуда в теле.

Ложь — рай его, блаженство, свет:

Без лжи лгуну и жизни нет.

Я сам лжеца такого

Знал,

Который никогда не выговорит слова,

Чтобы при том он не солгал.

В то время самое, как опыты те были,

Что могут ли в огне алмазы устоять,

В беседе некакой об этом говорили,

И всяк по-своему об них стал толковать.

Кто говорит: в огне алмазы исчезают,

Что в самом деле было так;

Иные повторяют:

Из них, как из стекла, что хочешь выливают;

И так

И сяк

Об них твердят и рассуждают;

Но что последнее неправда, знает всяк,

Кто химии хотя лишь несколько учился.

Лжец тот, которого я выше описал,

Не вытерпел и тут, солгал:

«Да, — говорит, — да, так; я сам при том случился

(Лишь только что не побожился,

Да полно, он забылся),

Как способ тот нашли,

И до того алмаз искусством довели,

Что как стекло его теперь уж плавить стали.

А эдакий алмаз мне самому казали,

Который с лишком в фунт из мелких был стоплен».

Один в беседе той казался удивлен

И ложь бесстыдную с терпением внимает,

Плечами только пожимает,

Принявши на себя тот вид,

Что будто ложь его он правдою считает.