«И почему так?»

В дверь постучали.

– Да?

Вошел его соперник. Его противник и вынужденный друг. Ведь эту глупышку вдвоем оберегать проще, чем одному. Тем более он же сказал с самого начала, что, не взирая ни на что будет рядом с ней.

– Я хотел бы поговорить, – сказал орлан, присаживаясь на диван.

Они оба остались в отеле. Гостиница принадлежала Лестату, поэтому он отнес потерявшую сознание девушку в ближайшее удобное для него место. Туда, где сам жил. Орлан предпочитал гостиницу квартире или дому. Так, ему казалось, что он ник чему не привязан и свободы вроде бы было больше. Поэтому он отпустил Милану с Литием, а сам остался проинструктировать остальной персонал о дальнейшем своем пребывании с Литием.

–Я бы тоже хотел с тобой поговорить.

– О Милане, – выдохнул пришедший.

– Я с ней переспал, – проговорил хозяин номера, решив не ходить вокруг да около и сразу заявить свои права на девушку.

Услышав жесткую правду, визитер заухмылялся и даже засмеялся через минуту.

– Так вот почему она себя так странно вела! Скрыть что ли пыталась от меня, выдавая себя этими странностями еще больше?

– Не совсем.

Молодой человек смотрел на оппонента, который сделал глоток пива из бутылки и думал, рассказать ему, что она не в курсе, кто это был или нет. С другой стороны, ему это знать не обязательно. Это их отношения с девушкой.

– И что теперь? Улетите к тебе на второй ранг в любви и согласии? – ехидный смешок с легкой обидой.

Ну, конечно, он бы тоже обиделся, если бы узнал о произошедшем причем еще из уст не самой Миланы, а ее любовника.

– Не думаю. Ей также потребуется наша с тобой помощь, как и прежде. Сам понимаешь.

Тот наклонил молча голову. Раздумывал. Минут пять молчал. Его не торопили, давая разобраться в собственных мыслях.

– А она точно в курсе, что ты именно тот, кого она хотела видеть в своих объятиях?

Теперь уже его очередь была захохотать. Как этот орлан так быстро вычислил то, что ему самому далось с трудом…А он, выяснилось вдруг, умнее, чем казался.

– А то, судя по ее поведению, она-то как раз и не знала, что ты, это ты. И пыталась узнать, – тот отпил еще глоток. Его глаза искрились. – А может она вообще обо мне мечтала в твоих объятиях? – Выдал он конечный вопрос, который и без того сильно смущал хозяина этого номера.

Парень не удержался и толкнул его так сильно, что тот слетел с дивана на пол. Терпеть это подвыпивший парень не стал, и орланы сцепились в воздухе, ринувшись в один момент друг на друга, взлетев резко под потолок и напирая телами.

Молодые люди пролетели по всему номеру в диком вихре, прижимаясь ко всем стенам поочередно и сметая на своем пути висящие картины и другие предметы интерьера и остановились на передышку только на полу… сделать по паре глотков пива. А затем вернулись к тому, с чего начали. С большей яростью и неистовостью рванули навстречу и начали отвешивать друг другу тумаки, хватая и выворачиваясь из захватов и пинаясь ногами.

Им обоим нужен был выход накопившейся усталости и напряжению.

В запале они разбили и вывалились в окно и понеслись резко вниз на большой скорости. Лестат зажал и смял выпущенное крыло Лития. Литий держал за плечи Лестата, не давая выпустить ему крылья. Каждый ждал. Они летели быстро вниз в клубке своих вывернутых рук, вывороченных крыльев и свернутых ног, в ожидании проигрышного крика своего соперника. Оба молчали. Напряжении нарастало. Земля приближалась быстрее, чем хотелось бы.

Два взгляда перекрестились: холодный и упертый с девизом: «До конца!» и пронзительный, яростный с кредо «Будь – что будет!» Никто не собирался отступать и тянул до последнего.

Они отпустили друг друга за пару секунд до падения на землю. Не одновременно. Лестат отпустил смятое крыло Лития, решив, что проигрывать он не любит, а умирать глупой смертью не хотелось. Он надеялся, что Литий успеет взметнуть вверх и избежать падения за эти 2 секунды, а Лестат удержится за него.

Литий отпустил Лестата чуть позже, просчитав что на быстрое раскрытие крыльев уйдет где-то 1,5 секунды, а ему очень хотелось, чтобы Лестат чуть задел край земли своим бочком. Так, на память. Но тот все же оказался чуть проворнее, чем ему предполагалось по предварительным замыслам, успев избежать встречи с землей.

Сбросив свою ярость, орланы вернулись в номер, как ни в чем не бывало. Второй номер.

– Я буду жить с тобой, мой номер ты разбил! – известил один другого.

– Не было такого. Сам виноват! Это ты вообще начал!

Один занял диван, второй – кровать.

Засыпая на диване, орлан решил, что так просто девушке это даром не пройдет. Он успеет немного ее попровоцировать за то, что так беспечно себя повела в отношении с ним. Сердце неприятно екнуло. А что если этот орлан правду сказал, и она вообще представляла не его, а другого? Но блин, он же сказал ей про игрушку, она должна была помнить. Мужчина встрепенулся вспомнив, как она резко подалась ему навстречу, услышав про игрушку и запаниковала… А не поэтому ли? О, господи..

Ее сначала вызвали «на ковер» к ректору, потом к декану, потом ректор пришел в деканат и ее заново расспросили. Милана стояла на своем, что Миле показалось и она все неверно истолковала. Ее никто не трогал, даже пальцем не коснулся.

Ей не верили. Допрашивали снова и снова, пытаясь поймать на лжи или несхождении фактов, но все было ею заранее четко выверено, поэтому расхождений не нашлось. Предъявить ей было нечего. Она видела эти взгляды, переглядки и даже слышала перешептывания учителей. Что говорить о студентах, которые чуть ли не тыкали в нее пальцами.

Даже встретившаяся ей на пути Эльза потупила взгляд и развернувшись, пошла от нее в противоположную сторону.

Милы сегодня с ней не было. Она все еще тянула любовную лямку на двоих и проводила все свое время в магазине на втором ранге. Мая исключили на неделю за очередной выкрутас, когда он пришел пьяный на урок и приструнил учителя в прямом смысле слова плечами к доске. Насколько она поняла, тот еще успел его ударить и все это на камеру. Он стал без нее прежним неадекватным орланом, которого все боялись. С ней все же он позволял себе меньше закидонов… Милана снова осталась одна.

Если раньше все шушукались при виде нее и обзывали, то сейчас обходили стороной, что определенно нравилось ей больше.

До поры до времени. Все же Эльза не выдержала и натолкнулась на нее через день, пригвоздив к шкафу и пообещав, что та умрет в страшных муках за то, что сделала.

– И что же я сделала? – спросила Милана.

Ей уже не было страшно. Ее состояние можно было описать наплевательским. После этого нападения и этих опытов, она пересмотрела свой взгляд на эту жизнь и успокоилась. Ее основная задача – не показать крыльев никому, чтобы ее не обнаружили.

– Их с позором выгнали! Из-за тебя!

– Да неужели? – Милана вскинула бровь, радуясь приятной информации.

«Так как же Лестат разобрался с этими тремя?»

– Эти их омерзительные фотографии! В голом виде… будто они! Вместе. Это все подстава с твоей стороны! Ты сделала это! Ты!

Эльза хоть и нападала на нее яростно, но было понятно, что на большее она не пойдет после замятия непонятного конфликта с нападением, да еще оказывается и такого инцидента с тремя парнями из университета, подмочившими его репутацию.

Будто камень с плеч упал. Лестат знал, как сделать ей приятно. Милана порадовалась позорному отчислению своих троих неудавшихся насильников.

«Интересно, он их заставил раздеться и сфотографировал? Или они действительно оказались «голубых» кровей?»

Вспоминая о любви Лестата к фотографии, она припомнила о своих фото, затесавшихся в его телефоне. Она была уверена, он так и не удалил их. А вот ее телефон кто-то уже почистил от его фотографии, сделанной тогда за окном, когда она выяснила, что он был птицей… Только у нее для Лестата была хорошая новость, его фотографию она сохранила в облаке.