Мешшех кивнул. Он это понимал. В политическом плане Кастимия была очень чувствительной точкой, поэтому туда и направили его – одного из лучших военных следователей на Горре. И когда с ним заключали контракт в Сезариате несколько раз подчеркивали, что все должно быть расследовано максимально дипломатично.

– А можешь объяснить в двух словах, ради чего все эти усилия: нам нужны кастимианцы или их деньги? – спросил Мешшех после того, как они прошли несколько шагов в полной тишине.

– Есть экономические причины – это огромный рынок для наших товаров, – кивнул Дейке. – Но все же, я думаю, что главное – это люди. Ты знаешь, какая у нас сейчас заболеваемость среди новорожденных. Нам нужны лояльные инопланетяне, это серьезно. Много кастимианцев, землян, октианцев, которые хотят переехать на Горру и адаптироваться к нашей культуре. Чем больше – тем лучше. Потому что сейчас все горианцы, которые заключают браки между собой, сильно рискуют.

– Кто бы мог подумать еще лет пятьдесят назад, что Вселенная наказывает за разницу в телепатическом уровне, – заметил Мешшех.

– Да уж, – хмыкнул Дейке. – Во времена моей юности это считалось нашей великой традицией: телепатический уровень невесты – на две-три ступеньки ниже, чем у жениха. А теперь тебе придется искать невесту-высшую.

– Знаю, знаю, – кивнул Мешшех, глядя в сторону. – Я пока вообще никакой невесты не хочу.

– Тебе почти пятьдесят, сын, – заметил Дейке. – Пора бы. Может, правда, присмотришься там на Кастимии?

Едва не вспылив по привычке – из-за того, что отец лезет в его личную жизнь, Мешшех осекся, когда снова почувствовал его тревогу. Теперь он чувствовал его эмоции, это все меняло – и даже превращало его злость в искреннее веселье.

– Космос. Мне же еще не сто, и даже не сто пятьдесят. Отец, ты и правда считаешь меня несчастным? – хмыкнул он.

Дейке удивленно посмотрел на сына, а потом задумался над вопросом.

– Нет, – наконец ответил он. – Но когда ты поймешь, что ты на самом деле упускаешь, ты можешь стать очень несчастным. Я не хочу этого для тебя.

– А почему к Немему с этим не пристаешь? Он старше, – весело предложил Мешшех, вспомнив о брате, но Дейке лишь выразительно посмотрел на него:

– Я говорю о том, что важно, со всеми своими детьми. Просто конкретно сейчас я говорю с тобой.

Мешшех кивнул и послал отцу улыбку. Какое-то время они снова молчали, размышляя каждый о своем, и он, к своему удивлению, вдруг ощутил редкое желание поделиться с отцом своими эмоциями.

– Может, я просто слишком увлечен работой, – сказал он. – Вот сейчас, например, я думаю только о том, как вычислить этих злодеев на Кастимии – до того, как они сбегут. Не потому, что мне за это заплатят больше, а просто чтобы победить. Понимаешь?

– Конечно, понимаю, – сказал Дейке, отправив ему десяток телепатических улыбок сразу. – И я думаю, что у них нет против тебя никаких шансов.

Когда Мешшех уже попрощался и пошел по тропинке наверх – к открытому месту, откуда было удобно взлетать, отец вдруг окликнул его, и он обернулся.

– Не забудь, что шпионы бывают красивыми женщинами, – весело крикнул Дейке.

– Опять ты за свое, – покачал головой Мешшех, и отправил в его сторону телепатический смех, прежде, чем скрыться из виду.

Кастимия, три года назад.

По древнему кастимианскому обычаю прах покойника должен быть отдан четырем стихиям. Но в каждой семье были свои традиции, как именно это делать. Свой семейный обычай Авьем изучила на практике досконально. Сначала, когда ей было шесть, умерла ее мать. В двенадцать лет она вместе с тетей и бабушкой проводила в последний путь отца, а похороны для бабушки пришлось устраивать через восемь лет после этого. Но никогда, до тех пор пока была жива тетя Лукка, она не чувствовала себя сиротой.

Впервые в двадцать девять лет Авьем делала все сама и совершенно одна. Она организовала кремацию, потом забрала прах тети и отвезла часть на ее родину, в город холмов, и там развеяла по ветру. Оставшуюся долю она смешала с землей и высыпала в море со скалы – там, где они однажды отдыхали летом вдвоем.

Лукка была рядом всегда, даже когда она была совсем маленькой и были еще живы родители. Тетя учила ее читать и считать, а потом показала первые телепатические упражнения. Кроме них двоих, телепатов в семье не было. А еще они были удивительно похожи – обе с большими глазами ярко-зеленого цвета, с черными до синевы волосами, изящным телосложением и высоким ростом, привлекавшим внимание мужчин. Но главное, чем они были похожи – это любознательностью и желанием непрерывно постигать новые навыки.

Лукка всегда поощряла ее учиться и заставляла ее отца и бабушку оплачивать занятия с профессиональными учителями-телепатами. А когда Авьем превзошла многих учителей в свои двадцать три, именно Лукка сказала, что она должна во что бы то ни стало заработать денег, чтобы учиться у горианцев – хотя шел всего первый год после возобновления дипломатических отношений.

Она тогда рассмеялась и возразила, что на Кастимии всего пара десятков горианцев, все они – дипломаты, и не будут никого учить. Да еще и не факт, что вообще останутся. А Лукка ответила, что скоро их будет намного больше, и они обязательно начнут учить кастимианцев. А ее задача – выучить к тому моменту горианский и использовать любую возможность.

В день похорон тети Авьем хотела только предаваться воспоминаниям. Получив официальное сообщение с неизвестного номера, она не могла его даже открыть. Несколько дней назад, когда она навещала Лукку в больнице, та уговорила ее написать в горианскую миссию о желании работать секретарем, хотя Авьем не верила, что ее возьмут. Сколько таких желающих получать бесплатное образование и обзавестись друзьями-горианцами с высоким телепатическим уровнем?

А теперь пришло это дурацкое сообщение, именно в день похорон, когда ей уже не хотелось, чтобы ее взяли. Хотелось только горевать – месяц, год, сколько потребуется. У нее не было сил осваивать новую работу и вливаться в инопланетный коллектив. Только не сейчас.

Так и не решив, что будет делать с предложением о собеседовании, она открыла сообщение, но оно оказалось не от горианцев.

На следующий день Авьем проснулась рано утром и потратила немало времени на то, чтобы сделать прическу, найти подходящее случаю платье в гардеробе, отыскать парные браслеты и серьги с гравировкой, которые хранились у каждой кастимианской женщины на случай официального приема при любом из пятнадцати наследных дворов.

Воспользовавшись обычным городским такси, она примерно за час добралась до центра Кастины, где располагался сад приемов. Золоченые изящные ворота и огромные кусты оркидий встретили ее там, где как всегда толпились туристы – дальше входа не мог пройти никто без официального приглашения, и Авьем, как и многие другие жители кастины, понятия не имела, что там внутри.

Проверка документов не заняла и пяти минут, а затем доброжелательная женщина-администратор повела ее внутрь. Авьем улыбалась ради приличия, но изумительная красота сада, который оказался еще ухоженнее и блистательнее, чем она думала, в тот день не трогала сердца и не захватывала дух. Все ее мысли были все еще с Луккой, и она почти не слушала быстрый рассказ о редких цветах, деревьях и необычной планировке ради еще более утонченного и торжественного вида.

В другой день она была бы счастлива попасть на такую индивидуальную экскурсию, но тогда просто прошла по вылизанным до блеска дорожкам из белого камня между пышных кустов, цветов и фонтанов, пока не попала к небольшой беседке, где ее уже ждали. Едва взглянув в лицо мужчине в простом зеленом костюме, она без труда узнала его.

– Его высочество принц Мико Эннет Су Мар старший, – официально представила администратор и, выпалив ее имя для принца, испарилась быстрее, чем Авьем успела поздороваться с принцем – некрасивым, крючконосым и слишком полным для его среднего роста человеком. Еще менее интересным на вид, чем по телекоммуникаторам. Впрочем, она знала, что он не глуп и довольно влиятелен в отличие от многих других представителей наследных дворов с громкими именами.