В коридоре Акино делал попытки отвлечь родственников разговорами, так как стены в отделении полиции были тонкими, и даже через закрытую дверь можно было без труда понять, что творится у лейтенанта в кабинете.

– Я уверен, что нет повода для беспокойства. – сержант говорил намеренно громко, дабы заглушить возмущенный голос лейтенанта. – Заблудиться может каждый, но опытные охотники всегда найдут дорогу к человеческому жилью. У них же были с собой продукты? Ну и отлично! Значит не пропадут! К тому же на наших болотах…

– Сержант! – крикнул лейтенант, прервав мысль своего помощника.

Акино зашел в помещение, поплотнее закрыв за собой дверь, и застал своего шефа в несколько растерянном виде.

– В общем так… Нам предстоит прогулка. – лейтенант старался говорить в полголоса. – Я беседовал с полковником Рамосом. Он сказал, что эти братья Эрнандес серьёзные фигуры в столичном управлении. Начнем сами, а дальше подключится дополнительная группа поиска. Позови-ка мне этого…

– Ваш брат не говорил вам где он обычно охотится? – спросил лейтенант, когда майор появился на пороге.

– Не знаю. – отрезал Эрнандес, но потом наморщив лоб добавил, – вроде там находится заброшенная американская база и что-то ещё… кажется, старый аэродром. Они там всегда останавливаются переночевать.

– Старый аэродром? – переспросил лейтенант. – Поехали! Надо успеть туда за светло. А то застрянем ночью среди болот…

Несколько часов спустя, автомобиль в котором находились Ирмос, Акино и Эрнандес, пробуксовывая в грязи, въехал на заброшенную базу. Лейтенант вылез из машины первым и сразу ощутил едва уловимый тошнотворный запах. Вдыхая его, шериф направился к его источнику, следом шли Акино и майор. Где-то в глубине души лейтенант надеялся увидеть труп японского солдата. Однако, надежды не оправдались, оправдались худшие опасения…

Возле ангара среди пустых ржавых бочек лежали тела приятеля Эрнандеса и его сына. Майор смотрел на всю эту картину, как во сне, не осознавая её подлинность, а затем буркнув себе под нос какое-то крепкое словцо начал шарить по округе, разыскивая своего брата. Лейтенант с сержантом занялись осмотром убитых.

– Расстегни ему куртку.

Акино брезгливо перевернул тело паренька на спину и расстегнул верхние пуговицы.

– Узнаешь? Такие же колотые раны, какие были у тех военных, возле подорванного джипа.

– Снова японцы?

– Они самые. – подтвердил Ирмос, обыскивая тела. – Деньги и документы на месте, что и следовало ожидать. Ты тут покрутись, а я в этот домишко загляну.

Обстановка внутри подсобки несколько озадачила бывалого полицейского. Рюкзак с консервами, охотничьи ружья и патроны к ним – все было не тронутым. «Как это понимать следует?» – молвил про себя Ирмос, но ответить на свой вопрос не успел. В дверном проеме появился майор. От его респектабельного образа не осталось и следа.

– Нашли? – спросил Ирмос

– Там… возле самого забора…

– Живой?

Майор промолчал… Лейтенанту стало душновато в помещении. Он вышел на свежий воздух, достал из кармана небольшую плоскую флягу и одним большим глотком протолкнул в себя добрую порцию крепкого.

– Лейтенант! – крикнул сержант. – Вам стоит на это взглянуть.

– Чего у тебя?

– Там, возле трупа полковника нож охотничий… в траве.

Шериф с помощником подошли к телу Хосе Эрнандеса.

– А этот нож поменьше, чем японский. И на нем вроде следы крови… – констатировал лейтенант. – Больше ничего интересного?

– Больше ничего.

Ирмос прогуливался среди брошенных железных емкостей, стучал по ним ногой, смотрел на ангар и неожиданно обронил:

– А когда-то здесь самолёты ремонтировали… А мы сюда керосин возили, запчасти разные…

– Что? – переспросил сержант, но увидел, как лейтенант внезапно замер, наткнувшись на какой-то предмет, Акино хотел полюбопытствовать.

– Стой! – крикнул Ирмос. – Не подходи! Это мина.

Сержант едва не присел со страха.

– Вон, видишь колышек к трубе примотан, и растяжка тоже имеется. Это нам привет от самураев. Надо это место обозначить – саперам легче найти. – сказал лейтенант и воткнул прутик в землю. – Пойдем отсюда, да под ноги аккуратней смотри.

Сержант обошел прутик дальней стороной.

– А как ты думаешь, – спросил лейтенант, когда они уже оказались на безопасном расстоянии. – Почему самураи не взяли с собой оружие, патроны, продукты, а оставили всё как есть? И даже мину собственного приготовления бросили?

Акино пожал плечами:

– Ну, может они торопились и забыли…

– Торопились… может быть… А насчет «забыли» – вряд ли. У них каждый патрон на счету. А тут – целый арсенал! И всё оставили. Понимаешь? Нет? А ещё этот нож, который наверняка принадлежит Эрнандесу… – лейтенант намеренно выдержал паузу. – Чувство такое: японцы побросали всё, так как у них груз был поважней любого оружия. У них был раненный! Этот здоровяк, что лежит возле забора, по всей вероятности, оказал достойное сопротивление. Самураи думали, что тут до сих пор базируются американские военные, а напоролись на охотников. Так что вполне возможно скоро одной обезьяной в нашем лесу станет меньше.

Такэда стоял на коленях возле родника, набирал в кусок бамбукового ствола воду. Отпив немного, дополнил емкость до краев и понес туда, где ждал его Сано.

Капрал сидел на земле, облокотившись спиной на дерево. Дышал тяжело и прерывисто. Изрезанная рука прижимала рану на животе.

– Возьми, – Такэда протянул капралу сосуд с водой.

Хлебнув воды пересохшими губами, он пробормотал:

– Мне… мне уже лучше.

– Давай, я тебе помогу. Лагерь уже близко… – насчет расстояния лейтенант лукавил – обстановка обязывала.

– Осаму, у тебя ведь остались гранаты. – Сано говорил тихо, но уверенно. –Какой смысл в лагерь… идти? Ты сам видишь… Мы ведь недалеко от деревни. Там должен быть полицейский участок. Посмотри… на карте… там должен быть… Помоги мне туда дойти, а там я сам смогу…

Тягостно лейтенанту было слышать эти слова. Но возражать не стал.

Тем временем Одзава в ожидании возвращения командира с капралом не находил себе места. Мысль о сдаче американским властям долго зревшая, наконец дождалась своего часа. Больше суток от лейтенанта никаких вестей. Значит они погибли или пропали. В таком случае, мне здесь тоже нечего делать – мыслил Одзава, набивая вещмешок съестными припасами. Окинув прощальным взглядом землянку, он подошел к плакату и что-то начертал на нем карандашом.

Шел Одзава кратчайшим путем до ближайшего населенного пункта. Так, по крайней мере ему казалось. После нескольких часов тщетных блужданий, ноги бойца стали подкашиваться. И он решил передохнуть.

Кусок сушеной рыбы, глоток дождевой воды и Одзава почувствовал себя намного лучше. Приятно осознавать, что в этот момент ты сам себе хозяин. Никто больше не погонит тебя на очередное задание. И не надо бояться шальной пули. Лейтенанту все равно: погибнут его люди или нет. Он ни свою жизнь не ценит, ни чужую… То, что Мацусима спас всех – большое везенье для нас и позор для лейтенанта.

В самом деле, то, что мы тогда напоролись на американский патруль – вина командира. Он должен был это предвидеть. Но разве он в этом когда-нибудь признается?

Никто ничего толком и не понял… Эти двое – лейтенант с капралом – готовили растяжку и всё шутили: какой замечательный получился подарок американцам на Рождество. Как американцы смогли подойти так бесшумно?.. Хорошо – Мацусима держался в стороне и вовремя заметил опасность. Сколько лет прошло, а до сих пор перед глазами та же картина: солдат с карабином на взводе. Видно, что в плен брать не будет. И тут: выстрел – боли нет и непонятно то ли американец промазал, то ли уже всё…

Оказалось – Мацусима его уложил…

А год спустя Мацусима сам слег в лихорадке. Я ему предложил добровольно сдаться. Он конечно же был против. Ещё бы! Как он мог вести себя иначе перед командиром! Такэда тут же рассвирепел… А за что? За то, что хотелось спасти того, кто спас всех. Если бы Такэда приказал сдаться – Мацусима бы выжил. Это ясно…