Через час после переваривания этой мысли я за чашечкой кофе набрала номер Алёнки.

— Доброе утро, красотулька, — немного сонным голосом отозвалась мачеха. — Ты чего в такую рань подорвалась?

— Привет, дорогая! Я к тебе по делу, — начала я. — Скинь мне номер тех грузчиков, которых вы с папкой нанимали, когда переезжали.

— Хорошо. Скину. Я как раз сохранила номер этих ребят. Помогут с переездом в лучшем виде. Классные специалисты, — расхваливала она компанию перевозчиков, не подозревая, что они нужны именно мне.

— Спасибо, Алёнка! Ты — золото!

— А кто проезжать собрался? — задала она правильный вопрос.

— Я… — ответила ей ни сколько не усомнившись в своём решении.

И так легко стало на душе. Оказывается, мне нужно было озвучить это вслух, чтобы окончательно убедиться в правильности своего поступка.

— Ты с ума сошла? — завизжала она на том конце провода. — Нюта, что ты такое говоришь?

— Алёна, стоп! Во-первых, перестань так кричать. Я оглохну от таких тональностей. А во-вторых, с чего ты вообще подняла такой крик? Ничего страшного не случилось. Я приняла это решение осознанно и уверена, что так будет лучше для нас всех.

— Нютка, ты точно сумасшедшая! Ты ж его любишь!

— Люблю! — подтвердила её слова. — Но это ничего не значит. На одной любви далеко не уедешь.

— Ты Мишу уже поставила в известность? Или голубиной почтой документы на развод будешь доставлять? — съязвила она.

— Нет ещё. Хочу сначала переехать и уже тогда говорить о разводе.

— Он не подпишет документы, — с какой-то необоснованной уверенностью в голосе заявила мачеха.

— Алён, ну с чего бы ему их не подписывать? Он взрослый мужик, у которого есть любимая женщина. Жена только помеха на пути к счастью.

— Да не верю я в это! Понимаешь? Не верю, — попыталась она со мной спорить. — Анют, ну не похож Миша на того, кто будет изменять, если любит.

— Алён, это уже не важно. Понимаешь? Это моя жизнь и я поступаю так, как считаю лучше для самой себя.

— Сашу удар хватит, — взвыла подруга. — Он так Мишу любит…

— Пусть сам тогда на нём женится!

— Ага! Сейчас! Моё место никто не займёт. Даже такой красавчик, как Зотов, — ревностно заявила Алёнка. — В общем, сиди на попе ровно, я скоро приеду. Помогу тебе с переездом.

— Супер! Жду тебя, — поблагодарила её и повесила трубку.

Ну что, дамы и господа, где взять столько коробок, чтобы сложить всё моё барахло?

Если кто-то из вас подумал, что моё решение было слишком поспешным, то вы ошиблись. Я не совершала этот шаг, пока не взвесила все за и против. И вот, что я поняла. Мой поступок — не признак слабости. Я не сдалась, а достойно приняла поражение.

Переезд оказался легче, чем я предполагала. Или бригада рабочих была настолько хорошо, или желание поскорее покинуть стены этого дома слишком велико.

Алёнка всё то время, пока грузчики перетаскивали коробки, неустанно жужжала у меня над ухом о несерьёзности такого решения. Эта дамочка почти выела мой мозг. И одному богу известно до каких масштабов разрослась её истерика, если бы не вмешался отец. И, честно признаться, я думала, он присоединиться к своей молодой жене. Но папка меня удивил.

— Может ему в морду дать? — внимательно осмотрев, развернувшуюся бурную самодеятельность, спросил он.

— Зачем? Хочешь работать потом рядом с зияющем фонарём?

— Не очень… Но я же должен честь дочери защитить. Отец я или кто?

Было так классно слышать от своего папки эти слова. Каждая девчонка мечтает, чтобы рядом был мужчина, способный укрыть её от всех невзгод. Отец брат или муж — неважно. Мой папуля дал мне сейчас то, чего мне так не хватало. Своё сильное плечо.

Моя старенькая квартирка на была готова к такому количеству барахла, которое я успела нажить за год семейной жизни. Как-то так сложилось, что раньше я была своего рода аскетом. Это после регистрации нашего бракованного брака, как бы глупо это не звучало, я буквально обросла вещами.

Когда с перевозкой вещей было покончено, и я осталась одна, мне пришли на ум две вещи. Во-первых, моя квартира, которая досталась мне в наследство от мамы, остро нуждается в ремонте. Знаю, что, когда мама была жива, они с отцом капиталили её, но вот сам ремонт, в отличии от коммуникаций, явно требует вмешательства. Хотя мне будет сложно в ней что-то менять. За те девять лет, что мамы нет с нами, в этой квартире ничего не менялось. Если раньше она сдавалась квартирантам, то после маминой гибели, мы с отцом никого сюда не пускали. А я в ней не хотела жить. Рана от потери была слишком глубокой, и я ничего не могла с собой поделать. Странно, но, когда я решила уйти от Зотова, у меня не возникло в голове никакого другого варианта. Я захотела жить именно в этой квартирке. Скорее всего я подсознательно ищу мамину поддержку. А именно в этой квартире всё напоминает о ней.

А во-вторых, как бы я не пыталась отвлечься, с Михаилом мне необходимо поговорить.

Плюхнувшись задницей на одну из коробок с вещами, надеюсь в ней не было косметики, я взяла телефон и набрала номер мужа.

— Миша, привет… Нам нужно встретиться и поговорить, — сразу в лоб выпалила я, когда на том конце провода раздалось бархатное «Да».

— Привет, Аня, — отозвался он и я напряглась. Зотов меня никогда не звал раньше по имени. Тревожный знак. — Ты не представляешь насколько ты права. С удовольствием встречусь с тобой. А то мне как-то сложновато строить догадки о том какого хрена моя жена свалила из дома! — на последних словах голос Михаила сорвался на рык.

— Я… Где встретимся? — кое-как взяв в себя в руки, ответила ему.

— Я за тобой заеду в восемь.

— Хорошо. Сейчас скину тебе адрес.

— Не нужно, — выплюнул он и бросил трубку.

И почему мне кажется, что эту беседу мирными переговорами назвать я не смогу?

Кстати! Откуда у него мой адрес?

Оставшееся время до нашей встречи я потратила на то, чтобы выудить из коробок с вещами подходящую для совместного вечера одежду. Задачка не из лёгких. Как в сказке — «Пойти туда, не знаю куда. Найти то, не знаю что». Так и я. Излюбленный вопрос — «что надеть?» стал фундаментальным. У меня было стойкое ощущение, что от моего наряда будет зависеть судьба народов угнетённых стран. Не меньше.

Если до моего разговора с Мишей квартира была похожа просто на свалку, то сейчас это — поле битвы. Без преувеличения. Я разнесла своё жилище к чёртовой бабушке. Что бы было понятно на сколько всё плохо, нужно лишь представить, как мои ярко-оранжевые стринги висят на люстре, а бюстик от этого комплекта оказался за бочком унитаза. Узнала я это, когда мой пёсель пытался вытащить его оттуда зубами, но дизайнерский клочок ткани зацепился лямкой за вентиль. Как я это потом буду разбирать — не представляю. Проще облить всё бензином и устроить языческие пляски вокруг костра.

С горем пополам я смогла подобать себе наряд для предстоящей встречи. Стильно, не броско и женственно. Мало ли куда он меня отвезёт. Нужно, чтобы при любом сценарии мне было комфортно. Белая водолазка, юбка — миди бежевого цвета и ботильоны на невысоком каблучке. Думаю, этот вариант беспроигрышный для любого рода встречи. Волосы я собрала в высокий хвост, а макияж сделала в коричневых тонах, чтобы хорошо сочетался с нарядом, но не сливался с ним. В целом, я осталась довольна результатом.

Как раз, когда я крутилась у зеркала, которое мне кое-как удалось освободить из картонного плена, в дверь постучали. Нет, не так. Когда в мою дверь начал кто-то ломиться.

Досчитав до трёх, я глубоко вздохнула и сглотнув вязкую слюну повернула щеколду.

А в голове голосом Зотова крутилась фраза: «Молилась ли ты на ночь Дездемона?».

За дверью, как и ожидалось, стоял Миша. Одетый в голубые джинсы и молочного цвета худи, он не был похож на себя. Мне кажется я ни разу не видела его в повседневной одежде. Всегда одеты в костюм, сшитый на заказ, Миша выглядел каким-то более понятным что ли. Словно бог олимпа снизошёл до простой смертной.