И в тот час воззвал Христос, благословляя Отца, и предал дух единородный Сын, великого света Ангел, Слово Божие, смертью на смерть наступив.

Слава долготерпению Твоему, слава страстям Твоим, слава силе Твоей, Господи!

АНГЕЛ ПОГИБЕЛЬНЫЙ{*}

По воскресении из мертвых, отложив тело плотское, являлся Господь наш Иисус Христос своим ученикам.

Апостолы — Петр, Андрей, Иоанн и Варфоломей пребывали с Богородицей, утешая ее. И когда были они все вместе на горе Маврии, стал посреди них Христос и сказал:

— Вопрошайте меня, да научу вас. Семь дней пройдет и я взыду к Отцу моему.

И никто не решался спрашивать Христа, и покорно последовали за Ним, по божественным стопам Его на гору Елеонскую.

Петр же апостол приступил в пути к Богородице, прося ее, да упросит Сына своего, и явит Господь вся, иже суть на небесах. Но не восхотела Богородица испытывать Христа.

И когда взошли они на гору Елеонскую и сидели вместе со Христом, Варфоломей обратился к Христу:

— Господи, покажи нам противника человеком, да видим, кто есть и что̀ дело его. Тебя не постыдился, Тебя ко кресту пригвоздил!

— О, смелое сердце, — сказал Господь, — ты не можешь видеть его!

Варфоломей же припал к ногам Спасителя, упрашивая:

— Светильниче неугасимый, Иисусе Христе, вечного света спасение, неисповедимый, невидимый, в мир пришедший словом отчим, совершивый дело свое — скорбь адамову преложивый в веселие и еввину печаль упразднивый рождеством своим, сподоби исполниться вопрошанию моему!

И сказал Господь Варфоломею:

— Видеть хочешь противника человеком — узришь его, но говорю тебе, и ты и апостолы и Богородица ниц падете, аки мертвы.

Слыша слово Господне, все приступили, прося Христа:

— Господи, сделай, да видим его!

И вот по слову Господню предстали ангелы с запада, воздвигли землю, как свиток, и явилась бездна — глубина пропастная.

И запретив ангелам дольним, повелел Господь протрубить Михаилу.

И вострубил архистратиг, грозный воевода сил небесных.

И в тот час изведен был из бездны ангел погибельный — Сатанаил.

Вольный гоголю, старейшина небесных сил, низверженный за разгордение, где ныне твоя воля, твой венец власти, престол небесный!

Шестьсот и шестьдесят ангелов держали его, вестника зла, творящего мечты, связанного огненными веригами, и была высота его в шестьсот локтей, лицо, как молонья, власы остры, как стрелы, вежды дивия вепря, око правое — звезда утренняя, око левое — львово, и уста, как пропасть глубокая, и персты, как серп, и крылья — пурпур горящий, и ризы червлены, и на лице его пишет вражья печать и погибельная.

— Аз есмь Господь Бог! — воззвал Сатана.

И был велий трус, земля затряслась.

И в ужасе поверглись апостолы на землю.

Богу нашему слава вовеки!

СТРАННИК ПРИХОЖИЙ{*}

Бурным духом в вышнее небо с тихой сладимой реки взлетела душа к престолу Господню.

— Господи Боже, благослови меня, Царь милосердный, в тело облечься! — взмолилась душа к Спасителю Господу Богу.

Горел семигранный венец на престоле и расцветала звездами Гора — цвет.

Благословил Бог душу, поставил на путь, благословил Бог душу на землю вернуться, благословил Бог душу на земле человеком в человеках родиться.

Бурным духом с превышних высот стремилась душа по небесному кругу.

Замирало в радости сердце — там Божьи орга́ны играли на сердце: скоро встретит она, кого полюбила однажды, любила и горько рассталась, как ей будет легко и нетрудно на трудной милой земле! Полные радости очи светились, светили небельмными взорами путь по небесному кругу.

И растворилась в пути по небесному кругу, по безбрежным дорогам книга живая — суд Господень, судьба ее жизни — судина: дни за днями, как цепи, протянулись от колыбели до могилы.

Каким холодом, жутью, жестким словом, обидой сдавило ей сердце: сколько дней беззащитных, дней беспокровных, сколько тревог и беды и пропастей, ожиданий тревожных, тщетной надежды, безвинного терпенья, непоправимой горькой потери, а сколько раз в своих днях постылых уйдет она от ворот со слезами, будет звать — не ответят, просить — не помогут.

— Где рай твой прекрасный, пресветлый день! Где же твой ангел, спутник благой? — как звездочки в ночи, то загораясь, то тая, сходились, горку́я, во святой круг белые птицы — Господни послы.

— Где же мой ангел! Или на небе и на земле в целом мире нет ни души и никто не услышит и никому нет дела, что так жалко кончаю бесполезные дни! — и запечатались страдно, зноем опаленные, холодом омерзлые уста.

— Где рай твой прекрасный, пресветлый день! Где же твой ангел, спутник благой? — как звездочки в ночи, то загораясь, то тая, вьются, горку́я, во святом кругу белые птицы, крыло в крыло вьются.

Бурным духом летела душа от судеб страны пророчных труб на пречистое снегово — белое знамя к Матери Божьей, к Царице силы небесной.

Премудрые девы радостно встретили душу, кротко стояли они со свечами вкруг Царицы силы небесной.

— Мати печальная, пресвятая Богородица, сердце во мне унывает, не хочу я на землю! — наплаканны очи смотрели на родимую Матерь, слезно, скорбно, сердечно просили родимую Матерь.

— Странник прихожий, не плачь! — духом святым уряжая, взяла Богородица свечку, вложила свечку в сердце — в сердце, в кручинную душу, — терпи, скорби с любовью, милый мой странник!

И загорелась в сердце жаркая свечка.

Премудрые девы стояли со свечами, «Христос Воскрес!» запели, с крестом поклонились.

Бурным духом летела душа с превышних высот через святые небесные круги, через белые зори, через Втай-реку — заповедное от всего темного мира, с небесного царствия по Божьей стезе в темный мир на землицу сырую.

Жаркая свечка жарко теплилась в сердце.

— Странник прихожий, странник милый, брат мой несчастный, сестра моя горькая, будем жить полюбовно, согласно в этом несведомом мире на родимой сырой земле!

ПРЕКРАСНАЯ ПУСТЫНЯ{*}

Прекрасная пустыня, любимая моя мати, пришли тебя зажигать, со мной разлучают.

Я скажу тебе тайно, как люблю тебя, твою густыню, твои очи — твои очи, что озера, там от берега до берега зеленая волна волни́тся, и тихи и тайны́, что частыня.

А за то полюбил тебя и матерью назвал, что нашел в твоей дубраве защиту и милость и правду.

Безмолвная и непразднословна, смиренномудренная, терпелива!

Теперь ты огню предаешься, и я тобою покинут, ты горишь, — в которую страну посылаешь? — прекрасная пустыня, любимая моя мати.

Я бежал от суетного мира, от вражды, от непокоя, в тебя водворился, в тебе нашел правду и милость и защиту.

Тихость твоя безмолвная, палаты твои лесовольные, спасение мое, мудрость и благодать!

Теперь ты огню предаешься, и я уйти от тебя должен, ты горишь — в которую страну посылаешь? и где, на каком месте мне быть? — прекрасная пустыня, любимая моя мати.

Прости меня, прощаюсь с тобой, благослови меня одному свой век свековать! Не пойду я искать островов непроходимых, ни безлюдного, безмолвного места, ни земляную пещеру, благослови меня, мать пустыня, в мир вернуться, в мир — в суету мирскую.

Я взвихрю себе стрелами волосы, покрою плечи алым, как твои зори, алым платком, я пойду по большой дороге, я выйду на площадь, буду о тебе рассказывать, о твоей правде и милости и защите.

Будут надо мной смеяться, будут бить меня больно, промолчу, поклонюсь на побои, все перенесу, все претерплю ради правды твоей, прекрасная пустыня, любимая моя мати.

В мире есть много несчастных, оскорбленных, неутешных, несчастных, горек сей мир, горюча тоска, если утешу, твоим светом утешу, свет во мне — свет от тебя.

И когда после страдных дней, странных под милый осенний дождик упаду под забором, ты придешь, ты меня примешь на свои руки, ты меня не покинешь! — и очи твои будут близко, и я уйду за тобой с легким сердцем, всем сердцем желая, в жизнь вековую, прекрасная пустыня, любимая моя мати.