– Он в Москве. У него плановая госпитализация, связанная с профилактикой развития рака. Проще говоря, он обследуется.

– Сын?

– С сыном сложнее. Мы редко созваниваемся и уж тем более видимся. Его зовут Марк. Что он натворил?

– Пока он только подозреваемый. Не переживайте. Можете поподробнее рассказать о Вашем сыне? – попросил Том.

– В детстве был замкнутым мальчиком: с другими детьми не играл. Частенько рисовал в своей тетрадке вплоть до подросткового возраста, сидя где-нибудь в углу комнаты, чтобы никто не видел его рисунков. Затем он вырос, а все вещи из детства оставил здесь, как артефакты из прошлой жизни, и больше к ним не возвращался.

– А он совсем не оказывает помощи родителям? – поинтересовался Руслан.

– Совсем. Живёт в своём мире и даже не думает о нас, стариках. Но он не психопат, вы не подумайте. Он просто другой и ведёт асоциальный образ жизни.

– Можно взглянуть на его рисунки? – спросил Том.

– Пойдёмте в дом. Тетрадь в его комнате.

– Сейчас мы докурим, подойдём, – сказал Руслан, обращаясь к Инне. – Рисунки? Зачем тебе рисунки, Том?

– Лишним не будет, братец.

Докурив сигареты, друзья зашли в дом. Внутри, как и снаружи, был обычный дом без излишеств. Семья Коваленко использовала его исключительно как дачу, поэтому не имело смысла вкладывать сюда большие деньги и создавать комфортную среду.

– Вот его комната, проходите, – сказала Инна. – Все его записи я положила на стол.

– Спасибо большое, Инна Валерьевна, – поблагодарил Том.

– Так, дружище, я пойду её поспрашиваю на счёт сына, а ты посмотри записи. Можешь пофотографировать, – сказал ему Руслан.

– Добро.

Руслан ушёл на кухню вслед за Инной, а Том сидел в старом советском кресле и рассматривал рисунки в тетрадях Марка. Всего тетрадей было две, но толстых, 98 листов каждая. В первую владелец клеил марки, вкладыши из жвачки за рубль и прочие «коллекционные» предметы. А вторая была с рисунками, которых оказалось не так много, и эта тетрадь сохранилась лучше, чем выцветшая с коллекциями.

На одном листе была нарисована куча всего: божьи коровки, грибы, радуга, река, облако, яблоко, клубника, червь и прочее. И было четыре листа с минималистичными схематичными изображениями:

1. Молоток, два гвоздя, слеза;

2. Молоток, трактор и цифра «4»;

3. Молоток и крест;

4. Молоток, два человека с подписью «папа, мама», два бантика, два ружья.

Том сфотографировал только эти четыре листа, поскольку посчитал, что в рисунках на них есть какой-то скрытый смысл. То ли план, то ли загадка. В комнату вошли Руслан и Инна:

– Ну, что? Можем ехать? – спросил Том.

– Да. У меня будет одна просьба к вам, Инна. Если вдруг сын вам позвонит или напишет, не говорите, что мы приезжали, хорошо?

– Хорошо.

– Спасибо за всё, а теперь нам пора в путь. Всего вам доброго, Инна Валерьевна, – попрощался Руслан.

– До свидания, – ответила она.

***

Том и Руслан выехали на Новорязанское шоссе и покатили в сторону Москвы.

– Она тебе сказала что-нибудь интересное? – спросил Том.

– Да, она дала последний известный ей адрес, по которому он жил в последнее время.

– Предлагаешь заехать?

– Предлагаю обдумать. У нас нет полномочий влезать в квартиру и задерживать его в Москве без разрешений. Максимум, что мы можем – это проверить его местонахождение, но не исключено, что спугнем, и тогда он спрячется на такое дно, откуда мы его попросту не достанем.

– Допустим, что у нас нет решения суда, но у меня есть свои люди в Москве. Предлагаю проверить адрес, опросим соседей, если пазл сложится, то вызовем подмогу. Как смотришь?

– Меня всё устраивает. И дело сделаем, и пятую точку свою прикроем. Зачем ты открыл фото рисунков Марка? За дорогой лучше следи.

– А мне уже и не надо на них смотреть, старичок. Взгляни ты. Начиная с первого фото. Видишь схожие моменты?

– Нет, – немного погодя, ответил Руслан.

– Окей, дам тебе подсказку, которой воспользовался сам через Интернет. Цитирую: «Исследователи считают, что оно было образовано от греческого имени Маркос, которое в свою очередь пошло от латинского «marcus» и означает «молоток». Теперь прозрел?

– Да… Тут все его убийства по порядку! Хм… Первый рисунок: молоток вбивает в глаза жертве два гвоздя, а слеза символизирует боль. Второй: молоток убивает тракториста путём четвертования. Третий: молоток распинает жертву на кресте … Как мы видим, будет ещё четвертое – финальное убийство, если верить рисунку, – сказал Руслан и ненадолго задумался. – Не знаю его значения, но он мне совсем не нравится. Зря ты сказал той женщине, чтобы она не звонила сыну. Она же мать. Велика вероятность, что позвонит.

– Поздно уже. Что сделано, то сделано. Я думаю, она в любом случае позвонит.

– Неужели ты думаешь, что Марк еще подростком продумал серию убийств?

– Он еще ребёнком двоих убил! Что ему мешало подростком мечтать о совершении новых убийств? Тем более в период скачков гормонов, и что ещё там бывает у них? Переходный возраст – такое себе дело, – Том сделал небольшую паузу, после чего продолжил. – Дай-ка я пока наберу своего старого знакомого в Москве.

– А я позвоню Феде, чтобы пробил Марка по базе и достал нам все, что сможет.

***

Том съехал со МКАДа на Осташковскую улицу, затем на Студёный проезд, дом 4, корпус 5. Во дворе стоял припаркованный минивэн чёрного цвета, в нем сидела группа быстрого реагирования, а возле автомобиля стоял Константин Жилин и покуривал сигарету. Том познакомил Руслана с Константином, они обменялись оперативной информацией и пока без группы, втроём, направились к подъезду, где ориентировочно проживал Марк. Провели опрос обитателей квартир на лестничной клетке, узнали, что их сосед действительно проживает по этому адресу, правда, редко выходит на улицу. После этого спустились вниз во двор и закурили перед штурмом.

– Костян, правильно ли я понимаю, что сейчас мы будем проникать в чужое жилище? – спросил Том.

– Да, – ответил Константин и затянулся сигаретой ещё сильнее. – Постановление следователя о проведении обыска я уже для тебя сделал. Постановление судьи будет чуть позже, но не переживай, ему уже все по телефону объяснили – устное согласие получено.

– Это законно вообще?

– Мы это делаем в целях пресечения дальнейших преступлений, Том. Если начнутся какие-нибудь вопросы – будем решать по мере их поступления.

– Понятно. Докурили? – спросил Том, обращаясь к друзьям, и те молча кивнули.

– Группа, идём на штурм! – приказал Константин, и все направились в подъезд.

Группа быстрого реагирования поднималась впереди, замыкающим был Константин.

– Что, старичок, тяжело уже по лестницам на пятый этаж бегать? – посмеялся Том над его одышкой.

– Да, стар я стал для этого дерьма, – подтвердил тот.

Все заняли свои позиции на лестничной клетке, Том и Руслан держались поодаль, поскольку у них не имелось оружия и толку от них сейчас было мало. Константин нажал на дверной звонок и ждал, когда дверь откроют. Он прислушался: к двери никто не подошёл. Он снова позвонил. Тишина.

– Группа, взламываем дверь! – сказал Константин, и ребята при помощи отмычки и молота принялись ломать замок. Через минуту дверь была открыта и наряд залетел внутрь с криками «Полиция!», «Работает полиция!», «Всем лечь на пол!». Но в квартире никого не оказалось.

Константин вышел из квартиры к Тому, вытирая пот со лба, и сказал:

– Чисто. Сбежал гад. Можете войти.

Том и Руслан зашли в квартиру. Это была небольшая однушка с интерьером и мебелью советского времени. В комнате, на кухне и в ванной царил порядок. Хозяин квартиры любил минимализм и ничего лишнего на виду не держал – всё помещалось по своим полочкам. Том зашёл в спальню и увидел записку на рабочем столе, где было написано: «Тому Хайлову». Пока никто не заметил этой записки, Том аккуратно сложил её и убрал в карман штанов. Тем временем Константин уже позвонил хозяйке квартиры, объяснил ситуацию, вызвал её и слесаря для замены замка.