– Шшшшшшто? – просвистел бородатый. – Я похож на человека, жрущего тухлых бройлеров.

– Вообще то, куры у нас свежие, фермерские, – на голубом глазу сказала я почти правду. – У вас все в порядке? – боже, да как же я сразу не додумалась, может у мужика проблемы? Может он просто так пытается обратить на себя мое внимание? – Полицию вызвать? – мой шепот потонул в радостном вопле.

– Точно, полицию. Слышь, курочка, ты в сопляках разбираешься?

– Не поняла.

– Ну, младенцев умеешь утискивать. Мне позвонить нужно, а эта какашечная машина вопит, будто у нее завод рейдеры отжали, – мужик попытался состроить милую улыбку. Вот только вышло у него из рук вон плохо. Стало еще страшнее. Потому что в моем понимании именно так улыбаются маньяки-людоеды. Я прижалась спиной к стене и попыталась сделать движение к лестнице. Нет, все же он ненормальный. Глаза горят, как у шизика. Кто же его с ребёнком оставил? Ему ж место в палате со стенами оббитыми поролоном.

– Стоять, – рявкнул псих, заметив мое движение. – Заплачу по царски. Только помоги немного. Двадцать минут твоего времени – штука зелеными.

– Слушайте, у меня еще два заказа. Дома ждут, все таки праздники.

– Штука, бакинскими. Больше не дам, – простонал буйно помешанный. – Хотя, хрен с тобой, полторы. Но это мое последнее предложение.

– Деньги вперед, – выдохнула я. Жадность все таки победила разум, без боя. Я уже в уме покупала подарки маме и сестренке Катьке. Маме – новый японский тонометр, а Катюхе набор косметики, который она клянчит у меня уже полгода.

– Молодец, жадинка, – похвалил меня бородач. – Иди за мной. Монстр в гостиной.

Я вздохнула, и пошла за огромным мужиком. Черт, ну я ведь абсолютная дура.

Это что? Это тишина? Да неужели? Разве так может быть?

– А-бу-бу-бу, а-бу-бу-бу, – это что, какое – то тайное заклятье, доступное только чертовым бабам? Мелкая курочка-снегурочка склонилась к моему дивану, на котором радостно гулил чертов младенец. Тот, что всего пять минут назад орал так, будто его жарили на сковороде, приправив холопеньо. – Малышка голодна. Слышите? У вас есть кухня. Ау, господин хороший? И мне руки бы помыть. Нельзя к ребенку с грязными то.

– Кухня? – встрепенулся я, уставившись на бутылочку с соской, полную белой жижи, словно по мановению волшебной палочки, возникшую в руке девки. Она что, гребаный факир? Материализует из воздуха всякую бурду?

– Ну да, это такое место, где готовят, пищу принимают. Ну кухня, – словно дураку объяснила нахалка, помахав перед моей ошалевшей мордой распахнутой пятерней.

– Я не ем дома, и пищу в нормальных домах принимают в столовой, – ехидно рыкнул я, пытаясь вспомнить, есть ли кухня в этом уродском апартаменте. Там где бар, наверняка. Но это не точно. – И где ты взяла эту поилку, ведьма?

– Она лежала в переноске, рядом с малышкой. Там еще конверт. Но вы же в курсе, правда? Слушайте, где вы взяли малышку? Если украли, то я… В общем, мне не нужны проблемы. У меня их и так…

– Дура! Если б я что-то и хотел украсть, то точно не орущее злобное существо, производящее какашки со скоростью шредера, – заорал я. Мелкое злобное чудовище вздрогнуло и издало такой леденящий душу рев, что мне захотелось отдернуть штору и грохнуться в стекло со всей силы. В голове расцвела мигрень.

– А откуда тогда у вас девочка? – выпятила вперед острый подбородок мелкая цыпа, прижав к своей унылой плоской груди младенца. Клянусь, этот чудище на меня глянуло с превосходством, и кажется провело по шейке пухлым пальчиком, вешайся мол.

– Оно девочка? – обреченно пролепетал я.

– Она. Девочка. Это ребенок, – снова, как слюнявому идиоту пояснила слишком дорогая для такого нахальства нянька. – Так я жду ответа на вопрос. – Не оно, не существо, не какашечная машина. Де-воч-ка, – по слогам произнесла поганка.

– Подкинули.

Я обвалился на диван, где совсем недавно лежала Бу-бу-бу сопливая, и тут же вскочил с громким воплем. Мои брюки от бриони пропитались чем то мерзким. Боже, она что? Она напрудила на мой диван?

– Это, это, это…

– Малышка описалась, – улыбнулась мерзкая курица, так словно существо не нагадило мне на мебель, а осыпало небесным златом. – Я не успела промокнуть. А вы позвонили в полицию? И записку бы прочитали. Может там что-то важное. Слушайте, десять минут прошло. Мы договаривались на двадцать. У меня правда еще два заказа. И если я не доставлю их вовремя, меня уволят. А это будет для меня катастрофично.

– Что, полторы штуки долларов отца русской демократии не спасут? – хмыкнул я, вспомнив бабки, перекочевавшие из моего кармана в напоясную сумку жадины.

– Кухня, десять минут, и звонок по телефону, – насупилась девка и пошла в недра квартиры. Моей квартиры, по-хозяйски и крайне нагло. Мелкая заноза, прищурившись, посмотрела на меня из своей переноски, в которую ее уложила спасительница. Та что сейчас смажет свои дешевые кеды, и снова оставит меня один на один с этой страшной, непонятной мне крохой.

Кухню я нашла с трудом. Это не квартира, а лабиринт Минотавра. И мужик странный похож, кстати на мифическое быкоголовое существо. Микроволновку, больше похожую на отсек управления космического корабля, я не смогла включить. Да и вредно, вроде, детское питание греть в этом приборе. Говорят, там структура смеси разрушается, и ребенок не получает нужных ему микроэлементов. Поэтому подогрела я смесь по старинке, опустив бутылочку в кастрюлю с кипятком. Вздрогнула от неожиданности. В кармане завибрировал мобильник.

– Ты мэня свэдешь в магилу, – впился мне в ухо голос Ашотика, хозяина торговой точки, в которой я работаю вот уже полгода, сбивая ноги до кровавых мозолей. Так себе работенка, короче говоря. Но лучше, с моим дипломом воспитателя, я не смогла найти. Мамуля ошиблась, когда говорила, что с этой интеллигентной профессией, мне всегда обеспечено теплое местечко. Я думаю, она просто сделала это, думая, что моей мечте стать педиатром, все равно сбыться было не суждено. И дело не в том, что я глупая, училась то я на отлично. А просто она боялась, что я совсем разочаруюсь в жизни, когда мне дадут пинка в элитном меде, где на одно место было сотни претендентов. – Люди звонят, бэспакояца. Ты роняешь статус маэво завэдэния. Уволю, прямо послэ праздников выгоню на улицу, – вырвал меня из не очень приятных размышлений начальник.

– Ашотик, ну форсмажор, – уныло заблеяла я, судорожно встряхивая бутылочку со смесью. – Доставлю заказы. Просто немного задержу. Не увольняй, пожалуйста. Ты же знаешь, у меня мама…

– И у мэня мама, и дядя Вазгэн, и бабушка Ануш, а ей сто два года, мэжду прочим, а еще пять племянников, жена, три сына Артур, Арман и малэнький Кукушик. И все хотят кушать фрукты, патамушто запорами страдают бэз них. А эсли ты не доставишь кур, на что я им куплю урюк, бэссэрдечная ты жэнщина? – взвыл начальник. – Что у тэбя опять? Тваи форсмажоры уже стали лэгэндами. Собаки напали и отобрали цыплят? Бомжа пожалэла очередного и скормила ему годовой запас лаваша? Или может…

– Через полчаса заказы будут доставлены, – прервала я сердитого Ашотика. Не уволит он меня, конечно. Где он еще найдет такую дуру, которая готова бегать все праздники с коробом полным кур по городу, задрав хвост? Все остальные курьеры и работники взяли отпуска. И только мы с Зойкой, которая собственно и катает на карусели синих кур, согласились на работу в праздники, потому что нам очень нужны деньги.

– Сматры мне, – буркнул хозяин «Ко-ко» и отключился.

– Бомжа, – уныло выдохнула я в пустоту. Терять работу мне нельзя, загнемся с голоду, вместе с мамой и Катькой. Глянула на часы. Время вышло. Из огромного холла раздался недовольный плач. Малышка снова начала нервничать. Голод то, как известно не тетка. Я пошла на зов. Сейчас накормлю кроху и…

– Там, это существо… Оно снова голосит, – словно из-под земли вырос передо мной взъерошенный бородой хозяин жизни. Сивка бурка, блин. Я от неожиданности, чуть богу душу не отдала. А мне нельзя, я должна тянуть семью. Что-то мне подсказывает, что в следующем воплощении я буду именно курицей, которую Ашотик зажарит на вертеле. Хотя, мне и перевоплощаться для этого не надо. Он и так меня колесует, если я не доставлю последние два сегодняшних заказа.